Роды на манеже

Скандалы, премьеры, разборки... Кто бы мог подумать, что июль — жаркий отпускной месяц — станет очень жарким для культуры! Такое ощущение, что деятели культуры и не думали уходить на заслуженные каникулы — хлебом не корми, дай им себя показать. Ну и показали — в разных смыслах и кто как мог: одни — занимаясь искусством, другие — суетой вокруг него. Во всяком случае, июль как нельзя лучше показал, какими событиями будет жить столица в новом сезоне.

случился 1 июля прямо на манеже передвижного цирка-шапито, гастролировавшего в Новомосковске: у сивучихи родился детеныш. Хорошо хоть не во время представления. Вообще-то цирковые морские животные размножаются регулярно и с удовольствием: условия их содержания и щедрая, научно сбалансированная кормежка позволяют увеличивать численность редких зверей, в том числе занесенных в Красную книгу. Причем детеныши, рожденные под зорким присмотром дрессировщиков и врачей, часто даже крепче здоровьем, чем их вольные сородичи. Так, сейчас в Цирке на Цветном бульваре в номере Ирины Запашной выступают сразу два морских льва “собственного производства”, а третий уже “в проекте” у львицы, которая ничуть не утратила своей грациозности от ожидания потомства.

Но рождение в неволе дальневосточного сивуча — случай неординарный. Недаром его стоимость на рынке порядка 10 тысяч “зеленых”. По словам дрессировщиков, Татьяны и Василия Тимченко, новорожденный чувствует себя прекрасно. Поскольку Новомосковск стоит у истоков Дона, то и сивученка, согласно цирковой традиции, назвали Дон. Его вес уже увеличился с 3,5 до 6,5 кг. Кормящую маму Лизу перевели на усиленное питание горбушей и всяческими витаминами и от выступлений освободили. Ее трюки на арене временно исполняет гордый супруг Гоша. Для Лизы и Дона во дворе цирка возвели изолированный от других сивучей персональный бассейн, в котором поддерживается специальный уровень насыщенности морской солью.

Ну, конечно же, это беспрецедентная история с Авиньонским фестивалем. С чем это можно сравнить? С разрушением Эйфелевой башни или прекращением кинофестиваля в Канне. Кстати сказать, однажды, а именно в 1968 году, Канн таки прикрыли революционно настроенные молодежные массы, возмущенные буржуазностью кинотусовки. Такая же участь грозила театральному собрату — Авиньону, но символ французского театра устоял и дожил до предпенсионного возраста, а точнее 55 лет.

Но, похоже, ничто не вечно под луной, даже святыни. Знаменитый на весь мир театральный фестиваль открылся 9 июля и закрылся в этот же день, ближе к ночи. Кто виноват? Экономика, которую за счет культуры вообще и театра в частности решило оздоровить нынешнее правительство. И не нашло лучшего средства, как урезать пособие по безработице всем, начиная от техников и кончая творцами. И те и другие встали на дыбы — очень возмутились, что вместо 12 месяцев будут получать пособие только 10. Смешно с точки зрения российского театрального сообщества, которое недоуменно пожимает плечами — мол, какого рожна французским трудящимся еще нужно?

Вникать в экономические тонкости французской борьбы абсолютно бессмысленно. Во-первых, в российских театрах нет безработицы и нет тех социальных гарантий и прав, за которые можно бороться. В России по-прежнему в ходу и почете социалистический миф о рабском, почти бесплатном труде, хорошо воспетом коммунистическими газетами: “Несмотря на трудности, наши артисты выходят на сцену и несут публике прекрасное искусство театра”. Или: “Артист (гример, осветитель и т.д. и т.п.) такой-то всегда приходит заранее в театр, начинает готовиться к спектаклю, чтобы встреча с прекрасным у зрителя состоялась”. Даже если буфет будет закрыт.

поверг в шок почтеннейшую публику на респектабельном Чеховском фестивале. Девять абсолютно голых мужчин продефилировали по огромной сцене Театра Российской армии, показав себя анфас, в профиль и с тыла. Данная мизансцена была поставлена одним из самых выдающихся режиссеров Европы Кристофом Марталером, который привез в Москву спектакль “Прекрасная мельничиха” — весьма оригинальную инсценировку одноименного вокального цикла Франца Шуберта. Только безграничное доверие к бесспорной музыкальной образованности и эстетическому вкусу режиссера позволило артистам цюрихского театра “Шаушпильхаус” решиться на подобный стриптиз в контексте гениальной музыки Шуберта.

Не в обиду будет сказано, но все девять участников обнажения вряд ли прошли бы кастинг даже в самом неказистом модельном агентстве. Их дряблые, неспортивные тела, сутулые плечи, кривоватые ноги и неубедительные мужские достоинства вполне вписывались в общий пафос спектакля — апологию маленького человека, жалкого, сентиментального, слабого, смешного, но все же достойного любви и сочувствия. Впрочем, возможно, проход голых артистов имел и другой аспект — социально-символический. Дело в том, что Кристоф Мартелер заявил о своем уходе c должности интенданта театра “Шаушпильхаус”, не дожидаясь истечения срока контракта. Причина — постоянные упреки со стороны городских властей Цюриха в излишней расточительности режиссера, слишком много денег тратящего на постановки. (“Шаушпильхаус” — бюджетный театр.) Показать голых актеров — чем не способ привлечения внимания общественности к проблеме нищеты культуры?

проходит в Москве в парке Дружбы на Северном речном вокзале. В столице подобный фестиваль цветников организован впервые. Здесь море цветов и фейерверк дизайнерских фантазий. Все как в лучших мировых столицах.

А точнее, самое эффектное приземление самолета случилось, когда в Москву привезли старый “Як-40” самого Шарля де Голля. Сначала легенда (а это последний из подобных самолетов) с шиком прокатилась на спецтранспорте по воздуху — из музея в Ле Бурже ее вез самолет военно-воздушных сил Франции. А затем при большом стечении народа уже в разобранном виде железную птицу втаскивали через окно 3-го этажа Исторического музея, чтобы поставить в экспозицию, посвященную знаменитому французскому генералу и президенту. Старый фюзеляж, украшенный 13 крестами (по числу сбитых фашистских самолетов), взмывающий с помощью крана в небо на фоне кремлевских стен, — такое зрелище не забывается.

Закончился Международный фестиваль им. Чехова, который длился 2,5 месяца. Судя по всему, он может претендовать на номинацию “спасательный круг”, так как добросовестно и, возможно, не желая того, восполнил дефицит хорошего зрелища минувшего театрального сезона. В самом деле, увидеть если не весь, то значительную часть мирового театра — дело немыслимое и уж совсем финансово не выполнимое. Ну, скажем, кто из театралов (людей совсем не богатых) может позволить себе слетать на премьеру на Тайвань, в Японию и даже в ближайшую Европу? А тут премьеры сами пожаловали.

проявился на самой классической пьесе мировой драматургии — “Сирано де Бержерак” Ростана. Историю поэта-урода, которую обычно на театре играют не меньше 3 часов, японский режиссер Тадаши Судзуки изложил за 1 час 15 минут. И ведь удивительно: этот господин — не какой-нибудь молодой радикал, а, можно сказать, убеленный сединами мэтр. Но это ему не помешало оригинально, коротко и без оглядки на авторитеты сделать неожиданно поэтичный и красивый японский спектакль, в который синтезирована европейская музыкальная культура, а именно фрагменты из “Риголетто” Верди.

Ею удостоен глава Мариинского театра, неистовый маэстро Валерий Гергиев. Гергиев награжден орденом Русской православной церкви Святого Благоверного князя Даниила Московского III степени “во внимание к участию в благотворительных и культурных программах Русской православной церкви, а также в связи с 50-летием”.

вьются вокруг Большого театра. Из неофициальных источников стало известно, что в будущем сезоне в руководстве балетной труппой произойдут серьезные перестановки. Пост главы балета оставит Борис Акимов, а его должность поделят между собой Геннадий Янин (танцовщик Большого и заместитель Акимова) и хореограф Алексей Ратманский, работающий по контракту в Датском королевском балете. Разговоры о том, что Акимову ищут замену, возникали еще два года назад, поскольку художественный руководитель балета занимался исключительно производственными проблемами и ни в каких художествах замечен не был. Среди претендентов на его место называли Михаила Лавровского и даже Николая Цискаридзе, но это больше из области фантастики. Нынешний вариант Янин — Ратманский кажется весьма реальным. По всей видимости, на Янина возложат обязанности организационного свойства, а Ратманский станет действующим художественным руководителем балета. Во всяком случае, последняя премьера Большого — “Светлый ручей” в постановке Ратманского — вызвала восторженный прием у прессы, публики, артистов и, что самое главное, у руководства Большого. Подобное единство случается крайне редко. К тому же Ратманский единственный из молодых хореографов, у которого есть международное имя и достаточное количество балетных постановок. Он создавал балеты для Нины Ананиашвили, ставил спектакли в Датском балете, в Мариинском театре. Его приход в Большой мог бы дать художественный импульс балетной труппе театра.

Но это все слухи и размышления на тему, официальные источники на вопрос “Уходит или нет Борис Акимов со своего поста?” отвечают, что до 1 января 2004 года Борис Акимов остается художественным руководителем балета Большого.

наблюдалось в стольном граде Пскове. К 1100-летию в городе в одно и то же время поставили целых два памятника княгине Ольге. Дело в том, что мэр Пскова и губернатор Псковской области находятся, как говорят, в очень напряженных отношениях. И каждый независимо друг от друга решил к юбилею проявить инициативу. Мэр заказал изваяние Ольги скульптору Вячеславу Клыкову. А губернатор через Валентину Матвиенко попросил Зураба Церетели аналогичный памятник подарить. В результате скульптуру Клыкова (с гонораром) водрузили в самом центре, напротив псковского Кремля. А скульптуру президента Академии художеств (полученную на халяву) поставили на окраине. Впрочем, Церетели неудачу с местом нахождения его творения может компенсировать мыслью о своей настоящей близости к простому народу.

