Константин Смирнов — большой человек. И родословная у него — о-го-го! Отец — писатель, лауреат Ленинской премии, автор “Брестской крепости”, а брат — режиссер знаменитого “Белорусского вокзала”, сыгравший к тому же самого Бунина в “Дневнике его жены”. Поэтому спрашивать, почему уже пятый год на ТВ (сейчас — на Первом канале) выходит программа “Большие родители”, не имеет смысла.
— Если бы вы делали программу с самим собой и должны были бы рассказать о своем отце, получилось бы?
— На самом деле такая программа была, только напротив меня сидел мой родной брат Андрей Сергеевич Смирнов. А что касается отца... На мой взгляд, это поколение трагическое. Они были изломаны этой властью. Страх у них был в подкорке. Сейчас многие, особенно молодые, не понимают, чем для людей была та жизнь. В 73-м году отцу предложили баллотироваться на пост первого секретаря московской писательской организации. По тем временам — это огромная номенклатурная должность на уровне министра. Как-то мы с приятелем поехали на хоккей, а с нами был его отец, генерал-майор КГБ. Он спрашивает меня: “Ну что, твой отец пойдет в секретари?” — “Не знаю, может, его еще не выберут”. — “Выберут, выберут”. И действительно его выбрали. Вот так все управлялось КГБ. И это было в вегетарианские времена при Брежневе.
— Природа отдыхает на детях знаменитых родителей?
— Я бы не сказал. Пусть они не повторяют их громкой карьеры, но все стали людьми порядочными. Я же никогда не пытался заставить детей сказать гадость о родителях. Даже если папа был Гитлером, он ведь все равно на ночь какие-то сказки читал, попку вытирал, сопли. Понятно, что Георгий Максимилианович Маленков не самая благостная фигура в истории страны. Подельник Сталина, у него тоже руки в крови. Но, старший сын Маленкова стал очень крупным ученым. Он биолог, известный целитель. А младший вообще входит в десятку крупнейших специалистов в мире по воде. Кроме всего прочего, он переводит, пишет прекрасные стихи. Так что на них природа не отдыхает.
— Неужели среди детей не было ни одного Павлика Морозова?
— Ни одного. Никто не сказал: “Мой папа сволочь”. Незадолго до смерти у меня была беседа с Серго Лаврентьевичем Берия. Я его все водил-водил, чтобы он хоть как-то оценил отца — ну пусть не в прямую. В конце концов он сказал: “Да, конечно, мой отец был преступником, но в той же степени, в какой преступниками были люди, его окружающие”. Мне этого вполне хватило. На самом деле Берия не хуже никого другого. То, что все на него свалили, это абсолютно ясно. И Хрущев был таким же. Но я считаю, что Никита Сергеевич — одна из выдающихся фигур в истории человечества. Иисус Христос, Хрущев и Горбачев.
— Было у вас такое ощущение, когда вы встречались с детьми, что перед вами живые отец или мать?
— Да. Это Юрий Леонидович Брежнев. Когда я с ним по телефону договаривался о съемке, просто было полное впечатление, что это Леонид Ильич. И в живую тоже самое. Хотя Леонид Ильич был несколько покрепче. Но брови — вылитые. Жаль, передача тогда не состоялась. Очень похож на отца Сергей Никитич Хрущев. А больше всех — Михаил Семенович Буденный. Полысее, но усищи точно такие же. Он мне рассказывал, что однажды гаишники, увидев усы, сказали друг другу: “Давай этого Буденного остановим”. И каково же было их удивление, когда он протянул им свои документы!
— Кто больше похож на вашего отца — вы или Андрей?
— На отца — я. А брат очень похож на мать. И к старости больше и больше делается похож. Правда, я толще значительно.
— Брат не предлагал вам сняться в своих фильмах?
— Нет, никогда. Я ему как-то говорю: “Что это за свинство? Чего ж ты меня не снимешь?” Но потом он сказал: “Я нашел для тебя роль — трупа”. — “Это как это?” Он объясняет: “Черный экран, полоса света, входят двое. Один говорит: посмотри, кто там лежит? Это труп. И они выходят. Вот ты этим трупом и будешь”.
— Ваша семья тоже пострадала от власти?
— Разумеется. У этой власти был настолько изуверский, людоедский характер, что она даже своих любимых детей, которые служили ей верой и правдой, сжирала. Что уж говорить о всех остальных. Дед у нас пять лет сидел. И на всю жизнь сохранил стойкую ненависть к большевикам, особенно к Сталину. У отца были моменты, о которых он не любил вспоминать. Он был членом партии, секретарем парткома и литературным начальником. А коль скоро ты идешь в начальники, значит, играешь по их правилам. К счастью, он не сделал больших подлостей. Гораздо больше он принес добра. А мой брат коммунистов презирал, поэтому ему просто не давали работать. Он метался, чтобы прокормить семейство. Никто этого не миновал.
— Как живут дети знаменитых родителей? Были ли такие, которых вы застали в нищете?
— Такого не было. Хотя, конечно, условия разные. Дочь Бухарина, когда мы встретились, жила в крохотной, жутко захламленной однокомнатной квартирке.
— Вам не кажется, что это уже стало модой — делать подобные телепрограммы?
— Невозможно не рассказывать о прошлом. Оно всегда идеализируется. Так устроена человеческая память. Как бы ни было страшно, плохо, все равно вспоминаешь только хорошее, иначе бы люди сошли с ума. Поэтому и кажется, что кругом было все прекрасно и замечательно. Когда я смотрю хронику или фильмы моего детства, у меня комок к горлу подступает. Но, понимаете, в чем дело — я ненавижу коммунистов и советскую власть. Поэтому это тоска по нашей молодости, но никак не по советской власти. Это хорошее чувство.
