...Недели полторы назад “Локомотив” заставил с ностальгией вздохнуть о славных советских временах — временах, когда деревья были большими, пиво пенилось в трехлитровых банках, а футбол наш считался (да почему считался — на самом деле был!) одним из сильнейших в мире. На прекрасном стадионе в Черкизове, где и проходил турнир, посвященный памяти министра путей сообщения СССР Бориса Павловича Бещева, блистали Ринат Дасаев и Иван Яремчук, Федор Черенков и Оганес Заназанян, Михаил Гершкович и Георгий Ярцев, Александр Мирзоян и Отар Габелия... А мы — народу в тот день, кстати, собралось очень много — смотрели на этих прекрасных футболистов и грезили: “Вот бы вернуть советский чемпионат!” “Мечтатели, — презрительно бросит кто-то, — Маниловы...” Да мы бы и сами с вами согласились. Как вдруг — в разговоре с Пал Палычем Бородиным, тоже, между прочим, активным участником того бещевского турнира (в составе сборной СССР), выяснилось: и вовсе это не утопия!
Идея воссоздания союзного чемпионата, озвученная не так давно президентом Торгово-промышленной палаты Евгением Примаковым, отнюдь не выглядит утопией. Корреспондент “МК” убедился в этом, встретившись с ее прародителем, госсекретарем Союзного государства Павлом Бородиным. Выяснилось, что вместе с этим политиком возрождать с ностальгией вспоминаемый футбол намерены и другие высокопоставленные персоны — Михаил Касьянов, Сергей Степашин, Николай Аксененко. Однако эта тема была лишь частью нашей беседы с Бородиным — его представления о бедах российского футбола совсем не похожи на общепринятые.
— Павел Павлович, насколько осязаема такая вот греющая болельщикам душу перспектива?
— Начать надо с того, что законы макроэкономики и макроспорта диктуют свои правила игры. Для того чтобы в условиях нашей суровой действительности качественно развивался любой бизнес, в том числе и футбольный, необходимо 300 миллионов потребителей. Поэтому возрождение союзного чемпионата могло бы поднять на иной уровень зрелищность, класс игры. Большой футбол уверенно возвращается на стадионы, что создает хорошие предпосылки для назревших реформ.
— А есть ли экономические предпосылки для скорейшей их реализации?
— Тот фундамент, который закладывался на протяжении семидесяти лет, позволяет рассчитывать на быстрое восстановление баланса. На февральской встрече Назарбаева, Кучмы, Лукашенко и Путина речь шла о едином экономическом пространстве в Союзе четырех. Этот шаг можно считать первым и в нашем направлении. Евросоюз, столь успешно реализующий свои задачи и в футбольной плоскости, очень многое почерпнул от Союза Советского. Единая граница, единое платежное средство, единая таможня, единое гражданство — все это слагаемые успешного развития футбольного бизнеса. Вспомните, с каким придыханием читали мы прежде о футболе бразильском или аргентинском. Но где сейчас собраны лучшие южноамериканские футболисты? Евросоюз поглотил всех.
— Есть ли уверенность, что ваша идея заразит и другие страны СНГ?
— Несколько дней назад я играл в футбол на турнире памяти Бещева, бывшего министра путей сообщения. В Москву с удовольствием приехали и азербайджанцы, и армяне, и грузины, и казахи. Это был настоящий праздник того замечательного союзного футбола. И все, кто здесь был — участники Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы, — с энтузиазмом восприняли нашу идею.
— Но помимо тех людей, которые олицетворяют старый футбол, есть еще чиновники на местах, которые держатся за представительство своих государств в международных футбольных федерациях. Не возникнут ли препятствия с их стороны?
— Надеюсь, что нет, поскольку представительство в ФИФА и УЕФА все наши страны могут сохранить, во всяком случае для национальных сборных. Это вполне нормально. А вот чемпионат Молдавии из 20 команд — нонсенс. Искусственно раздутые национальные первенства должны уступить место единому, сильному и самобытному состязанию.
— И каким видится вам этот футбол из светлого завтра?
— Футбол по выходным, располагающий к семейным походам на стадион. Футбол в удобное для болельщиков время. И конечно, на стадионах с подобающей инфраструктурой, где есть кафе, магазинчики, зоны отдыха. С таким футболом я познакомился в Англии, на “Олд Траффорд”. Посмотреть “Манчестер Юнайтед” — удовольствие не самое дешевое, в среднем 35 фунтов за билет. Но за зрелище, за приятный досуг люди готовы платить и намного больше. Папа, мама и сын оставили на моих глазах не меньше трехсот фунтов, поглощая гамбургеры, пиво и пополняя коллекцию футбольных сувениров. Умножьте эти деньги на количество таких семей и получите одну из самых главных доходных статей футбольного клуба.
— Вижу, вы большой поклонник западной модели футбольного бизнеса?
— А как иначе? Футбол за рубежом — огромная индустрия. Но бизнес этот — абсолютно прозрачный, с легальными сделками, легальной заработной платой, легальными налогами, легальной клубной политикой. Это совершенное правовое пространство. Поэтому на вопрос, почему Абрамович, дескать, купил “Челси”, а не “Торпедо”, ответ вполне очевиден. Там все законы большого футбола давно уже проведены через парламенты, министерства и ведомства. У нас подобная правовая база отсутствует, что лишает российский футбол и инвестиций, и надежных партнеров. Хотя даже при недостаточном внимании к нему серьезных финансовых структур оборот в наших профессиональных лигах превышает 6 миллиардов долларов. Но ведь с этих денег не платятся налоги, а один лишь 13-процентный налог мог дать на развитие спорта почти 800 миллионов. Да и вообще, деньги работают на футбол в меньшей степени, чем могли бы.
— Что вы имеете в виду?
— Основные средства идут на зарплату. Ни для кого не секрет, что сегодня футболисты российской Премьер-лиги получают по 200, 300, а кто и по 500 тысяч долларов в год. Но налоговых отчислений в пользу развития стадионов, детских футбольных школ или юношеских сборных нет вовсе. Очевидно, наше прогнившее футбольное здание нуждается в коренной реконструкции.
— Дела, по-вашему, столь плачевны?
— Результаты на международной арене сами говорят за себя. Я болен футболом с 54-го года, с памятной для меня встречи ЦСКА и “Торпедо”. И сегодня мне горько наблюдать за тем, что с нашим российским футболом происходит. Деньги в большинстве своем зарабатываются не вокруг футбола, а на самом поле, и деньги, как вы понимаете, грязные. Противно смотреть матчи, если знаешь, на какой минуте, в какие ворота и, что самое главное, за сколько будет назначен пенальти. А таких матчей в российском первенстве, увы, великое множество.
— Пусть это прозвучит банально, но как излечить российский футбол от упомянутых недугов?
— Необходимо взять за основу пример тех стран, где футболом ведают первые государственные лица. Скажем, Италии с патроном “Милана” Сильвио Берлускони. Или соседней Украины, где еще недавно председателем футбольной федерации был премьер Пустовойтенко. И у нас достаточно людей, отчетливо понимающих, что есть управление огромным бизнесом, каким, в частности, является футбол.
— И что требуется от них в первую очередь?
— От них, а правильнее сказать от всех нас, кто способен влиять на ситуацию, требуется определить законы профессионального спорта. Если раньше футболисту платили 200 рублей в месяц, как рабочему шестого разряда, то теперь есть контрактная основа, под которую необходимо подстраиваться. В этом же ряду стоят вопросы социального страхования спортсменов, которые в случае серьезных травм лишаются нынче всех материальных благ. Футбол, хоккей, баскетбол давно уже стали у нас по-настоящему профессиональными, но существуют в России на птичьих правах. Другая сторона медали: с миллионов, которые Запад платит за наших ребят, страна, их воспитавшая, ни копейки не получает. Но ни в Министерстве спорта, ни в Олимпийском комитете, ни в футбольном союзе об этом почему-то не думают.
— Иными словами, в России плохо лоббируются интересы профессионального спорта?
— Именно. Чиновники, получающие деньги за организацию спортивного бизнеса, должны активно лоббировать эти законы. Приведу пример из собственной биографии. Когда я принял управление делами, у меня в подчинении было 12 тысяч сотрудников. Но все вместе мы не могли найти тогда весьма скромную для государственного размаха сумму в 3 миллиона долларов. А в 94-м году путем издания ряда законодательных актов сумели привлечь в форме кредитов 2,5 миллиарда, а в моем ведомстве работали уже 150 тысяч управленцев. Схема была настолько прозрачной, что люди охотно вкладывали деньги. Почему того же не может быть в футболе?
— Но футбол — это все-таки не большая политика?
— Напротив, самая большая, какая только бывает. Приезжая в Италию и встречаясь с Берлускони, я это очень хорошо усвоил.
— В таком случае большим футболом вполне мог бы руководить политик. Вы не видите себя в такой роли?
— Полагаю, что с ней вполне могли бы справиться Степашин, Касьянов или, скажем, Аксененко. Смею надеяться, я тоже смог бы оказаться полезным нашему футболу.
— То есть вы готовы ввязаться в предвыборную борьбу за кресло президента РФС, которая начнется совсем скоро?
— Когда идешь на выборы, тебя непременно поливают грязью. Поэтому на ваш вопрос я не хочу отвечать прямым текстом. Важно, чтобы избиратели сами ощутили необходимость перемен.
— Но каждый из тех, кого вы назвали, далек от нюансов профессионального футбола. Разве это не серьезный минус?
— Постановка любого дела имеет достаточно стандартную схему. Поэтому никаких проблем я не вижу.
— Но когда-то, помнится, вы, скажем, были теснее связаны с большим футболом, чем нынче.
— Действительно, в свое время я расстался с любимым “Торпедо”, поскольку не нашел общего языка с другими руководителями клуба. Была еще молодежная сборная времен Гершковича, которой я помогал всеми силами.
— А в 99-м году, уже для национальной сборной, открыли базу в Бору. И еще, говорят, были причастны к покупке ЦСКА…
— Обо мне сложено уже столько легенд, что ничему не удивляюсь. Утверждают, будто Бородин имеет собственные предприятия по всей стране. Называются даже конкретные города, но я их и на карте-то никогда не видел. История с ЦСКА — из той же серии.
— А тысячи голов за футбольную команду “Ильинка” — правда или плод воображения подобострастных статистиков?
— Голы свои считаю сам. И на данный момент их у меня 3239. В моей команде играют два олимпийских чемпиона и восемь заслуженных мастеров спорта. Такие ни схалтурить, ни приврать не позволят. Могу похвастать тем, что четыре мяча забивал Дасаеву, а Пильгую — пять. С носка, головой, как угодно — главное, чтобы мяч ленточку пересек. И есть у меня свой рубеж — десятитысячный. Пусть к 90 годам, но эту норму твердо намерен выполнить.
