В Канне все время бастуют. В начале фестиваля бастовал национальный транспорт, сейчас — учителя. Перед дворцом фестиваля они устроили сидячую забастовку и требовали повышения зарплаты. Мол, богатая Круазетт — лишь витрина. На самом деле Канн — очень бедный город. Бастующие были с азартом разогнаны полицией, которой собрано совершенно немыслимое количество в центре города. Наконец и им нашлось занятие. Не все же время отвечать на вопросы заблудившихся, регулировать хаотичное движение на Круазетт и красоваться в ослепительной форме.
Есть и приятные новости: Ларсу фон Триеру наконец-то выделено место на парковке отеля, где он привык останавливаться. Из Копенгагена в Канн он обычно добирается на собственном авто, и теперь кроме обычных достопримечательностей Канны обзавелись еще одной. Личное место Триера — у отеля Du Cap, где теперь постоянно толпятся фанаты датского шутника.
Восьмой день Каннского кинофестиваля ознаменовался громким провалом и оглушительным успехом. С треском провалилась режиссерская работа американского актера Винсента Галло “Коричневый кролик”. Он был освистан во время показа, весь фильм зал как мог выражал свое возмущение, а в финале зрители не просто разочарованно, а как-то даже с радостью, что мучение закончилось, дружно взвыли. И в начале пресс-конференции, стоило только появиться Галло перед журналистами, многие издали тот же самый звук, идущий из самой глубины оскорбленного сердца каннского кинокритика. А вот канадский режиссер Дени Аркан был принят аплодисментами. И после показа “Нашествия варваров. Часть II” зал кричал “браво”. Впрочем, Ларсу фон Триеру досталось все же больше восторгов.
Начнем с триумфатора. ДЕНИ АРКАН — интеллектуал, мировая знаменитость, никогда не был известен широкой публике и не замечен в светской хронике. Хотя именно его фильмы близки тому самому русскому духу — с разговорами, шутками, понятными любой нации (потому что зал смеялся синхронно), долгими размышлениями. Вторая часть “Нашествия варваров” опять рассказывает о старых друзьях. Но здесь они собрались по печальному поводу: главный герой фильма смертельно болен. Его сын, много лет не видевший отца, приезжает в Монреаль из Лондона по просьбе матери. Они — полная противоположность друг другу. У отца — женщины, вино, долгие беседы с друзьями. У сына — мобильный телефон, ноутбук и планирование семьи. Но именно он смог собрать старых друзей отца и превратил его последние дни в праздник эпикурейства. Но Аркан не так прост: наполнив историю, казалось бы, скучными рассуждениями героев об истории, литературе, философии, он с изяществом настоящего эпикурейца приглашает зрителя в свой мир насладиться жизнью. Такой, как она есть. Как хорошим вином.
— Вы ожидали, что зрители будут так эмоционально реагировать?
— Да, конечно. И меня эта реакция очень радует. Но в каждом моем фильме происходят абсолютно мистические вещи. Я имею в виду, что контролировать весь процесс невозможно, и в какой-то момент съемки начинают идти сами собой, и количество эмоций, которые остаются на пленке, просчитать нельзя. Например, через три недели после того, как мы сняли видеопослание дочери главного героя, я пересмотрел сцену еще раз и поймал себя на том, что у меня по лицу текут слезы. Это невозможно объяснить. Я безумно рад такой эмоциональной реакции зала, меня это очень трогает, потому что я никогда не делал подобных фильмов.
— Говорят, что вы сняли антиамериканский фильм. Что вы сами об этом думаете?
— Я еще об этом не слышал... На самом деле мой фильм не “за”, не “против” Америки. Просто обстоятельства сложились так, что Соединенные Штаты Америки сейчас доминируют в мире, хотите вы этого или нет. Это реальность, в которой мы живем, кто-то находит ее жестокой. Но я уверен, что весь наш век будет таким.
— В картине есть кадры, снятые 11 сентября. “Нашествие варваров” не означает “нашествие террора”?
— Прежде всего нашествие — те несчастья, которые преследуют человечество. Болезни, эпидемии, войны, СПИД, наркотики и, конечно, события 11 сентября.
— В вашем фильме много говорится даже не столько об американской империи и политиках, сколько о европейской культуре. Солженицын, Рубенс, Платон — вся история мировой культуры. Вам не кажется, что молодому поколению это будет непонятно?
— Если говорить об американской империи, то культура там такова, какую она сама себе создает, и, конечно, это звучит пессимистично. Люди там не хотят говорить по-французски, по-итальянски и говорят только о привилегиях своей нации. Думаю, не стоит напоминать, что происходило с государствами, которые стремились контролировать весь мир, — вспомните Римскую империю. Там тоже отказались от греческого языка.
— В вашем фильме очень много действующих лиц. Не могли бы объяснить, что эти персонажи значат для вас лично?
— Все они — часть меня. Я рассказывал истории людей, которых знаю. Например, у меня есть знакомый, очень похожий на сына главного героя. Он работает в крупной корпорации в Нью-Йорке и не расстается с компьютером. Но я его искренне люблю и восхищаюсь им. Есть у меня и знакомая — драгдилер, и я действительно очень беспокоюсь о ее будущем. Но я люблю их всех просто потому, что они есть.
