С началом сноса здания Военторга на карте Москвы появилась новая “горячая точка”. Ситуацию вокруг бывшего главного военного универмага сочли своим долгом прокомментировать не только СМИ, искусствоведы и архитекторы, но и заинтересованные федеральные министры. Министр культуры Михаил Швыдкой и вовсе отважился на беспрецедентный поступок, обратившись лично к Путину с просьбой повлиять на московское руководство и остановить уничтожение памятника эпохи модерна. Но парадокс состоит в том, что Военторг городу не принадлежит. Как стало известно “МК”, поспешная разборка здания началась по инициативе его частного владельца.
Когда по фасаду Военторга на альпинистских тросах заскользили рабочие с кирками, главного архитектора Москвы Александра Кузьмина в столице не оказалось. Однако буквально за неделю до этого он выразился предельно четко: окончательное решение о судьбе Военторга еще не принято, впереди несколько комиссий и Градостроительный совет при мэре.
Об этом же говорил в свое время и вице-мэр Валерий Шанцев. