Когда речь заходит о положительных сдвигах, произошедших в стране во время правления президента Путина, первым делом обычно называется стабильность.
Помните, как раньше все было нестабильно и зыбко? Ничего нельзя было предсказать заранее. То ли случится у нас какая-то перемена, то ли нет. То ли жахнет, то ли повременит. Достоверно никто не знал. Все зависело от случая.
Теперь — не так. Теперь стабильность. Все, что положено, непременно исполняется. Можно даже составить специальную таблицу, в левом столбце которой будут перечислены все необходимые признаки стабильности. Правые столбцы пусть обозначают прошедшие недели. Если в клеточках пересечений отмечать крестиком случившийся признак стабильности, мы увидим почти сплошное заполнение таблицы.
Возьмем для примера минувшую неделю.
Первая строка таблицы — “Теракты”. Теракты у нас случаются стабильно. Иногда — с большим числом жертв, иногда — с меньшим, иногда — только в Чечне, иногда — за ее пределами. Бывает по-разному, но факт то, что без теракта не обходится практически ни одна неделя.
Вот и эта неделя не обошлась. Автобус с летчиками подорвала в Моздоке женщина-камикадзе.
Интересно, что правоохранительные органы ждали чего-то такого. Они готовились, в Москве даже был введен режим усиления, у всех важных государственных объектов выставлены дополнительные КПП. Они знали, что так будет. И вот — пожалуйста. Случилось.
Когда стабильность, неожиданностей нет и быть не может.
Теперь посмотрим строку “Громкое заказное убийство”.
Громкие заказные убийства также случаются у нас стабильно. И тоже, как правило, раз в неделю. Прошедшая неделя не стала исключением: руководитель Центра Мейерхольда застрелен возле своего подъезда убийцей, проезжавшим мимо на мопеде. В пятницу сюда же попало убийство руководителя концерна “Алмаз-Антей” (мощнейшего, надо сказать, производителя оборонной продукции) — то есть недельный план оказался даже перевыполнен.
Следующая строка — “Громкое незаказное убийство”.
В громких незаказных убийствах прослеживается еще более надежная стабильность. Вот и на минувшей неделе заслуженный ученый погиб от побоев квартирных грабителей.
Про негромкие убийства и говорить нечего. За неделю норма выполнена с той педантичностью, с какой она выполняется всегда, — о чем красноречиво свидетельствуют сводки МВД и хроника происшествий на последней странице нашей газеты.
Так, теперь проверим стабильность техногенных катастроф. Взрыв газа с катастрофическими последствиями был? Был. Даже два: один в Коломне, когда обрушился кусок нового дома, второй — на заводе в Свердловской области, когда погибло четверо рабочих.
Заражение местности опасными ядами было? Не без этого. В Чулыме из цистерны вылился окислитель ракетного топлива. Дно прохудилось у цистерны — слишком старая была.
Пожар в доме-интернате для детей-инвалидов? А как же, всенепременно. К счастью, дети вовремя заметили дым. Не обошлось, кстати, и без пожара для обычных детей: в Иркутске в четверг выгорело здание школы.
В области судебной практики на минувшей неделе также все шло по раз и навсегда заведенному распорядку: третий год стабильно судили полковника Буданова (для него уже можно заводить отдельную строку в нашей таблице). Теперь пробовали устроить ему пятую судебно-медицинскую экспертизу прямо в зале суда — во имя большей ясности.
В стабильности социальной политики срывов на прошедшей неделе тоже не было, по крайней мере в Москве. На двадцать рублей нам повышена плата за какую-то коммунальную услугу (уже не помню, за какую конкретно, поскольку для поддержания стабильности их без конца повышают). Общий уровень инфляции за полгода также не превысил стабильный показатель — по официальным данным, примерно четыре процента. Цены на продукты, правда, при этом повысились на девять процентов. Вот тоже, кстати, хоть и удивительное, но очень стабильное явление: у нас всегда цены растут в два (если не в три) раза быстрее, чем официальные данные, отражающие их рост.
И, конечно же, замечательная стабильность наблюдалась в отношении телеканала ТВС, вернее, трудившейся там группы журналистов, которую в течение последних трех лет последовательно изгоняли со всех телеканалов, где она пыталась пристроиться. Вот вроде уже пристроится, успокоится, начнет налаживать свое телевещание, но тут обязательно ей приходит какой-нибудь трындец с дубиной.
На минувшей неделе он тоже пришел. Молодец, не подвел, не нарушил нам стабильности.
Чего не было на этой неделе, так это наводнений и авиакатастроф (впрочем, я могла что-то упустить). Но подобного рода редкие исключения лишь подтверждают общую положительную тенденцию: с приходом Путина в стране действительно появилась определенная стабильность.
nnn
В будущем наша жизнь станет еще стабильнее. Даже самый поверхностный анализ сложившейся в стране ситуации позволяет сделать такой оптимистический вывод.
