Активно циркулировавший давеча печальный (для некоторых прогоревших устроителей гастролей) тезис: “народ устал ходить на рок-концерты” — прошедший в выходные “Максидром-03” опрокинул и раздавил. Как минимум 10 тысяч музыкальных болельщиков (а по сведениям ликующих организаторов — так вообще 16 тысяч) набилось в “Олимпийский”, дивилось там на спецэффекты и сценические прибамбасы, резвилось под рокеров отечественных, прыгало под хэдлайнеров заграничных, но все-таки упорно ждало СВОЕГО. Того, кто хитро был упрятан на фестивальных афишах под жирными и интригующими вопросительными знаками. Чего уж там — все полагали: это Земфира так шифруется, готовя для фестиваля какой-то там сюрприз. Земфиры на “Максидроме” не оказалось, как, к сожалению, и долгожданного Петкуна с “Танцами минус”. Зато был Шнур — пусть в странном качестве немногословного конферансье. Из трех актуальных героев современности хотя б один, пускай даже формата совсем другой радиостанции (не “Максимум”, как вы понимаете)...
ШНУР. Запрещенный Лужковым к концертному прослушиванию в Москве и окрестностях, лидер опального “Ленинграда”, конечно, не мог не соблазниться таким предложением пусть и не играющей его песни радиостанции: ехидно постебаться над столичным пафосом сначала перед многотысячной толпой рок-фанатов, а после в фестивальной телеверсии. Ведь в идеале явление Сергея Шнурова перед “Максидромом” задумывалось таким: расхристанная рок-звезда в потной тельняшке бродит по лужковско-церетелевским памятным местам и остроумно-нетрезвым экспромтом объявляет в них участников фестиваля (а в “Олимпийском” это все выводится на висящие экраны). Задорного привета мэру с большого бодуна, однако, как-то не получилось. Шуточки про “Сплин”, “Би-2” и Найка Борзова возле монументов Петру и Юрию Долгорукому выковыривались из Шнура с огромным скрипом. Гляделся маргинал-селебрити с экранов так принужденно и невесело, что мысль закралась: уж не подписывал ли гражданин какой бумаги, ограничивающей свободу слов и выражений? Мультяшная Масяня — конферансье на прошлом “Максидроме” была, чего уж, покрасноречивей. Под занавес фестиваля Шнур оказался-таки на сцене и живьем: псевдобухого врага столичной власти выволокли под локотки к микрофону, и он мутно крякнул: “Х...ИМ!” (На собственных концертах, если кто еще помнит, в такой же провисшей позиции Шнур крякает совсем другой трехбуквенный эпитет-то.) Народ, кстати, еще надеялся, что “ленинградский” лидер появится в наметившемся недавно (на питерском фестивале “Fuzz”) альянсе с Земфирой, и они вместе что-нибудь соорудят на сцене... Надеялся напрасно...
ЗЕМФИРА. Удивительная участь все же у девушки: не участвуя даже в событиях, становиться, однако, их героиней. Задрапированная в знак вопроса (на афишах), Земфира за два месяца до “Максидрома” действительно задумывала для фестиваля специальный сэт — дуэт с Сергеем Мазаевым. Эксперимент, однако, не сложился “по техническим причинам”. А попросту: музыканты “Морального кодекса” вели себя как двоечники и лентяи — то опаздывали на назначенные с Земфирой репетиции, то вообще их просыпали... А звездная девушка, как известно, к работе относится очень серьезно, не терпит раздолбайства, присущего некоторым. Очень странно, кстати, было в этом контексте услышать в “Олимпийском” от прошляпившего дуэт с рок-героиней Мазаева: “Жалко, что нет на “Максидроме” Земфиры и “троллей”. Но все они в последнее время какие-то СНОБИШ стали...” С больной головы на здоровую — такое называется.
СВОИ. Драматургия “максидромовского” действа четко делилась на три составляющих: рокеры наши, рокеры заграничные, малая сцена с электронными экспериментами. Последняя (компьютерно-сиквенсорные пятиминутные достижения от групп “Озоновый коктейль”, “Спирали”, “Тетрис”, ди-джея Нуждина) “Мегахаус” порадовали самой сутью (не роком же единым). Но некоторых ценителей жанра рассмешили (“детский “Максидром”, лягушатник какой-то”): на этой малой сцене постоянно что-то заедало, обрывались провода, группы глохли на полузвуке. Из череды “своих” (“Моральный кодекс”, “Сплин”, “Ночные снайперы”, “Би-2”) два человека порадовали и чуть-чуть огорчили. Найк Борзов с Дельфином так и не сошлись друг с другом в дуэте на песне “KingSize” (видимо, действительно меж давними друзьями какая-то огромная кошка-мутант пробежала), но по отдельности смотрелись красавцами. Борзов звучал всецело психоделично, сознательно выбросив из программы былые рок-хиты а-ля “Лошадка”. Загнанный найковским электронным “новьем” (“Приснится мне”, “Одна она” и “Было, есть и будет”) в транс, зал задумался: а на рок-фестивале ли мы? Энергетически убравший всех остальных Дельфин (даже Петкун позвонил с больничной койки — смотри ниже — прохрипев: “Смотрю по MTV трансляцию, Дельфин на “Максидроме” — лучший!”) укрепил в мысли: какая разница — рок или не рок; лишь бы внутри все бешено стучало и сжималось от звуков музыки...
