Год назад самыми читаемыми статьями на “СтуДне” были те, где рассказывалось, как бедному студенту заработать во время каникул на масло и икру. Для этого требовалось немного — зарыть свои интеллектуальные способности на дачном участке и осознать, что теперь ты просто дешевая рабочая сила, стремящаяся откусить от большущего пирога с названием “американская мечта”. И вот снова — лето. Держите новую инструкцию!
Всю прошлую весну четверокурсник Дмитрий Еременко провел в интернет-кафе, отправляя ежедневно десятки писем потенциальным работодателям в Америке. Упорство и труд все перетрут — Дима получил долгожданный “джоб офер” (приглашение на работу) из Монтаны. В аэропорту студент выбросил приглашение в урну: 6,5$ в час — слишком мало для того, кто хочет заработать чемодан денег. У него был план: долететь до Сиэтла, найти рыбную компанию, заключить контракт и переправиться на Аляску.
Самолет приземлился в Сиэтле в 11 вечера. Утром Дима развернул активную деятельность. Он стал названивать по телефонам всевозможных морепродуктовых компаний, найденных в “Желтых страницах”. Спалив почти десять долларов, Дмитрий попал наконец на офис-менеджера. Тот сказал “yes”. А потом разъяснил: “Мы подписываем контракты, но только с группами от десяти человек. И только через месяц”.
— Мне стало немного стремно, — вспоминает Дмитрий. — Один в чужой стране, без приглашения на работу... Что делать? Найти жилье и работу и остаться в Сиэтле до конца месяца? Не самый плохой вариант, но я отправился в Америку сделать большие деньги, а в Сиэтле они мне точно не светили.
Дима отправился на Аляску “дикарем”. Но на дорогу не хватало 80 баксов. “Обналичить” можно было 4 бутылки водки, новую “афганку” или обратный билет из Сиэтла в Нью-Йорк. Дима начал с билета — неудачно. Пришлось искать ночлежку. “Зеленая черепаха” — 18 гринов за сутки в шестиместной комнате. На кровати у окна огромный негр.
— Мое место — на полу возле его кровати, — рассказывает Дима. — “Черепаха” была переполнена. Смотрели “Зеленую милю”? Я подумал, что негр оттуда. Джон, вроде его так звали, проснулся и спросил, откуда я. Узнав, что из России, — оживился. Он устроился по контракту на корабль, который через пару дней отплывал куда-то к российским берегам, и захотел посмотреть на русские деньги. Я достал горсть металлических рублей, припасенных на сувениры, и великодушно подарил ему. Он был счастлив так, словно выиграл в лотерею миллион долларов! А когда я соврал ему, что на них можно купить хороший обед в ресторане, Джон расцвел еще пуще. Долго жал мне руку, но американских денег почему-то не предложил.
Осознав, что в этой комнате теперь безопасно, Дима оставил багаж и отправился на поиски денег. В комиссионке янки посоветовали сходить в специализированный шоп по продаже всяческой милитаристской дребедени. “Хозяин — симпатичный американский урод лет сорока — с улыбкой предложил мне за мой чудесный рашн камуфляж 10 долларов! — Дима качает головой. — Притом что дома за нее дают 15—20. Мне показалось, что он просек мою сильную нужду в деньгах и решил нагреть на этом руки. Я был дико возмущен. “Родина не продается”, — сказал я и вышел из магазина”.
Вытурили бы Диму через пару недель из Штатов, кабы он не наступил на горло собственной гордости — не позвонил родителям и не попросил выслать ему 150 долларов. Испуганная мама взяла в долг у соседей и выслала перевод.
Наступали выходные, плюс разница во времени — перевод должен был поступить только через три дня. Дима провел их в аэропорту “Сиэтл-Такома”. Один раз оставил сумки в камере хранения (8 баксов за 12 часов) и съездил в город, походил, развеялся, много фотографировал. А потом снова в аэропорт. “Я стал его ненавидеть, — усмехается Еременко. — Особенно объявление, ночью его включали особенно громко и очень часто, каждые пять минут, видимо, специально против таких, как я, непрошеных постояльцев. Спать было невозможно. Я до сих пор помню эти слова: “Такома — международный аэропорт города Сиэтла — свободная от курения зона. Курение в аэропорту запрещено!” И снова: “Такома — международный...” Я сходил с ума от этого объявления. В первую же ночь после “Черепахи” ко мне едва не привязались копы. Тогда я стал торчать в разных концах аэропорта. Поскорее бы уехать из этого опостылевшего места, пусть снова в неизвестность, но уехать. Казалось, понедельник не наступит никогда”. Но он наступил.
На Аляске, как и везде в Штатах, оплата почасовая. Рекордсмены умудряются наработать сто и больше часов в неделю (около 12 в сутки).
Дмитрий, как и хотел, — попал на рыбный завод. “Работа была простая — стоять у движущегося конвейера и вакуумным насосом доставать из рыбы внутренности. Стоишь и скребешь этого долбаного лосося. Под ногами — ковер из рыбьих кишок и крови. Рядом десятки таких же, как и ты, зомби в желтых резиновых балахонах, с сеткой на волосах и с затычками в ушах”.
Дима ковал деньгу и с каждым часом становился все богаче и богаче. Хорошим подспорьем была и его репутация. В самый первый день Еременко вышел на работу в “афганке” — звездочки, советская атрибутика, все как полагается. Каждый янки считал своим долгом поинтересоваться у Димы, солдат ли он. И получал в ответ: “Конечно!” Жители страны победившей демократии не унимались и спрашивали: “Как много чеченцев ты убил?” Неслуживший хлопец бросал одно лишь слово: “Много”. Североамериканцы повелись и стали всем рассказывать, что у них работает русский, замочивший в Чечне сотни бандитов.
Когда пришло время отчаливать к родным берегам, на банковской карточке Дмитрия накопилось 6000 долларов. Но не только деньги приобрел гастарбайтер. Провожала его Гертруда — хозяйка, у которой он прожил последний месяц в Америке. Она была помешана на всем русском — самовары, картины, иконы. И каждый год, в свои 65 лет, ездит отдыхать к нам в Сочи.
Они подружились и, может быть, этим летом встретятся, покалякают на равных: заработанное “бабло” стало фундаментом Диминого собственного бизнеса.
