Hаметанность “органов” в общении с представительницами слабого пола была заметна с первого взгляда. Если молодые и симпатичные, да еще на улице в темное время суток — значит, искательницы приключений. Все без разбора. Нужно подойти твердым шагом и строго спросить: “Прошу предъявить паспорта!” В итоге несостоявшееся знакомство закончилось групповухой. В Уголовном кодексе, правда, его квалифицировали иначе.
Мама всегда учила Ирину в криминальных ситуациях звать на помощь милицию. Ира слушалась маму. Сейчас она проклинает себя за то, что учила дочку неправильно... Прошло больше года, а у нее до сих пор перед глазами стоит картина той чудовищной ночи. Ее девочка бесшумно открывает дверь в квартиру своим ключом, сбрасывает с себя разорванную одежду и становится под ледяной душ. Вода в ванне мгновенно становится розовой.
— Не ругай меня, мама, — говорит дочь, оправдываясь за испорченное пальто. — Меня изнасиловали.
Из-за какой ерунды иногда развиваются роковые события! Вот что бы взять человеку и никуда не пойти. Или в противоположную сторону. А еще лучше — опоздать на пару-тройку минут... Нет же! Какие-то необратимые обстоятельства руководят его бессознательными телодвижениями... и кирпич обязательно падает на голову.
Теплым апрельским вечером две закадычные подружки, две студентки университета, живущие в рабочем поселке недалеко от районного центра, вдруг обнаружили, что закончилась телефонная карта “Би-Лайна”. Мобильник в деревне, обделенной стационарными телефонами, что свет в окошке. Особенно когда за окошком этим весна, а тебе 19 лет, и кто-то должен вот-вот позвонить.
— Лина, сгоняем на станцию?.. — постучала Ирина в квартиру приятельницы.
Вообще-то Лина собиралась засесть за компьютер, чтобы скачать реферат к предстоящему семинару, но за компанию... Железнодорожная станция — центр местной цивилизации, ходовые товары можно приобрести только здесь. На беду, коммерческие палатки, торгующие телефонными карточками, почему-то оказались закрыты.
— Ну и сельпо, — выругалась Ирина, — время-то детское!
Было всего девять часов. Как раз подрулила московская электричка. Не раздумывая вскочили в нее: пять остановок — и к вашим услугам город покорителей космоса Королев, где такую безделицу, как телефонная карта, надыбать можно в любое время ночи и дня. Однако 24 апреля 2002 года студенткам прямо-таки катастрофически не везло. Ни в одной “точке” Болшевского торгового комплекса не было пятидолларового “Би-Лайна” — а денег на большее у студенток, к сожалению, не было.
Незаметно стемнело. У тротуара, где незадачливые покупательницы бурно обсуждали неприятное положение, остановилась белая раздолбанная “шестерка”.
— Скучаете, девочки? Может, пива попьем? — приоткрыл дверцу сидевший на переднем сиденье “Жигулей” молодой человек. — Меня звать Сергеем, а вас?..
Трое мужчин, сидевших в салоне, вылезли из машины. Ни внешний вид благоухающих спиртным кавалеров, ни их манеры не вызывали желания заводить уличное знакомство. Девушки вежливо отказались. Мол, опаздываем на щелковскую электричку.
— Да хватит ломаться, — вдруг произнес коротышка, одетый в неряшливый спортивный костюм, — а ну-ка предъявите свои документы!
И тут же полез изымать их у симпатичных гражданок.
— Убери руки, урод! — отпрянула Лина. — Руки, кому я сказала?!!
...Дальнейшее излагаю по тексту протокола допроса у прокурора. Других слов, нормальных, непротокольных, просто не нахожу.
Из показаний Лины Т.:
“На улице Марины Цветаевой мужчины нас взяли в кольцо. “Маленький” в “адидасе” схватил меня за руку, а представившийся Сергеем вцепился в Ирину. Они прижали нас к стенке торговой палатки. “Маленький” начал щупать меня под юбкой, потом попытался засунуть мои руки к себе в штаны. Я закричала. Он ударил меня в живот, я от боли согнулась, он тотчас спустил свои брюки и поднес к моему лицу половой орган. От отвращения меня едва не стошнило. Тогда он стукнул меня по лицу, я разбила затылок, ударившись о витрину. В это время на помощь “маленькому” пришел водитель — высокий светловолосый мужчина, кажется, он был старше их всех, — вдвоем они схватили меня за руки-за ноги, стараясь затолкать меня в раскрытый багажник машины, я вырывалась и громко кричала. Они были очень сильные, натренированные, хотя и пьяные. Пока они надо мной издевались, “Сергей” пытался принудить Ирину к оральному сексу”.