БАСУРМАНЕ. “Теперь на этой вечеринке хоть появилась система координат!” — обобщил кто-то умный сам факт приглашения западных артистов на отечественный фестиваль. Спору нет, открывшая “Максидром” “Apocalyptica” задрала-то планочку, подложила жирную хрю-хрю всем выходившим впоследствии “русским звездам”. Смычки и струны под пальцами патлатых финских металлюг с консерваторскими дипломами должны бы запылать — обжигающий гнев и яростная нежность вырывались из четырех их виолончелей, пересказывающих “Металлику” и иже. Смычковые, ревущие, как “Sepultura” и “Pantera”, вместе взятые, это, конечно, зрелище, после которого уж не переварить “Моральный кодекс”. Не зря грозилась отборным лапландским матом “Apocalyptica” на настройке звука: “Кюрпа Москве, кюрпа!” (то бишь “накрылась ваша хваленая столица женским половым органом” — “кюрпой” по-фински).
Английская выездная агитбригада “Chumbawamba” тоже ругалась, но — в духе антиглобалистских митингов. Зал вспомнил веселую песенку “Tumb”, прикололся по вокалистке-“монашке”, бухающей на сцене из горла вискарь (стебающейся тем самым над ханжеской пуританской моралью). Понял, что в этом вот месте издеваются над продажным мировым шоу-бизом (“Chumbawamba” проигрывает что-то из Кайли Миноуг), а в этом — клеймят мировые корпорации (“Chumbawamba” орет: “Долой “Макдоналдс”!”). Но вообще-то заместо эдакой революционной буффонады с тонким английским юмором народу уже хотелось родимых “Диктофонов” и “замахавшей бирюзовым платком” “Половинки”.
Когда же в половине одиннадцатого на сцене замаячило финно-угорское личико в шапочке (Вилле Вало, солист “HIM”), проницательный зритель скумекал: не только уж Земфиры мы тут не увидим, но даже и Петкуна. И неспешно потянулся, стало быть, к выходу. “HIM” же, за полчаса до этого просветивший журналистов в закулисье: “Мы играем полное дерьмо. Но это очень важная штука — дерьмо-то!” (бесспорно, в жизнедеятельности человеческого организма), — старательно выводил свой love metal, восхищая сотню фанаток в “кладбищенском” (“готическом”, блин) мейк-апе (черные тени, белая пудра, сиреневый губной карандаш). Но “финский Петкун” (как кто-то похохмил про Вилле Вало) — все же не заменитель-то оригиналу... Тысячи девочек, не узрев на “Максидроме” брутального кумира, готовы были разрыдаться...
ПЕТКУН. Зал остался без объяснений, где главный отечественный Квазимодо, он же герой года Вячеслав Борисович, и его “Танцы минус”. Журналистам за сценой поставили телефонное обращение Петкуна: “Мы хотели быть на “Максидроме”, но обстоятельства выше нас. Какие именно обстоятельства, я уточнять не хочу. Скажу лишь, что долги перед слушателями мы всегда отдаем, а этот долг отдадим самым первым!”. Голос был хриплый и явно больной, но слухи тут же поползли, как водится, циничные. “Он же грозился поджечь “Олимпийский” — вот его на “Максидром” и не пустили”. — “А может, они с Земфирой вошли в коалицию и встали в оппозицию?!” — “Да это так себя Петкун опять пиарит — игнорируя фестивали!” Простая мысль, что даже очень мужественный человек способен заболеть, только немногим лезла в голову.
За пять дней до “Максидрома” главный его хэдлайнер угодил в больницу и перенес операцию на желудочно-кишечном тракте. Сейчас уже разгуливает по палате, кушает кашки и протертые супы (все, батенька, подебоширил; теперь — сугубый трезвенник-язвенник). “Максидром” Петкун смотрел по телевизору: понравились “Сплин” и Дельфин. Нынче готовится к фестивалям последующим, где несомненно отхэдлайнерит!
