Земля в тени Фаэтона

Конец света — не только страшилка из американских боевиков или горький “опиум для народа”. Это — математическая реальность и неотвратимое событие в жизни уже нынешнего поколения. Так считает Владимир Бодякин, математик, профессионально изучающий данную проблему. Однако нам отнюдь не обязательно уготована дорога в “пещь огненную”. При своевременной мобилизации воли и интеллекта у человечества имеется шанс пережить Светлый апокалипсис и трансформировать социум в разумное сообщество творцов, созидающих новые Вселенные по законам космической гармонии.

Обратный отсчет конца истории

Мир уже охренел от доморощенных толкователей Священного Писания, интерпретаторов Нострадамуса и полоумных Кассандр, вопящих о близящейся развязке человеческой комедии.

По крайней мере, в моем письменном столе хранится не меньше полутора десятков предупреждений о конце света, основанных на каббалистических и прочих подсчетах, интуитивных прозрениях, предупреждениях “светлых сил Космоса” и расшифровках тайнописи более зрелых цивилизаций.

От мужественного решения суицидального толка меня удерживает лишь одно обстоятельство: причины, равно как и точные сроки трагического события, мало того что расходятся у всех прорицателей, но часть предсказаний просто просрочена, как черствый зефир в привокзальном буфете.

Большинство глашатаев Божественной мудрости находились под гипнозом кругленькой цифры 2000. Их пессимизм усугублялся подзабытой уже “проблемой-2000”, когда ожидалось, что с наступлением юбилейного года все компьютеры зависнут в интеллектуальной немощи, неспособные переключиться с двух девяток на два нуля. Однако как-то проскочили.

Смена зодиакального знака Рыб на Водолея тоже почему-то вызывает у ясновидцев могильную трясучку. Последние озоновые дыры в ионосфере, все еще не заштопанные пирамидостроителем Александром Голодом. Глобальное потопление (по другим данным, напротив, похолодание) с таянием айсбергов и антарктических льдов, повышением уровня Мирового океана и вытекающим из него Всемирным потопом. Ускоренный дрейф магнитного полюса к югу, грядущая рокировка Северного и Южного полюсов и вызванный ею кирдык динозаврам — нет, на сей раз, похоже, нам, двуногим. Не говорю уж об атипичной сибирской язве, шахидах-ваххабитах и прочих гениях “АУМ Синрикё”. Было бы корыто — свиньи найдутся.

Чтобы не опередить интересное мероприятие или не прозевать его в компании братьев по разуму, самое здоровое решение — плюнуть на этот конец света и покрепче закусить. Но это — если игнорировать малоприятные факты. Если же правдиво взглянуть им в лицо, без науки не разобраться.

Между нами, гусеницами

Часы — хоть песочные, хоть электронные — убеждают, что время линейно: позавчерашние полчаса в точности равны сегодняшним. Что же касается эволюции — живой ли материи, общества, лопат или экскаваторов, — время стремительно ускоряется. Да каждый наверняка замечал еще на школьных уроках истории или биологии: жизнь на Земле развивалась в простейших формах миллиарды лет, первые позвоночные доминировали сотни миллионов лет, млекопитающие — десятки миллионов, человекообразные — миллионы, а разумные, с позволения сказать, ну, такие, как вы и я, — всего-то сотни тысяч лет.

Читая книгу академика Д.С.Лихачева “Эпохи и стили”, я обратил внимание на выстроенный ученым эволюционный ряд: романский стиль господствовал в европейском искусстве едва ли не тысячу лет, готика определяла художественное мышление полтысячелетия, искусству Ренессанса было отведено не более трех веков, стилю барокко — два столетия, классицизму — полтора, эклектика уместилась меньше чем в сто лет, модерн свистанул лет за двадцать, ар деко — за пятнадцать, а в послевоенной эстетике началось такое мельтешение стилей, что их даже не всегда успеваешь различать. Дмитрий Сергеевич назвал наше смутное время эпохой индивидуальных стилей. Но суть от этого не изменилась: реперные точки времени сгустились, как черточки на шкале логарифмической линейки.