Вот так: едва представился девушке — “звать Сережей” — и сразу же снял штаны. Предельная простота нравов. Позвольте, где это все происходит? В каком горном ауле?..
К чести жителей интеллигентного наукограда, сознательность еще не умерла в россиянах. Случайный прохожий не поленился, добежал до милицейского поста на станции Болшево, доложил обстановку дежурившему там патрулю. Дескать, в глухом закоулке происходит что-то противоправное, женщины там кричат “караул”, надо бы разобраться...
Из показаний Лины Т.:
“По-видимому, мужчины владели специальными приемами, потому что мы с подругой не смогли оказать им физического сопротивления, вдобавок они начали нас запугивать, что, если мы будем визжать, они нас зарежут, и никто не найдет”.
В этот кульминационный момент на улице появляется милиционер, вызванный доброхотом-прохожим.
Из показаний Ирины К.:
“Увидев невдалеке постового — на нем был яркий жилет, светящийся в темноте, — я стала еще громче кричать, умоляя его вмешаться”.
Тут происходит необъяснимое. Негодяй по кличке Сергей идет к постовому навстречу, здоровается за руку, отводит в сторонку, о чем-то с ним мирно беседует, и они... разбегаются в разные стороны. Запихнуть запуганных девушек в салон “Жигулей”, когда никто не мешает, — дело техники. Водила жмет по газам, “шестерка” сворачивает на загородное шоссе...
Из показаний Лины Т.:
“Припарковав машину на окраине поселка Загорянский возле болота, они мне велели выйти наружу. Мужчина в спортивном костюме заставил встать на колени. Держа меня за волосы, стал прижимать свой половой член к моему лицу, а водитель занял позицию сзади. После того как водитель кончил мне в задний проход, “маленький” в спортивном костюме заставил меня лечь на спину на переднем сиденье, сам лег сверху. После него опять подошел водитель, перевернул меня на живот. Затем на водительское сиденье подсел “Сергей” и потребовал орального секса”.
До бесконечности...
Из показаний Ирины К.:
“Еще в машине “Сергей” настаивал на оральном сексе, я сопротивлялась, он схватил меня за волосы и принудил. Потом, уже на болоте, совершил акт в нормальной форме. После него подошел водитель машины и, сказав, что “эта недоработала”, тоже потребовал акта. Как только он дотронулся до меня, я почувствовала острую боль внизу живота, по ногам хлынула кровь, однако мужчину это не остановило. Тогда и “маленький” меня захотел. Но, видя, что я в крови, заметил, что брезгует, и не стал. Мне кинули какие-то тряпки, чтобы я вытиралась, кровотечение не останавливалось. Кажется, я потеряла сознание”.
...Негодяи выбросили девчонок на въезде в город Щелково, в очередной раз пригрозив, что выследят и убьют, если те заявят о преступлении. Ира не могла двигаться, она падала в обморок. Какой-то таксист согласился за стольник довезти их до дома. На прощание у подъезда предупредил, что вернется и взыщет за испачканное сиденье. Каков гуманист! Но это мелочи.
Увидев растерзанных дочерей, родители бросились звать милицию.
Представьте себе состояние несчастных девушек и их мам, когда очень скоро они узнали, что насильники есть не кто иные, как... милиционеры.
Странное что-то происходит с нашими органами. (Уж и не знаю, в каком значении употреблять это слово — в сугубо половом или все-таки в юридическом?..) Что бы там ни случилось, обращаться в милицию, вставать под защиту закона почему-то не хочется. Бессмысленно. Ограбят, предположим, у гражданина квартиру — сыщики воров не ищут. Заранее оговариваются: бесполезно. Обчистят дачу — тем более. Хулиганы в родимом подъезде морду набьют — люди, не будьте наивны, при чем тут милиция?.. К тому же пользоваться услугами крепких мужчин в погонах в последнее время даже как-то и боязно. Ведь очень часто они ничем не отличаются от бандитов.
В три часа ночи 25 апреля в квартире К. разворачивалось продолжение драмы.
— В какой-то момент я почувствовала, — рассказывала мне Мария Евгеньевна К., — что передо мною стена, которую ни перепрыгнуть, ни продолбить...
