...Ветки сгибаются под тяжестью яблок. Воздух кажется прозрачным — будто дрожит. Аккуратные деревенские избы, колодезный “журавль”, в реке гигантские сомы... Рай. И — ни души вокруг. Люди давно покинули этот район на западе Белоруссии, который после Чернобыля называют “зоной отчуждения”.
Но на карте мира может появиться и другая “зона”, границы которой совпадут с очертаниями России. Только за прошедший месяц чиновники Минатома сделали для этого многое.
Отказались закрывать 15 опасных не меньше чернобыльского ядерных реакторов, уже давно дышащих на ладан.
Дали “добро” на ввоз в страну 20 тонн ядерных отходов из Болгарии.
Предложили выкинуть на международный рынок оружейный плутоний — самую страшную ядерную начинку.
В начале лета Россия станет богаче. На 20 тонн отработанного ядерного топлива из Болгарии. Представители Минатома рассчитывают получить все необходимые разрешения уже в конце мая. А в первую декаду июня болгарские отходы должны быть доставлены на перерабатывающий комбинат “Маяк”, что в Челябинской области. Поезд с ядерными отходами пройдет транзитом через Молдову, Приднестровье и Украину.
Сумма сделки составляет около 12,5 млн. долларов. Но схема импорта отработанного ядерного топлива (ОЯТ) не только опасна для тысяч жителей России, но и экономически невыгодна.
Единственный в стране перерабатывающий ОЯТ комбинат “Маяк” принимает ядерные отходы по демпинговым ценам: от 300 до 620 долларов за килограмм, в то время как европейские предприятия того же профиля получают за переработку от 1200 до 1500 долларов. Кстати, в 1998 году один из основных идеологов импорта ОЯТ, бывший глава Минатома Евгений Адамов утверждал, что экономическая целесообразность ввоза отходов наступает при цене не менее 1000 долларов за кг. Значит, мы превращаем страну в кладбище радиоактивных отходов себе в убыток. По словам директора “Маяка” Виталия Садовникова, в 2002 году переработка ОЯТ даже не окупила затрат предприятия; износ оборудования комбината — более 60%.
Кроме того, “ритуальные услуги” Минатома противоречат российским законам. В соответствие с тремя законодательными актами, разрешающими импорт ОЯТ в Россию (они были приняты летом 2001 года), все сделки по ввозу ядерных отходов должны проходить экологическую экспертизу, а также анализироваться специальной комиссией, которую учредил Президент РФ специальным указом от 10 июля 2001 года. А получить разрешение этой комиссии невозможно: до сих пор не утвержден ее состав.
Но больше всего специалистов всех стран беспокоит транспортировка ОЯТ. Недавно было проведено первое независимое исследование практики транспортирования радиоактивных материалов в России. “При перевозках радиоактивных веществ в России, — говорится в результатах исследования, — показатель аварий и катастроф на транспорте (авиация, автомобиль, железная дорога, речной и морской транспорт) в 2—3 раза выше, чем в других промышленных странах”.
Сейчас в России около 16000 тонн отработанного ядерного топлива, судьба которого до сих пор не решена. На одном только “Маяке” накоплено отходов общей активностью 1 миллиард кюри. Что равно двадцати чернобыльским выбросам.
В июле прошлого года Финляндия объявила о выделении 10 миллионов евро на программы по повышению ядерной безопасности северо-запада России. Договоренности с финской стороной предполагали не только получение денег, но и совместную с финнами модернизацию старых реакторов. Сегодня наше правительство изо всех сил пытается остановить работу. По словам директора финского управления по ядерной и радиационной безопасности Юкки Лааксонена, российские власти мешают финским специалистам во всем, вплоть до задержки виз.
— России нужны деньги на ядерную безопасность, — говорит Владимир Сливяк, сопредседатель экологической группы “Экозащита”. — Но иностранные специалисты считают реакторы первого поколения неприемлемо опасными и требуют их закрытия. Минатом же пытается всеми способами продлить их жизнь.
