“Mама, не волнуйся, это не опасно!”

Сразу шестеро пострадавших в результате взрыва в Тушине — врачи. Они просто приехали на фестиваль расслабиться и отдохнуть после суточной смены. Молодые ребята, фельдшеры Центральной подстанции “Скорой помощи”, стояли в хвосте очереди, когда прогремел второй взрыв.

— Сильнее других пострадала фельдшер Инна Галкина, — рассказывает заведующий подстанцией Леон АКОПОВ. — У нее серьезная минно-взрывная травма.

За жизнь Галкиной врачи Института имени Склифосовского боролись всю ночь. Она поступила на операционный стол практически с нулевым давлением, потеряла пять литров крови. Операция прошла нормально. Вчера к середине дня состояние Инны оставалось критическим, но забрезжила надежда.

“25 лет, веселая, общительная, вообще умница”, — так отзываются об Инне коллеги. Она не из врачебной семьи и на “скорую” пошла исключительно по собственному желанию. Здесь и встретила любимого человека. Дмитрий Аксенов и Инна собирались вскоре пожениться. А в субботу вместе поехали в Тушино. Галкина оказалась ближе к террористке и фактически закрыла любимого собой. Дима получил менее тяжелые ранения и был госпитализирован в отделение нейрохирургии. Сейчас он “держит кулаки” за невесту и других своих коллег. Вместе с Дмитрием и Инной в Тушине в час “икс” были фельдшеры Наталья Байрамова (получила ожоги) и Динара Бектимирова, а также врач Станислав Литвин. Последний также поступил в Склиф в тяжелом состоянии — его оперировали одновременно с Галкиной, на соседнем столе. Сейчас состояние Станислава оценивается как стабильное. Один легкораненый медик был отпущен еще в субботу вечером.

По словам врачей Склифа, в субботу в травматологическое отделение поступило 11 человек, поздно вечером доставили еще семерых. Несколько пострадавших лежат в реанимации.

* * *

Каждые полчаса к главному корпусу 67-й горбольницы, где расположен морг, подъезжают машины. Через какое-то время, облегченно вздыхая, кто-то направляется в отделение реанимации.

— Слава богу, вроде не мой, — крестится женщина. — Погибшему, говорят, на вид около 25 лет, а моему Ване только 17 стукнуло...

Степан Григорьевич не получал никаких вестей от сына с той самой субботы.

— Я даже не знаю, куда он пошел, говорил, чтобы рано домой его не ждали, так как идет с друзьями пить пиво, — делится с нами отец пропавшего Виктора. — Я уже все списки пострадавших проверил — нигде его нет.

По официальной информации, в морге 67-й больницы находится тело одного погибшего.

Около реанимации тормозит “Волга”. Две женщины, рыдая, подбегают к одному из мужчин.

— Ну что? Где он? — одна трясет мужчину за футболку.

— Я ничего не знаю. В морге вроде не он.

— Вы кого-то ищете? — спрашиваю я.

— Одну уже нашли, вернее опознали... — вздыхает мужчина.

Елена пошла на концерт с мужем и 13-летней дочерью. В момент взрыва она находилась в эпицентре и погибла, не приходя в сознание. Ее супруг пока находится в реанимации, два дня не приходит в себя. По словам врачей, шансов на спасение практически нет. Также нет никаких сведений о ребенке.

С субботы рабочий кабинет не покидает главный врач 67-й больницы.

— Сейчас у нас осталось 10 человек, семь выписались в воскресенье утром, — рассказывает Александр Адаменко. — 6 человек находятся в травматологических отделениях. 4 — в реанимации. 18-летний Роман Широков сейчас без сознания, 25-летняя Наталья Васильева чувствует себя гораздо лучше. Двое — мужчина и женщина — до сих пор не пришли в сознание. Они не опознаны, при них не найдено никаких документов.

17-летняя Анастасия Фованова первый раз оказалась на рок-фестивале.