Предполагаемый арест французской полицией шедевров из Эрмитажа и других российских музеев, о чем все СМИ трезвонили половину июля, пока закончился неудачей. Как бы этого ни хотели потомки держателей царских займов, которые подали иск в суд высшей инстанции Парижа. Целью наследников французских кредиторов, которые 100 лет назад давали деньги на обустройство Петербурга, является, естественно, получение назад своих денежек. Однако шансов у них никаких. И хотя иск в суд принят, вероятность того, что по нему будет возбуждено дело, равна нулю. По крайней мере до 20-х чисел сентября, когда закончится действие иммунитета (гарантии французского правительства на неприкосновенность наших произведений искусства). Выставка “Когда Россия говорила по-русски”, напомним, открыта с конца мая в парижском Доме инвалидов и закроется в самом конце августа. Так что у московских и питерских музейщиков будет по крайней мере 20 дней, чтобы быстренько “свернуться” и пересечь границу до наступления часа “Х”.

начался, но прервался по причине отпускного сезона. Речь идет о шуме, который поднялся вокруг здания Дома актера на Арбате, где еще при советской власти размещалось Министерство культуры СССР. Похоже, что все возвращается на круги своя и именно Министерство культуры, но теперь уже российское, решило оттяпать роскошный особняк в центре Москвы у культурных же людей — артистов, режиссеров... Министр Михаил Швыдкой посчитал, что таких площадей для актерского сообщества — жирно будет. Более того, он без обиняков назвал Дом актера клубом престарелой самодеятельности неинтеллигентного свойства.

Что не могло не вызвать как удивления, так и возмущения мыслями нашего артистичного министра. Он, как интеллигентный человек, хаживал в Дом на Арбате, выступал, говорил умные и приятные слова. Неужели лукавил? Не верим! Как и не верится в то, что 7-этажный особняк на Старом Арбате приглянулся Минкульту. Только наивный в это может верить. Ясно, что в период передела государственной собственности и превращения ее тихой сапой в частную, домик по адресу Арбат, 35, приглянулся какому-нибудь богатому дяденьке с банковской или прочей солидной вывеской. А Минкульт в этой истории — лишь исполнитель чьей-то воли. Удивляет только одно: как такой стратег и дипломат, как Михаил Швыдкой, добровольно согласился поработать “руками” в этой истории?

собрался на фестивале, посвященном Федору Ивановичу Шаляпину, который прошел в Новом Свете на побережье Крыма. Главный концерт фестивальной программы проходит на одной из самых труднодоступных “сцен” в мире — в гроте Шаляпина, где князь Голицын хранил свои знаменитые вина и куда по горной тропе захаживали представители царской фамилии, обитающие неподалеку в Ливадийском дворце, дабы отведать первое в России шампанское. По преданию, в этом гроте когда-то пел сам Шаляпин, предварительно глотнув знаменитого новосветского шампанского. Хрустальный бокал с шампанским ставился на камни грота, и когда великий бас брал кульминационную ноту, фужер разлетался на мелкие кусочки.

Продюсер фестиваля Ирина Кордье, посетив в очередной раз мрачноватую сырую пещеру, решила восстановить красивую легенду. Уже в третий раз шаляпинский грот становится необычной концертной площадкой: туда приносят музыкальные инструменты, пульты, кресла, цветы и, конечно, шампанское в хрустальных фужерах, которые размещают на выступах грота. Суперзвезда оперной сцены Паата Бурчуладзе выступил на фестивале с шаляпинской программой. Фестиваль почтила своим присутствием последняя оставшаяся в живых дочка великого певца — Марина Федоровна, которая приехала из Рима в сопровождении своей дочери (внучки Шаляпина) и зятя. Марина Федоровна — бывший офицер итальянского флота, поэтому шестичасовое путешествие по морю из Фороса в Новый Свет преодолела легко и с удовольствием. Когда-то она вместе со своим отцом отдыхала в Форосе. Именно тот дом, где они останавливались, был снят и оборудован для нее спустя более 80 лет. Еще одним почетным гостем стал граф Петр Шереметев, директор Русской консерватории им. Рахманинова в Париже. Но главной публикой Шаляпинского фестиваля были дети, отдыхающие в Крыму. Именно для них придуман этот фестиваль — как струя высокого искусства в потоке ширпотреба современной культуры.

Хотя все ждали триумфа. Но его не случилось на премьере “Вишневого сада” — совместного российско-литовского предприятия под восточным патронажем.

“Вишневый сад” в постановке литовского режиссера Някрошюса длился 6 с лишним часов и особенно выделялся вязкостью темпа и неорганичностью художественных образов в актерской интерпретации. Временами возникало ощущение, что актеры, особенно в четвертом акте, тянут время, но невыясненным осталось: такова ли режиссерская воля или актерская стихия? Впрочем, некоторые уверяют, что показанный “ВС” — это незаконченный монтаж и большая репетиция перед настоящей сногсшибательной премьерой. Вполне возможно, что начавшийся с 9 часов и сведенный к 6,5 часа — не более чем черновой монтаж. Но непонятно, почему за это с граждан брали деньги — до 3 тысяч рублей?