Финляндия уже вложила не один десяток миллионов евро в повышение безопасности наиболее старых и опасных АЭС России — Ленинградской и Кольской. На этих двух станциях установлены советские реакторы первого поколения: “чернобыльские” РБМК — на Ленинградской, ВВЭР 440/230 — на Кольской. По мнению специалистов, их невозможно довести до современных стандартов безопасности из-за конструктивных особенностей. За пределами России все реакторы типа РБМК либо уже выведены из строя (Чернобыльская АЭС, Украина), либо готовятся к отключению (Игналинская АЭС, Литва). И только в России до сих пор работает 15 крайне опасных реакторов, у которых истекает срок службы, но планов по их выводу из строя до сих пор нет.
Кроме того, в 1993 году страны “большой семерки” учредили специальный счет ядерной безопасности, из которого предполагалось финансировать закрытие реакторов первого поколения. Россия получила средства со счета, а выполнять обязательства по закрытию реакторов... отказалась. Так, первый блок Курской АЭС, полностью аналогичный чернобыльскому, не закрыт до сих пор. Схема поведения Правительства России незатейлива: брать деньги и ничего не делать. А если заставляют, то и денег не надо. Мы бедные, но гордые. Хотя для жителей Ленинградской, Курской и Смоленской областей, которым угрожает ядерный хлам, это слабое утешение.
7 апреля 2003 года в недрах Минатома родилось распоряжение №150 — о строительстве в городе Северске Томской области завода по изготовлению ядерного топлива с применением оружейного плутония. Плутоний — наиболее опасное и токсичное вещество, известное человеку; период его полураспада — 24 тысячи лет. Это значит, что при любой чрезвычайной ситуации с утечкой плутония район бедствия будет смертельно опасен в течение двадцати тысячелетий...
Согласно планам наших чиновников, завод будет построен в рамках Российско-американской программы по утилизации оружейного плутония. В 2000 году правительства России и США действительно подписали договор об утилизации 68 тонн оружейного плутония (по 34 тонны с каждой стороны). Стоимость российской части программы — свыше 1 млрд. долларов; американской — 4,6 млрд. Предполагается, что теперь плутоний будет использоваться в мирных целях — для изготовления так называемого МОКС-топлива, на котором будут работать атомные станции.
Но вот незадача: в России только один реактор спроектирован для плутония — БН-600 на Белоярской АЭС. А его мощностей недостаточно, чтобы утилизировать 34 тонны плутония до 2024 года, как требует российско-американская программа. Российские чиновники нашли выход: мы будем сжигать плутоний в реакторах, которые для этого не приспособлены, — ВВЭР-1000. Тут уж не только экологи, но и физики-ядерщики бьют тревогу, называя подобные прожекты Минатома “крайне рискованным экспериментом”.
Руководителей министерства не останавливают даже результаты исследования сжигания МОКС-топлива в реакторах типа ВВЭР. “В случае аварии на реакторе, загруженном плутонием, — говорится в исследовании, — уровень загрязнения окружающей среды будет в 2—3 раза выше, нежели с “обычным” урановым топливом”.
Но самое страшное — легкость повторного извлечения оружейного плутония из МОКС-топлива. Надо ли объяснять, для чего может быть использован оружейный плутоний, например, воинами ислама?.. А добыть плутониевое сырье будет проще простого: украсть при транспортировке либо вынести с предприятия. В нашем бардаке это лишь вопрос денег.
Специалисты уверены: МОКС-программа разрушит и без того хрупкую преграду, которая отделяет гражданскую атомную индустрию от военной.
— Мирное использование плутония дорого и опасно для природы, населения и даже самой атомной индустрии, — говорит г-н Сливяк. — Но наши чиновники стремятся во что бы то ни стало сохранить этот опаснейший материал, несмотря на то что против этой программы выступили практически все международные экологические организации...
И последнее. По нашим данным, в Минатоме обсуждается новый план. Теперь мы собираемся торговать плутониевым топливом на международном рынке.
Если этот бред воплотится в жизнь, впервые в истории человечества в открытую продажу поступит настоящий оружейный материал, требуемый для создания ядерной бомбы.
Недавно “Гринпис” выпустил колоду карт “Главные экологические преступники мира”. Червовый туз этой колоды — Президент России Владимир Путин. Это обидно, но, увы, справедливо. Понятно, что президент в данном случае отвечает за всю страну. Странно только, что в колоде не нашлось места для нашего министра атомной энергетики. Хотя бы в статусе “шестерки”...
Р.S. Кстати, сегодня, 27 мая, международные экологические организации России и США проводят День акций против использования плутониевого топлива.