Происходит дословно следующее. Прижимая к себе истекающую кровью дочь, мать Иры названивает в “03”. “Скорая” отказывается приехать. Случай криминальный, вызов должна подтвердить милиция, объясняет диспетчер. Тогда отец Иры на своей машине отправляется в поселковое отделение, привозит заспанного лейтенанта. Тот нехотя начинает снимать показания. Время идет. Деревенского детектива одолевают сомнения, он связывается с начальством. Смысл переданных сверху инструкций прозрачен: студентки, наверное, “сами дали”, а теперь воду мутят. И со словами: “Ну, я не знаю, что с вами делать...” — лейтенант рвет в клочья недописанный протокол и уходит. Да-да! Рвет и уходит.
— Как будто преступления не было, — рассказывает Татьяна Валерьевна Т. — В голове не укладывается! Он даже не предупредил нас, чтобы мы не уничтожали испачканную спермой одежду (вещдоки), что мы сгоряча, под влиянием эмоций, и сделали.
Иру К. родители умолили принять в гинекологию Щелковской районной больницы без милицейской “сопроводиловки”. Контрабандой. Два часа под общим наркозом ей делают операцию. Диагноз: острая кровопотеря, разрывы внутренних органов...
А утром родители самостоятельно находят дорогу в Королевскую городскую прокуратуру.
— Мы должны были встретиться с вами как минимум восемь часов назад, — посетовал следователь по особо важным делам Прокопович. — Почему ваш лейтенант ничего не сообщил нам? Эту элементарную процедуру осваивают еще на первом курсе училища. Лейтенант, наверное, двоечник?..
Насильников повязали на следующий день. Как ни старались подонки замыть на речке чехлы с “Жигулей”, они насквозь пропитались уликами. Так закончилась увеселительная прогулка на старом автомобиле: 24 апреля у 26-летнего сержанта Эдуарда Дунькина (“маленький” в спортивном костюме) был выходной. Накануне в ЛОВД Московско-Курского отделения железной дороги, где он трудился постовым милиционером, выдавали зарплату. Дунькин с друзьями решил расслабиться. Пить со своим коллегой Виталием Абрамовым (он же Сергей) они начали спозаранку. После двух “пузырей” сели в его “шестерку”, поехали кататься по городу. В обед к компании присоединился шофер “Автолайна” 36-летний Василий Дункин, родственник (фамилии их разних мягкий знак). Усугубили еще. Опять катались по городу, загорали на Клязьме. К вечеру количество выпитой водки довели до восьми “банок” и с наступлением сумерек отправились в Болшево на привокзальную площадь. С определенной и четкой целью — “познакомиться с девушками”.
Удивительно: трое упитых мужиков колесят целый день на машине, и никто их не останавливает. А если и останавливают... Помните ретировавшегося в кульминационный момент постового? Ларчик открывается просто. В возмутителях общественного спокойствия сержант Юрий Кузнецов узнает бывших своих сослуживцев по Костинскому отделению Королевского УВД.
— Ничего подозрительного я не видел, не слышал. Было темно, — объясняет он следствию спонтанно возникшую слепоглухоту. — К тому же Абрамов заверил меня, что девушки их знакомые, мужчины выяснят отношения с ними и скоро уедут. Я не думал, что девушек изнасилуют.
Итак, один страж в погонах “не знал, что делать”, другой “не подумал”, а третьи...
Королевский городской суд, рассмотрев в закрытом процессе уголовное дело, приговор вынес беспрецедентный: Дунькину, Дункину и Абрамову — восемнадцать лет в колонии общего режима. Каждому.
На этом, казалось бы, можно поставить точку. Порок наказан, справедливость восторжествовала. Но что-то не позволяет — наверное, навеянные преступлением мысли о качестве подмосковной милиции. То, что качество это низкое, впрочем, как и везде, секрета не составляет. Однако профессиональнее всех объяснил мне милицейскую кадровую проблему начальник Королевского УВД полковник Грищенко, с которым я общалась — правда, совсем по другому поводу — за полгода до описываемых событий. Кто идет работать в милицию? В частности, в ее низовое звено, в ППС? На зарплату в три тысячи рублей?..
