На берегу венецианской лагуны в сказочных садах Джардини открылась 50-я биеннале — самый масштабный в мире международный фестиваль современного искусства. На этот раз только в экспозициях более 60 национальных павильонов задействовано 380 художников.
Как говорят сами венецианцы, публики в городе не стало больше — она просто поменялась. Лагуна забита шикарными яхтами. Вся модная мировая тусовка сейчас здесь — пытается уловить новые веяния в области визуальных искусств, дизайна и архитектуры.
В Венеции термометры зашкаливают за 35 градусов. На ум сразу приходит сакраментальное название кинофильма “Смерть в Венеции”. Но публика выносит жару стоически: обмахиваясь веерами, которые на одной из выставок раздают предусмотрительные японцы, героические любители современного искусства внимательно осматривают экспозицию за экспозицией. В том числе и российского павильона. Предварительно пройдя еще одно испытание: в Джардини можно попасть только по длиннющей трубе, изнутри исписанной названиями главных экспозиций в биеннале.
Наша экспозиция, расположенная в великолепном особняке, который был построен еще в 1914 году по проекту архитектора Щусева, выглядит на этот раз очень достойно. Впервые после перерыва поддержку престижа страны взяло на себя государство в лице мощного музейного центра “Росизо”. Впервые за все время проведения биеннале (почти за 110 лет) российскую художественную команду поддерживает солидный спонсор — Банк Москвы. Все эти немаловажные факты привели к тому, что экспозиция нашего павильона полностью отвечает заданной теме — “Сны и конфликты”. Куратор павильона Виктор Мизиано выбрал произведения Константина Звездочетова, Владимира Дубоссарского и Александра Виноградова (работающих в паре), Валерия Кошлякова и Сергея Браткова. Кстати, по правилам биеннале художник только раз в жизни может участвовать в экспозиции национального павильона. На обыгрывание задачи давались считанные месяцы. Мизиано считает, что художники с ней справились полностью:
— Сначала возникла идея, что в трех верхних залах павильона будут живописцы. Затем почти сразу — кто именно. На самом деле город Тициана и Тинторетто живописью не удивишь. Тем не менее мы решили обыграть пространство в таких же масштабах. Это должны быть не просто хорошие картинки, а огромные полотна, заполняющие собой все стены. После бурных диалогов появилась ключевая фраза: “Художник возвращается тогда, когда возвращается история”.
Звездочетов решил “поглумиться” над типажами, как будто сошедшими со страниц журнала “Крокодил” 50-х годов. В центральном зале с высоченным стеклянным куполом с потолка свисают огромные полотна — фрески из гофрокартона. На них наслаиваются разные архитектурные стили — от итальянских двориков до сталинских высоток и прочих монументальностей, модных и в современной архитектуре Москвы. Местами ободранные, со стекающими потоками побелки фрески Кошлякова производят неизгладимое впечатление на публику.
Хорошо в такую жару оказаться в бассейне. Или сразу в аквариуме, в который художники Дубоссарский с Виноградовым превратили третий зал. Здесь на огромных полотнах изображена жизнь человека от и до. Вот он маленький, а вот уже юноша на дискотеке. Его со всех сторон окутывают стереотипы вроде акул шоу-бизнеса. И в конце концов — фуршет. Презентация похорон. Грустная в общем-то картина написана ярко, сочно, с оптимизмом соцреализма. А действо все происходит под водой, где в ярко-бирюзовых волнах пузырится бессмысленная суета.
Главная проблема состояла в том, чтобы обыграть зал первого этажа, который никак не соединялся с верхним. В результате решили, что фотохудожник Сергей Братков расскажет историю про самих художников. В круглых фотографиях-пузырях — любимые сновидения живописцев: Звездочетова, которому снилось, что он африканский король, Дубоссарского с Виноградовым в роли водолазов и Кошлякова, который мечется между Берлином и Москвой, в результате прячется в свою же инсталляцию.
Впрочем, насколько нашей экспозицией проникнется жюри биеннале, выяснится завтра.