Вот-вот сорвется бегунок...

К сожалению, в структуре наших академий наук нет институтов прикладных эсхатологических исследований или проблем времени. Поэтому непонятно даже, к кому из специалистов обращаться с вопросом о неизбежности конца света. В Институте проблем экологии и эволюции меня вежливо послали, в Музее дарвинизма — послали невежливо. Ученый секретарь одного респектабельного научного центра съязвил: журналист, высшее образование поди имеете, а мозги себе и читателям поповщиной забиваете...

Но вменяемого специалиста, озабоченного проблемой конечности эволюционного развития, я все-таки нашел. Им оказался научный сотрудник Института проблем управления РАН, кандидат физматнаук Владимир Ильич Бодякин. Множество графиков, висящих на стенах его кабинета, красноречивей легиона бородатых астрологов доказывают неотвратимость глобальной метаморфозы.

Ну, к примеру: эпохе мануфактурного производства на оси абсцисс отводится где-то полметра, индустриальной эпохе — два вершка, информационная эпоха (длящаяся сегодня и близкая к завершению) умещается на трех сантиметрах, а следующей за ней ноосферной эпохе (времени общепланетарного разума) достались считанные миллиметры. Что дальше?..

На другом графике по горизонтальной оси тоже отложено время, только уже миллиарды лет. В левой части очерчен небольшой эллипс: это растения, ареал обитания каждого из них — в пределах метров. Эллипс несколько больших размеров обозначает животных: сфера действий каждого — километры, дальше ведь ни рысь, ни антилопа не убежит. Правее — еще больший эллипс: человек, сфера его влияния измеряется тысячами километров. Наконец, эллипс, обозначающий сверхразум, ноосферу, простирается на всю Вселенную.

Наиболее важный для понимания проблемы эволюционный график дает сравнение, как меняются со временем ресурсоемкость (масса, объем, время, затраченное на производство любых изделий человеческих рук) и информационный ресурс, или уровень знаний. Кривая ресурсоемкости с древнейших времен плавно нарастает, достигая максимума примерно в наши годы, и в обозримые четверть века круто съезжает вниз. Кривая накопленных знаний тоже медленно, плавно растет в течение всей истории, в наши годы совершает крутой изгиб кверху и стремительно уходит в бесконечность, все теснее приближаясь, но не достигая вертикали, обозначенной на графике числом 2030.

— Как вы сосчитали предельную календарную дату? — спрашиваю ученого.

— Число, разумеется, приблизительное. Но где-то между 2030 и 2050 годами непрерывное развитие цивилизации завершится. Произойдет некое событие, обозначающее фазовый переход.

— Откуда такие сведения?

— Мы изучали эволюцию информационно-вычислительной техники. Ведь не столь существенно, какой именно рассматривать эволюционный ряд, — тенденция-то общая. Все закономерности завершения нашей эпохи описываются бесконечно убывающими рядами.

— Но слова “бесконечно убывающие” противоречат понятию “конец света”...

— А я и не предрекаю конец света. Но говорю о неизбежности качественных изменений. Благоприятными они окажутся для человечества или гибельными — отдельный вопрос. И ответ на него во многом зависит от коллективного разума человечества.

— Но такой прогноз, уж простите, напоминает оборот из гадания на картах: длинная дорога, червонный король, трефовый интерес…

— Вот как раз гаданием мы не занимаемся. Но пытаемся понять текущие тенденции. Вы видите на графике: ресурсоемкость производства стремительно падает, зато информационный ресурс еще более стремительно нарастает. В точке пересечения двух кривых (а она наступит вот-вот, в один из ближайших годов) произойдет небывалое в истории человечества событие: информация окажется ценней материального ресурса. Уже сейчас программный продукт стоит дороже, чем сам компьютер.

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей?

— Если друзья оказывают информационную поддержку, то именно так. Эта закономерность ярко проявилась в последние полвека в Японии: ресурсов практически никаких, зато культ интеллекта, знаний, информационных технологий вывел страну в мировые лидеры. Современные нанотехнологии убеждают: каких-то молекул достаточно, чтобы получить все, что вы хотите. Ресурс, как видите, минимальный. Зато потребная информация — огромна.