— Я давно ждала этого концерта, мы с друзьями уже за неделю стали собираться, — рассказывает Настя. — Представляете, даже не успела разглядеть выступавших музыкантов, как раздался взрыв. Я совсем не чувствовала боли... А ведь у меня — три сквозных ранения на ноге и три на руке.

— Кому я теперь нужна такая калека, — всхлипывала ее соседка по палате. — Этот безобразный шрам на лице не заживет никогда...

* * *

В 52-ю больницу доставили пятерых пострадавших. Лену Ахремчик перевели в ЦИТО. У Лены — множественные сочетанные травмы. На беду, в момент взрыва девочка оказалась возле злополучных касс. Ждала, пока подружка купит билет.

В хирургическом отделении лежит Наталья Пашина. Ей тридцать. Врачи оценивают ее состояние как средней тяжести. У постели — мама-преподаватель.

— Я в субботу с внучкой сидела, пока они были в Тушине. Дочь хотела скрыть взрыв от нас. Не позвонила сама. А я как по радио услышала...

В 33-й больнице ночевало пятеро пострадавших от субботнего теракта. А к полудню воскресенья остался только один — в реанимации. Антону Осипову всего 15. Множественные осколочные ранения и сочетанные травмы. В реанимацию не пускают даже близких родственников.

На момент подписания номера в больницах оставалось еще пятеро детей от 12 до 16 лет. Среди них 12-летний подросток — в 7-й больнице, 15-летний — в 67-й. 16-летняя гражданка Белоруссии находится в Боткинской больнице.

* * *

Волховский переулок, дом 25. 4-й морг. Горе висит в воздухе, кажется, что нечем дышать.

— Которые сразу были трупы — те все здесь, — на ходу бросает один из следователей.

Утром здесь было 5 неопознанных трупов, к полудню их число сократилось. Говорят, тела террористок тоже здесь, поэтому здание охраняется ОМОНом. Женщины не выпускают из рук нашатыря. Все двигаются как в замедленной киносъемке. После того как в списке отыскивают знакомую фамилию, люди идут на допрос к следователю. Санитары вынесли для них лавочки прямо на улицу. Затем опознание — по компьютеру, потом в морге. Женщина рядом со мной все время плачет.

— Все этот концерт проклятый. Сколько жизней унес... Моя дочка Люда Воронина там была. Всегда говорила: мама, не волнуйся, это не опасно. Я по телевизору когда услышала, что произошло, сразу на мобильный ей позвонила. А ответила мне милиция. Мобильник, говорят, здесь, а хозяйки нету. Господи, когда нас уже пустят на опознание? Я уже не могу больше. Дочка на этом концерте с подружкой была. Та девочка тоже погибла, и двое детей маленьких осталось.

Наш разговор прерывает следователь. Он просит извинения: “Можно вот этим людям без очереди пройти на опознание? У них паспорта...” Это значит, что люди знают, кого они там могут увидеть. Следователь выясняет, кто пойдет смотреть труп. Хочет — сестра. Но он выбирает отца.

— Извините, нужно иметь крепкие нервы.

Буквально через минуту эти люди возвращаются. Молодой мужчина из их группы роняет барсетку на асфальт и медленно падает.

Те, кто не может опознать своих близких, молча подходят снова и снова к следователю. Тот разводит руками.

— Вы поймите — сейчас здесь такая мешанина... Кроме того, два-три раненых, скончавшихся ночью в больницах, отправлены в другие морги. Сейчас это выясняется.

В основном здесь родители. Следователи терпеливо спрашивают: “Что было с собой у дочери?” Мама вытирает глаза: “Ничего... Ну, косметичка. Мобильник. Зажигалка”. На соседней лавочке сидит мужчина. Он закусил губу, и даже издалека видно, как у него дрожат руки. Здесь все понимают друг друга без слов.

— Здесь?..

— Да.

— Но ведь, может, это ошибка?

— Нет... Мы по компьютеру узнали. Кофточка ее и лицо немножко видно. 20 лет дочке было.

Тихонько потрескивают мобильники.

— Да, — отвечает одна из заплаканных женщин. — Здравствуй, Света. У меня погибла дочь. Вчера. В Тушине.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру