Уже больше 40 дней в Москве не работает служба органного донорства. После того как милиция поймала за руку медиков 20-й больницы, пытавшихся без спроса изъять печень у только что умершего (что, впрочем, еще не факт) г-на Орехова, пересаживать больным людям органы от доноров-трупов вообще прекратили. Кто здесь прав, а кто виноват — пока неясно. Ясно другое: ситуация дошла до критической точки.
Можно понять и врачей, которым ничего не остается, кроме как втихаря потрошить трупы, и людей, которые с ужасом узнают (или не узнают), что стало с их родственниками. Беда в том, что из наших законов непонятно, можно ли изымать органы у умирающего человека без его согласия или без согласия его родственников. Закон о трансплантации говорит, что все мы с этим априори согласны, а если не согласны, должны об этом сообщить. Но при этом врачи могут нас и не спросить. А в более позднем Законе о погребении утверждается, что врачи обязаны получить разрешение или от самого донора, или от его родственников.
— С юридической точки зрения Закон о погребении имеет большую силу, — считают в Лиге защиты пациентов. Но глава НИИ трансплантологии Валерий Шумаков во время встречи с депутатами Мосгордумы рассказал о письме Минюста, где говорится, что Закон о погребении применяется лишь тогда, когда речь идет о вскрытии трупов, а Закон о трансплантации — когда речь идет о пересадке органов.
— Два года назад такого повышенного внимания к трансплантологии не было, — говорит Шумаков. — Врачи ни у кого ничего не спрашивали. И даже если родственники были против, все равно вырезали органы. Когда мы встречались в Риме с Папой, он сказал, что люди, отдающие свои органы, повторяют подвиг Христа...
С этим никто не спорит. Но гуманно и другое — спрашивать разрешения на изъятие. Врачи же считают, что если это случится, трансплантология в России окажется на грани краха — народ к этому не готов.
В Испании, где согласие требуется, 46% населения не прочь пожертвовать свои органы после смерти. Согласие требуется также в США, Германии, Дании, Ирландии и т.д. В некоторых странах есть даже компьютерная система несогласия с забором органов: достаточно просто внести в базу данных свое имя.
Во всем мире донорские органы в дефиците. Из миллиона россиян 42 человека нуждаются в почке и как минимум один — в печени или сердце. В России дефицит катастрофический: сейчас донорских органов просто нет.
— Если медиков подозревают в торговле органами, то это чушь — сердце “живет” всего 5 часов, а печень и почки не более 24 часов, — защищает врачей 20-й больницы г-н Шумаков.
— Только суд может установить истину, — подводит итог вице-спикер Мосгордумы Олег Бочаров.
А установит ли?
P.S. Когда верстался этот номер, стало известно, что Генпрокуратура РФ не усмотрела нарушений в действиях сотрудников милиции, остановивших операцию по забору донорских органов в 20-й больнице.
Напомним, 11 апреля около 9.00 в приемный покой был доставлен г-н Орехов с закрытой черепно-мозговой травмой. Действия медработников были прерваны сотрудниками милиции, которые располагали данными о том, что биологическая смерть больного еще не наступила. Врачи-реаниматоры клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с ними, зафиксировали у Орехова признаки жизни. Больному незамедлительно начали проводить комплекс реанимационных мероприятий, однако через 35 минут пациент умер.
Обращение в Генпрокуратуру по поводу правомерности действий милиции ранее направил мэр Москвы Юрий Лужков. За расследованием уголовного дела Генеральной прокуратурой РФ установлен контроль.