— Но что означает пересечение кривой ресурсоемкости с горизонтальной осью? Разве мир может существовать с нулевыми ресурсами?

— Может, только уже не в той материальной форме, к которой мы привыкли.

— Что, превратимся в ангелов, питающихся светом?

— Этого никто не знает. Лишь одно можно констатировать с уверенностью: когда информация становится важней ресурсов, мир вступает в фазу неустойчивого развития. Может, фазовый переход позволит человеку стать творцом новых Вселенных. А может, неосторожность при проведении школьной лабораторной работы по термоядерному синтезу подведет черту под всей эволюцией высокоорганизованной материи на Земле. Апокалипсиса не избежать, вот только быть ему светлым или мрачным?

Трудно гадать. Мы ведем разговор двух гусениц, которым вскоре предстоит (или не предстоит) превратиться в бабочек. Может, примерно так беседовали в свое время два жителя планеты Фаэтон, разлетевшейся от взрыва на мелкие осколки-астероиды...

Продавец дождя

Владимир Ильич ( не великий тезка, а наш Бодякин) верит в светлое будущее человечества. Обязан верить. А куда ему деваться, руководителю научного проекта “Информоград”!

О проекте — совсем кратко. “Утопию” Томаса Мора читали? Или “Город Солнца” Томазо Кампанеллы? Так вот, “Информоград” — из того же ряда, только с поправкой на реалии компьютерной эпохи.

250—300 специалистов разного профиля, собранные воедино, образуют интеллектуальную систему, в которой мощь каждого возрастает в тысячу раз. Это подобно сравнению многоклеточного организма с численно равной колонией одноклеточных. В “Информограде” валовым продуктом станет не техника или зерно, а знания. Информационный ресурс выгодно отличается от материального тем, что для него не выполняется закон сохранения: у меня и у вас по яблоку, обменялись — и снова у каждого по яблоку; зато когда у меня и у вас по идее, обменялись — и у каждого стало по две идеи.

Мало того, в Информограде не окажется привычных социальных язв любого общества, где как ни провозглашай конституционное равенство — все равно выдвигаются “первые среди равных”, которые в лучшем случае присваивают себе самый жирный кусок — хорошо еще, если не устраивают ГУЛАГ.

Информоград, как он замышляется создателями, вообще окажется без начальников. Только дежурные из числа равных граждан, занятых творческим созиданием. Ну, и где же гарантия, что “дежурный узурпатор” в скромном френче и галифе однажды не скажет согражданам: “Папитка — нэ питка”?..

Гарантия, по мнению компьютерных утопистов XXI века, в полной информационной прозрачности. Новая информационная реальность формирует новую нравственность: быть эгоистом станет невыгодно, воровать — себе в ущерб, возвышаться над ближним — путь к самоизоляции, зависть — бессмысленна в силу своего интеллектуального убожества.

Информограды будут создаваться в том числе на плавучих островах. Океанический ресурс практически неисчерпаем, он даст и пищу, и богатства. Возможности управления климатом позволят стабилизировать глобальную экологию. Победа над старением и достижение практического бессмертия приблизят “общее дело” философа Н.Федорова: вернем к жизни умерших, ведь они заслужили место в раю не меньше, чем мы, счастливые современники вечности.

Я, конечно, не поверил симпатичному ученому собеседнику. Наверное, потому что никак не возьму в толк, чем нейросемантические компьютерные системы (за ними ближайшее будущее) превосходят нынешние фон-неймановские. А может, потому что в моей романтической юности уже обещали лучезарное будущее, где человек человеку — друг и товарищ по партии.

Но Владимир Ильич Бодякин уверяет, что выбора нет. Или с помощью нейроподобных систем усовершенствуем свою нравственность и (прошу прощения за стилистический излом) войдем в царство Божие. Или неумолимый эволюционный отбор отбракует наш биологический вид, как 99% других, стертых в свое время с лица планеты.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру