На этой неделе руководство антитеррористической операцией на Северном Кавказе было передано от ФСБ МВД. Присутствовавший на церемонии директор ФСБ Николай Патрушев объявил, что “мы уходим от понятия “контртеррористическая операция”, поскольку крупных бандформирований уже не осталось”.
Борис Грызлов объявил основной милицейской задачей в Чечне поддержание общественного порядка во время выборов. Если в октябре, накануне всенародных выборов Ахмада Кадырова в президенты Чечни, известные местные хулиганы Шамиль Басаев и Аслан Масхадов захотят устроить какое безобразие, наша славная милиция их, конечно, вразумит. А добром не поймут — могут в участок угодить. Вот так.
Кстати, в 96-м МВД уже отвечало за ситуацию в Чечне (военную операцию тогда тоже объявили в целом законченной, а боевиков — почти всех перебитыми). Кончился тот “милицейский” этап тяжелым поражением в Грозном и хасавюртовской капитуляцией.
Два с половиной года тому назад, не менее торжественно, чем сейчас, в январе 2001-го тогдашний министр обороны Игорь Сергеев передал общее руководство антитеррористической операцией в Чечне Патрушеву. И обоснование было похожим: крупных, мол, бандформирований не осталось, и потому под руководством ФСБ следует проводить спецоперации с целью подавления последних очагов подпольного сопротивления, и в первую очередь нейтрализовать лидеров сепаратистов.
Действительно, еще в марте 2000-го был занят Шатой, и вся территория мятежной республики после шестимесячных кровопролитных боев оказалась формально под контролем. Немало боевиков погибло, особенно при отступлении из осажденного Грозного. Некоторые, подобно Руслану Гелаеву, были “выдавлены” за границу — в Грузию.
Но большая часть никуда не ушла и не сложила оружия, а образовала сепаратистское подполье, и началась довольно эффективная диверсионно-партизанская (в первую очередь минная) война. Наши военные еще продолжали регулярные бомбежки и артобстрелы по площадям: расход боеприпасов был большой, а пользы — немного.
И вот именно тогда наши чекисты стали все чаще утверждать, что они-то знают, как решить чеченскую проблему, что военные действуют в Чечне слишком грубо, и боевики проскальзывают у них меж пальцев. Да и Минобороны было не прочь переложить ответственность за ведение безнадежно-бесконечной войны на плечи ФСБ. Армия, мол, свое дело сделала — теперь ваша очередь.
Ветераны МГБ—КГБ вспомнили теорию “чекистско-армейской операции”, вроде тех, что в сталинские времена после войны проводились против “лесных братьев” в Прибалтике и на Западной Украине.
Основная цель любой сколько-нибудь успешной антипартизанской кампании состоит в том, чтобы оторвать сравнительно немногочисленных активно действующих боевиков от основной массы сочувствующего им населения. Ведь без народной поддержки партизанское движение неизбежно теряет силу и сходит на нет.
Еще весной 2000-го ветеран сталинского МГБ, которого в свое время наши заслали к врагу, где он сумел дослужиться до сотника по особым поручениям в войсках украинских националистов, объяснял мне, что решить чеченскую проблему несложно: надо только поставить в каждом селе по роте войск во главе с оперуполномоченным ГБ, чтобы полностью контролировать население, выявлять и нейтрализовать партизан и сочувствующих.
Но сталинская тактика в Чечне сегодня — без сталинских возможностей — не смогла привести к успеху. Ну, разместили комендантские роты по районам — частью из местных, частью из пришлых контрактников, устроили райотделы ФСБ, а оторвать население от боевиков так и не получилось.
При Сталине в Прибалтике и западных районах Украины против партизан действовали десятки армейских дивизий, дивизий госбезопасности, тысячи оперативных работников. При Сталине была дисциплина, основанная на тотальном страхе. Не было нынешней повальной коррупции и взяток на блокпостах. И то последних “лесных братьев” только в пятидесятые переловили.
Совет Европы не досаждал Сталину правами человека, иностранных инвесторов СССР не выискивал, и потому репрессии были неограниченны. Всех подозрительных толпами высылали в Сибирь и в Казахстан, куда, кстати, поголовно выслали всех чеченцев. При Сталине нынешний чеченский вопрос решили бы быстро, а сейчас и Казахстан — независимое, чужое государство.
К тому же сталинская “победа” над партизанами несла в себе зародыш будущего тяжкого поражения. Когда СССР при Михаиле Горбачеве попытался превратиться в более свободное государство, именно Прибалтика, Западная Украина и Чечня стали центрами самого непримиримого сепаратизма. Если представить, что, скажем, Западной Украины не было бы в составе Союза в 91-м году, то уж точно Восточная вместе с Крымом не стали бы отделяться.
Дети и родичи убитых и высланных ненавидели Россию всей душой — как будут, несомненно, ненавидеть все русское дети и даже внуки нынешних боевиков. Через десять лет, через двадцать, не выйдет — так через тридцать, при первом удобном случае они с радостью воткнут России нож в спину.
Даже если бы Грызлов с Патрушевым вправду достигли официально объявленного результата и подавили нынешнюю волну чеченского сепаратизма, в будущем эта “победа” может привести к окончательному отделению всего Кавказа. Загонять силой миллионный сепаратистски настроенный народ внутрь неустроенной России — все равно что гной втирать в рану.