Заказные убийства превратятся, по всей видимости, в рутину, поскольку они есть результат передела собственности — процесса, который еще только начинается (его разгара эксперты ожидают в ходе второго срока путинского правления, а сейчас, говорят, это еще цветочки).
Что касается “незаказной” преступности, то ее обычно связывают с тотальным пьянством и деградацией общества. Здесь тоже никаких прорывов не предвидится. Волшебную прививку от алкоголизма ученые пока не изобрели, а Единый государственный экзамен вряд ли далеко продвинет нацию в плане развития духовности.
Про техногенные катастрофы и говорить нечего. Все они случаются от старости, ветхости, изношенности и общего бардака — другими словами, оттого, что нет денег на ремонт и обновление техники и жилого фонда. А даже когда деньги есть, им все равно всегда удается найти лучшее применение, чем какой-то скучный ремонт, поэтому аварии и техногенные катастрофы будут только учащаться. Это так же неизбежно, как смерть, стоящая в конце каждой жизни.
Пожалуй, самое неприятное в ожидающей нас стабильности — террористы-камикадзе. Сейчас они еще только начинают мостить дорожку в будущее. Пока их мало кто воспринимает как предвестников грядущего кошмара. Бытует мнение, что это просто отдельные психопатические личности мстят таким образом за близких родственников — у них, мол, что-то типа весеннего обострения.
Хотя на самом деле это не обострение и не отдельные личности. Это принципиально новое явление — система “джихада в российских условиях”, которая отстраивается сейчас у нас на глазах. Последние теракты — всего лишь “пробы пера” и “первые блины”.
Взорвать автобус с летчиками в Моздоке — не так трудно в плане технического осуществления. В Москве взорвать автобус будет труднее. Хотя тоже проблема небольшая. Ведь граждане чеченской национальности могут свободно перемещаться по всей территории России и жить там, где им хочется. То, что они, оказывается, камикадзе, выясняется только в момент совершения теракта. Не раньше. А когда они покупают оружие и взрывчатку у простодушных военных, рабочих и перекупщиков — тогда никто еще не подозревает об их планах. И когда они открывают в Москве огромные рынки, где днем торгует кто угодно, а после закрытия появляется “охрана”, которая выглядит в точности так, будто только что спустилась с гор, вплоть до зеленых беретов с ичкерийскими флагами, — и тогда тоже никто ни о чем не подозревает. А кому подозревать-то? Местные милиционеры куплены, у не местных — свои дела, свои рынки. Да и какой криминал, если люди торгуют, делают бизнес? Разумеется, у них есть помещения, склады. Разумеется, они могут там прятать что угодно и кого угодно.
О том, чтоб спецслужбы сейчас целенаправленно занимались изучением системы “джихада в России”, пресекали ее отстраивание — речи нет. А чего пресекать, если никто даже не понимает, что происходит.
...Откуда берутся чеченские камикадзе, как вербуются, как готовятся, как и кем оплачиваются? Израильские спецслужбы потратили несколько лет на то, чтоб изучить систему подготовки палестинских камикадзе. Они знают очень много, но — даже по официальным данным — им удается предотвратить меньше половины терактов. Реально — треть. И это считается очень хорошо. Потому что камикадзе — это такой вид террористической деятельности, с которым невероятно сложно бороться.
И вот эта жутчайшая штука зарождается, растет и крепнет сейчас у нас на глазах. А мы и в ус не дуем. Рассказываем страшные пионерлагерные байки про какой-то летучий отряд “черных вдов”, во главе которого стоит Басаев без ноги. С алмазными зубами, лазерным лучом в ноздре и железным крюком во лбу...
Живем как обычно — с закрытыми глазами. Загнали боевиков в горы и успокоились. Победили. Теперь давайте объявим амнистию.
К-а-к-у-ю амнистию? Кому?
Да и не пойдет никто сдавать оружие и признаваться, что воевал. Чтобы идти признаваться — надо верить тем, кому ты идешь признаваться. А чеченцы русским не верят. И властям, которые поставлены русскими, тоже не верят. Семь лет войны даже самых твердолобых научили не верить, потому что обманут все равно.
Так что амнистировать будет некого. Разве что Кадыров своих охранников поставит перед телекамерой, чтоб по телевизору “показать амнистию”, и на этом все закончится.
А впрочем, какая разница — амнистия, не амнистия. Когда в стране наступила стабилизация, подобные мелочи большой роли не играют. Главное, в целом все идет ровно, как ожидалось, и таблица признаков стабильности неуклонно заполняется крестиками.
...Можно даже представить, как в конце недели ее подают высоким начальникам — для ознакомления. Они тогда рассматривают столбцы и строки, удовлетворенно цокают языком и говорят: “Стабильничок!”
И никаких неожиданностей, все по плану. Не то что раньше было: то ли жахнет, то ли — нет.