ВИНСЕНТ ГАЛЛО, актер и режиссер, не на шутку разочаровал Канн. Кроме того, повел он себя крайне странно: отказался, во-первых, фотографироваться, во-вторых, давать какие-либо интервью. Вообще. И до последнего момента было неизвестно, почтит ли он своим присутствием пресс-конференцию, которая без него не могла бы состояться: в “Коричневом кролике” он автор сценария, режиссер, оператор, монтажер, художник и, конечно, актер. Когда его спросили, зачем же он все-таки прикатил в Канн, он ответил: “Заниматься сексом”. Впрочем, журналисты на пресс-конференции были максимально доброжелательны и ни одним плохим словом не помянули его фильм. В котором полтора часа экранного времени он любуется сам собой — все это время его персонаж едет в фургоне по бескрайним просторам Америки. В оставшиеся полчаса начинается действие, которое на фоне предыдущего выглядит весьма динамично: главный герой занимается оральным сексом с девушкой, о которой мечтал все предыдущие полтора часа. На пресс-конференции Галло говорил очень много. Причем отделить правду от вымысла было абсолютно невозможно. Местами он откровенно издевался над присутствующими, местами был искренен до слез.
— Когда и почему вы поняли, что стали знаменитым?
— Это произошло еще в начальной школе. Я начинал как “мистер знаменитость”. Тогда я был светловолосым, голубоглазым, у меня был не такой большой нос — и я нравился девочкам!
— Что означает название фильма “Коричневый кролик”?
— На самом деле практически ничего. Знаете, в Америке очень любят двух животных — оленей и кроликов. Они нарисованы повсюду — на поле для гольфа, в пустыне, в лесу — везде! А вообще у кроликов очень вкусное мясо...
— Этот фильм можно назвать вашей автобиографией? Я имею в виду то одиночество, отчаяние, которое показано в картине.
— В каком-то смысле, конечно. Но, безусловно, это не проекция сексуальных фантазий Винсента Галло. Личным эту картину делает мое отношение к жизни, людям, мой опыт, которым я поделился со своим персонажем. И причина, по которой я сам написал сценарий, — такая же. Кроме того, за всю свою жизнь я не прочитал ни одной книги, меня не интересуют вещи, которые находятся вне поля моего личного жизненного опыта.
— Как вы решились на такую откровенную сцену?
— Спасибо за интерес, если он действительно искренен. Мне кажется, что эта экстремальная сексуальность, которая так реалистично показана в фильме, построена на одной-единственной теории, которая кажется мне очень правдоподобной. То, как человек ведет себя в реальной жизни — я имею в виду сексуальное поведение, — абсолютно противоположно тому, о чем он мечтает. Но я вовсе не сторонник порнографии или какого-то извращенного эротизма, нет. Сексуальное поведение моего персонажа не означает, что я, Винсент Галло, веду себя именно так. Если вы видели фильм, то понимаете, что все это происходит лишь в воображении моего героя, а не на самом деле. В картине кроме той сцены, о которой вы спрашиваете, основная проблема — отношения между реальностью и вымыслом. И здесь был очень важен правильный выбор актрисы. Хлоя Савиньи сыграла очень личную сцену, и сыграла с огромной долей правды. Вряд ли кто-нибудь еще мог повторить это. Она фантастически открыта. Хотя и с ней, конечно, были проблемы: она часами делала мейк-ап, а когда ложилась спать, то надевала на лицо маску и затыкала уши ватой — разбудить ее было невозможно.
И на закуску — маленькая зарисовка каннских нравов: актер Йен Маккеллен (тот самый, который сыграл Гэндальфа во “Властелине колец”) на одной из вечеринок был застукан в крайне сомнительной компании. Отлучившись по нужде, он вернулся с двумя очаровательными юношами. На каждом были обтягивающие штаны тореадора. Золотого цвета. Маккеллену это простили — все-таки звезда, да еще и сэр.
Оливер Стоун дал французам “урок кино”
В Канн приехала Лиз Тейлор. Миссия актрисы с самыми фиолетовыми глазами в мире была благотворительной — в четверг состоялся обед (традиционный, впрочем) Американской ассоциации по борьбе со СПИДом, президентом которой является Шарон Стоун.
В среду же, как только Лиз прибыла на французскую землю, ее сразу — под белы рученьки — подхватили Элтон Джон и Лиз Харлей (с которой ее почему-то иногда путают). И поминай как звали. Никто толком и не разглядел: как и что. Видели ее с любимой белоснежной собачкой. Лиз была блондинкой, в чем-то оранжевом, с ярко-желтым шарфом. Говорят, актриса отправилась на промо-показ фильма “Гигант”, который вот-вот должен выйти в США.
Зато зеваки отлично рассмотрели новую восходящую звезду — Айшивариу Рай: 29-летняя актриса индийского кино, 170 см, 55 кило, которой скоро предстоит стать девушкой Джеймс Бонда. То есть Пирса Броснана. Во всяком случае, прессе она говорила (все это слышали): “Все хорошо, единственно, что плохо, — героиня фильма не имеет мужа, и любовные сцены в сценарии очень горячие. А меня традиции обязывают...”
В это время Оливер Стоун давал “Урок кино”: на французском в течение нескольких часов он рассказывал всему желающему пиплу про свою любовь к французскому кино вообще и к годаровским фильмам в частности. Американский режиссер разошелся не на шутку, с кино он перешел на политику, рассказал про то, что только что отснял фильм про Фиделя Кастро. И произнес гневную речь по поводу американской политики в Ираке. “Если б вы знали, как в это время в США преподносили эту войну!” — возмущался мастер.