— На этот счет у меня собственная теория, — предупредил королевский шериф. В кабинете над рабочим столом у него висел портрет основателя города, академика Королева, что уже само по себе предполагало наличие у хозяина кабинета оригинальных сентенций. — Я ее называю теорией “серой мышки”, — продолжил полковник. — Ведь нам приходится брать на службу людей, которые в силу своей ограниченности на высокооплачиваемую работу нигде, кроме как в МВД, не могут претендовать. Способная и добросовестная молодежь, набравшись опыта, быстро востребуется другими структурами. Остается балласт, точно такой же балласт оседает на освободившиеся места. Обычно это приезжие из глухомани. Счастье, если, затесавшись в ряды, “серая мышка” разочаруется в службе, сбежит. Хуже, если останется. Прослужи этот серый сотрудник без рвения, но и без нареканий несколько лет — и его надо будет повысить. И вот уже “серая мышка” — сержант, командир отделения, командир взвода, у нее в подчинении люди, транспорт, которыми она распоряжается по своему разумению. “Серых мышек”, увы, большинство, и однажды мышка поднимает свой обгрызенный хвостик и откалывает такое...
Через несколько месяцев Грищенко возглавил Управление по территориальной безопасности.
А с теорией он как в воду глядел. Точнее, он отлично знал своих подчиненных и, похоже, не строил иллюзий. Не смейтесь, пожалуйста, но один из героев повествования, сержант Дунькин, прибыл в столичную область делать карьеру из далекого мордовского поселения с символичным названием Шишка. Что и говорить, виагра отдыхает.
Вам интересно узнать, что было дальше? Коллегия по уголовным делам областного суда отменила приговор городского, скостив наказание до 12 лет.
— За каких-то проституток 18 лет?! Столько не дают за убийство! — мотивировала вторая инстанция.
Королевская прокуратура, настаивавшая на обратном, пыталась оспаривать — безрезультатно.
— Обычно женщины, пострадавшие от насилия, вынуждены оправдываться, что не они спровоцировали агрессию, хотя в данном случае невозможно предположить внезапно вспыхнувшую любовь между университетскими девочками и горячими мордовскими парнями, — по сей день не устает утверждать помощник горпрокурора Галина Калинина, представлявшая на суде гособвинение. — Все чересчур очевидно. Эти скоты буквально изуродовали девчонок!
Лина и Ира долгое время посещали психотерапевта. Из дома вечером они теперь стараются не выходить. У Иры большие сложности со здоровьем, вероятно, она не сможет иметь детей... Ее мама, Мария Евгеньевна, прячась от друзей и соседей, ездит в Троице-Сергиеву лавру молиться за дочь.
— Вы этого не понимаете, — говорит мне другая мама, Татьяна Валерьевна Т., растившая дочку без мужа, — как это трудно: стиснуть зубы и пережить! Мы не сказали об изнасиловании даже ближайшим родственникам. Об этом знали лишь следователи и судья. Девочкам жить — мы обязаны сохранить эту тайну.
И все же родители девушек правосудием очень довольны. “Не ожидали, что их посадят. Как говорят, рука руку моет... Менты!”
Недовольным остался свидетель, сержант Кузнецов, которого выгнали из милиции.
— В кулуарах суда он заявил, что мы должны быть ему благодарны: если б не он, наших дочек убили бы, — говорит Татьяна Валерьевна. — Знаю одно: если бы он задержал негодяев — ничего не случилось бы. Благодарить мне его — не за что.
Сержант Дунькин был уволен из органов задним числом, 23 апреля, по собственному желанию. Сержант Абрамов отчалил несколькими неделями раньше.
Чуть было не позабыла рассказать про курьезнейший повод, который свел меня в свое время с полковником Грищенко. Осенью 2001 года начальник королевской милиции в целях предотвращения уличных грабежей приказал личному составу патрульно-постовой службы встречать пассажиров последней электрички и в случае надобности сопровождать их до дома. Встречать и провожать! По возможности — на милицейской машине. Грищенко рассказывал о результатах нововведения не без юмора. Ведь движимые инстинктом самосохранения граждане, не особенно верящие в добрые намерения стражей порядка, при виде провожатых предпочитали уносить ноги, лишь бы не садиться в машину...
А я еще думала, откуда он взял запоминающееся сравнение! Хотя догадаться нетрудно. Речь шла об униформе мышиного цвета, к которой шериф, с жаром доказывавший, что дешевая милиция слишком дорого стоит обществу, не хотел иметь отношения. Сам он являлся на службу в элегантном штатском синем костюме.
P.S. Имена пострадавших и некоторые детали в материале изменены.
