То, что по идее должно называться Патриаршими прудами, сейчас больше напоминает место съемок фильма Тарковского “Сталкер”. Огромный котлован, на четверть заполненный песком, замолкший, кажется, навсегда бульдозер на дне, заброшенные трубы, глыба гранита, укатанная колея, ведущая на дно бывшего водоема, и почти полное отсутствие людей. Так и хочется крикнуть: “Мотор!” Но моторы здесь давно не работают...
— С апреля закончились все работы, люди ушли на другие объекты, — говорит скучающий охранник. — Мы охраняем объект с декабря прошлого года. Сначала все было нормально, а потом начались пикеты и митинги. Сперва пикетчики недовольны были памятником, потом — тем, что на дно уложили покрытие, чтобы вода не уходила. Кричали, что влага под покрытием потечет под соседние здания и размоет фундаменты. Потом объявили, что не позволят трогать пруд, потому что его когда-то кто-то освятил... Сейчас вроде замолкли: говорят, что глава управы Краснов, который устроил весь сыр-бор, уволен — вот и не платят теперь пикетчикам. Они нам сами говорили, что за дежурство получают по 50 долларов, а дежурные в автомобиле — по сто. Еще кормили их бесплатно. В феврале все это Лужкову надоело — вот и решили восстановить все как было.
Часть набережной возле павильона, составленную из гранитных блоков, разобрали, но потом передумали и собрали обратно. Грязи со дна было вывезено немерено: рассказывают, что подойти было близко невозможно — так воняло. А сейчас мы идем по дну пруда, и ничего — не пахнет.
Скоро (говорят, что 15 июля) работы возобновятся. И вроде даже Лужков обещал закончить все ко Дню города. Но в это как-то не верится. Сообщалось, что памятник в “сокращенном” виде — Булгаков, сидящий на скамейке, — тоже будет открыт. Н-да, и у памятника Михаилу Афанасьевичу судьба мистическая...
Но настоящая мистика началась, когда мы связались с организациями, имеющими непосредственное отношение к реконструкции Патриарших. Все начальство “летало” от нас похлеще Маргариты на помеле. Дозвониться удалось только до одного из авторов памятника — скульптора Александра Рукавишникова.
— А что вы у меня спрашиваете?.. Я не знаю ни-че-го. И правильно, что вы никого поймать не можете, — кому охота подставляться?! Мы свою работу выполнили в срок — к маю. К этому времени начались игрища, никакого отношения к искусству не имеющие. Установка памятника писателю превратилась в элемент политического пиара. Сейчас вот думаем о другом месте для него. Ведь Булгакова любят не только в Москве и даже не только в России...
— Позвольте, но ведь мэр заявил, что часть композиции (Булгаков на лавочке) будет установлена со стороны Малой Бронной?..
— Дадут команду — установят. Нам, в конце концов, заплатили за работу. Но это будет, мягко говоря, непонятное решение. Разбивается ритм композиции, рушится замысел. Будет сидеть непонятный бронзовый человек на сломанной лавке. Как его воспринимать?!
— А если памятник будет установлен в усеченном виде, то какова судьба остальной части композиции — на переплавку?
— Ну, если произведение искусства будут отправлять на переплавку, то мне ничего другого не остается, как повеситься...
