Есть вещи, для каждого святые. Пожелтевшее фото отца в военной гимнастерке, стопка истрепанных писем с фронта, аккуратно перевязанная синей ленточкой, в материнском комоде...
У Иосифа Захариадиса тоже есть такая реликвия. Это — письмо отца, которое тот написал ему перед смертью. Перед тем как сунуть голову в петлю в далеком сибирском городе Сургут, где он много лет томился в ссылке...
Только это письмо хранится вовсе не у того, кому оно адресовано. А в недрах бронированных архивных сейфов на Лубянке и относится к разряду особо важных государственных секретов.
— Я писал директору ФСБ, писал Путину, но нет, не отдают мне отцовское письмо! — с горечью рассказывает Иосиф Захариадис, который живет сейчас в Греции. — Конечно, я не думаю, что моя просьба дошла до самого президента. Ее, наверное, читал какой-нибудь чиновник. А там глухая бюрократическая стена — не пробьешь! Несколько дней назад мне через посольство в Афинах передали лаконичный ответ: в деле Захариадиса несекретных материалов нет!
В августе исполнилось ровно 30 лет с того дня, как бывший лидер компартии Греции Никос Захариадис покончил с собой в сибирской ссылке. Однако все документы опального генсека, конфискованные в свое время КГБ, по-прежнему хранятся в России за семью печатями и считаются государственной тайной.
“Объект пошел выносить мусорное ведро...”
Ничего не отдают сыну даже из бывшего местного архива КГБ в Сургуте. Там тоже все — совершенно секретно.
— А знаете, какие там хранятся секретные материалы?.. — смеется Иосиф Захариадис. — Например, докладные записки “топтунов”, карауливших дом моего отца. Дом по ночам освещался прожектором, а рядом построили сторожку, где постоянно дежурили два милиционера, которые потом докладывали с поста №1: “В 12.05 объект пошел выносить мусорное ведро...” Такие вот государственные секреты.
Никос Захариадис — Неистовый Никос, как его называли, — был кумиром сотен тысяч греков. Когда 29 мая 1945 года он вернулся из немецкого концлагеря Дахау, то слушать речь Никоса пришли около 200 тысяч человек.
Конечно, Захариадис, сын своего времени, был верным сталинистом. Даже своих двух сыновей он назвал Иосифом — в честь Сталина и Киро — в честь Кирова. Он искренне верил в коммунистические идеи, верил, что борется за то, чтобы сделать всех людей счастливыми. Однако сам же и стал жертвой этой химеры.
Когда после окончания гражданской войны греческие партизаны-коммунисты оказались в СССР, а штаб-квартира КПГ — в Бухаресте, то в самой Греции они уже были никому не нужны. Позднее греческие судовладельцы в Лондоне тайно предложили СССР сделку: обещали построить 200 судов, чтобы опасного для них Захариадиса убрали от руководства компартии. И его и в самом деле убрали! На пленуме сняли с поста генсека “за ошибки”. Из-за этого в Ташкенте вспыхнули беспорядки среди греческих политэмигрантов...
В конечном итоге Захариадис оказался сначала в Боровичах — на должности директора лесхоза, а потом — в Сургуте, где его усиленно охраняли, лишив всяких контактов с внешним миром. Он рвался домой, в Грецию, но его не отпускали. ЦК КПСС считал это нецелесообразным. Не отпустили, даже когда он пригрозил покончить с собой.
Однажды, еще в Боровичах, Захариадиса узнали. Ведь Никос жил по советскому паспорту на фамилию Николаев, и никто из местных не знал, что он — грек, да еще бывший генсек КПГ. Но кто-то увидел его портрет в энциклопедии... В результате местный секретарь горкома написал в ЦК: “Из лесхоза мне докладывают, что там в директоре опознали бывшего генсека КПГ Захариадиса. Что делать?”
— Замять дело! — последовал ответ из ЦК.
Его погубила КПСС
— Я до 15 лет не знал, кем на самом деле был мой отец, — говорит Иосиф Захариадис. — А когда узнал, то это стало для меня шоком.
Сам Иосиф окончил Суворовское училище. При живых родителях он фактически оказался сиротой. Мать его — тоже известный деятель КПГ Рула Кукула — сидела в греческой тюрьме, а отец находился в ссылке в Сибири. После окончания училища Иосиф поступил на филологический факультет университета в Воронеже: в Москве учиться не разрешили. Потом три года работал учителем в тамошней школе. Только много позднее удалось попасть в Москву. А вернуть настоящую фамилию отца он смог лишь в 1979 году.
— Так кто же погубил вашего отца?
— Конечно, КПСС! На днях в греческой газете “Вима” напечатали интервью бывшего куратора греческой компартии в ЦК КПСС Карла Афанасьевича Шеменкова. Должен сказать, что этот отставной цековец все лжет. Он, например, уверяет, будто последней каплей, толкнувшей Захариадиса на самоубийство, явился отказ его жены приехать к нему в Сургут. Но это же неправда! Отец сам был против ее приезда, потому что не мог простить ей ее политического предательства.
Это такие деятели, как Суслов, довели отца до самоубийства. Не случайно в последнем письме он завещал свой скелет Брежневу и другим “партийным товарищам”...
Даже за мной, тогда ребенком, постоянно следили, безжалостно шмонали, когда я к нему ездил в Сургут. Кстати, отец никогда меня не использовал для тайных передач. Он сделал это только однажды, да так ловко, что когда меня обыскивали в аэропорту “Внуково” — раздели догола, все детские игрушки переломали... — то ничего не нашли. Подошли и сказали: “Вы похожи на преступника, находящегося в розыске, — пройдемте!” Но отец, сидевший в Дахау, знал, как обмануть ищеек. Он ловко зашил бумаги в трусы. Обманул их!
“Нет никакого “золота партии”
— Кстати, о тайнах дела Захариадиса. Говорят, что речь может идти о “золоте партии” — сокровищах, которые партизаны закопали где-то в горах Северной Греции. Его ведь усердно ищут там до сих пор...
— Да, ищут. У меня даже просили достать в России современные миноискатели, чтобы найти это золото. Однако я думаю, что все это — чепуха. Никакого золота не было и нет. Когда отец покончил с собой, то на его сберкнижке оказалось всего 600 рублей. Какое там “золото партии”!
— А может быть, ваш отец все-таки был убит?
— Нет. После трех голодовок и трех неудачных побегов он готовил самоубийство. Ведь он же написал об этом в письме и даже дату сам назначил. Нам с матерью сразу сообщили из ЦК подлинную причину его смерти. Я тогда дал слово хранить тайну и его сдержал. О чем, кстати сказать, сейчас жалею…
— А не кажется ли вам сегодня, когда уже прошло столько лет, что ваш отец боролся за ложную идею? Это особенно ясно теперь, после развала СССР и исчезновения КПСС.
— Как сказать... В СССР никогда не было настоящего социализма. Зная отца, свято верю, что если бы он оказался премьер-министром Греции, то все было бы иначе. Все не так, как в других соцстранах. Ведь еще в 1947 году он писал Сталину, что когда мы победим, то в Греции будет правительство национального единства, независимое ни от Кремля, ни от Лондона. Написать Сталину такое в те годы... Впрочем, может, я просто наивен. Ведь в мире нет ничего грязнее политики — это мне отец сам говорил.
