16-летняя Мария Чолакова меньше всего похожа на вундеркинда. Красивая, на редкость обаятельная девочка, лицо которой не покидает улыбка. Представляю, как ухлестывают за ней старшеклассники, хоть они и “с уклоном” в Национальной природно-математической гимназии Болгарии. Но на мальчишек у Марии времени нет: мало того что в ее биологическом классе усиленная учебная программа, все свободное время девочка отдает живописи.
Hачалось это лет восемь назад, когда она впервые взяла в руки пастельные карандаши. Жар-птица получилась такой, что хотелось заслониться рукой от ее огня. Мать, Елена Чакарова, заметила, что возле рисунка в самом деле тепло. Не образно говоря и фигурально выражаясь, а реально, физически тепло. Показала рисунок своей крестнице, известной целительнице. Та впервые сказала, что Мария — ребенок необычный, отмеченный Божьей благодатью.
Рисунки и картины девочки не просто радуют глаз многих людей — возле них комфортно, отпускают заботы, приходит расслабление. Когда они попали в руки Георгию Кочеву, заместителю председателя Союза экстрасенсов Болгарии, опытный оператор биолокации замерил их целительную силу и заверил, что это феноменальное явление. Найденка Сланчева, целительница из деревни Крупинка, дает рисунки Марии больным — исцеление наступает быстрей, чем обычно.
Примечательно, что занятия рисованием и живописью для Марии — не работа, а огромное наслаждение, не только не отнимающее сил, но умножающее их. Поэтому за этюдником она может без устали простаивать часами.
Зато когда ей хочется рисовать, но она почему-то этого не делает, начинаются странности: отключается электричество, ломаются компьютер и телевизор, наваливаются недуги на саму Марию и ее мать. Одним словом, полтергейст да и только. Стоит, однако, девочке взять в руки фломастер или кисть, как все нормализуется.
После телепередачи о Марии по одному из каналов болгарского ТВ спрос на ее работы резко вырос. Стали устраивать выставки, на которые люди приходят не только расстаться с болезнями, но и порадоваться искусству.
Далеко не впервые мне довелось столкнуться с исцеляющим искусством: бывал на специализированных выставках, рассматривал композиции Светланы Сальниковой, Ольги Павловской-Хохловой, Валентины Томовой… Их работы при вроде бы подтвержденной исцеляющей силе все-таки нельзя назвать произведениями искусства, не погрешив против истины. Скорее это особого рода физиотерапевтические приспособления, выполненные фломастерами, акварелью или гуашью. А вот живописные холсты и рисунки болгарской девочки в отдельных случаях заслуживают серьезного отношения и как произведения искусства. Так, ей свойственны смелый пастозный мазок, мышление цветовым пятном, привлекательная незаконченность формы.
Мария нигде специально не училась живописи. Правда, в доме много художественных альбомов, она может часами вглядываться в лица людей эпохи Возрождения и отслеживать изломы удлиненных мазков Ван Гога. Первые уроки по технике живописи совсем недавно ей стал давать профессиональный художник, уверенный, что скоро Марии нечему будет у него учиться.
Одну из ее картин скопировала дипломница художественной академии — получила пятерку и была отмечена за превосходную работу.
Убедившись, что картины и рисунки девочки исцеляют от недугов, мама с дочкой стали их раздаривать больным. Денег принципиально никогда не берут. Хорошо, появился спонсор, который обеспечивает холстами и красками.
Мария написала святого Киприяна (сильнейший маг, обратившись к Христу, стал праведником). Монастырский священник, увидев святого, сказал, что это икона, и освятил ее. В женском монастыре близ Софии находится ее “Святая Стойна”.
Казалось бы, с профессией Мария вполне определилась. Но нет, карьера живописца ее не привлекает: рисование — не работа, это радость. А учиться она будет исключительно на врача. Когда два года назад Елена тяжело болела, дочка дала обет: если мама выздоровеет, Мария непременно станет врачом. “Так ведь выздоровела-то возле ее картин”, — недоумевает Елена, не решаясь что-либо советовать дочери.
Еще недавно в гимназии были уроки рисования. Учительница никогда не принуждала Марию делать то, что все. Но работы девочки всегда оставляла себе. Впрочем, Мария на это не сетует — она сама охотно раздаривает свои рисунки. И убеждена, что только так и должна поступать.
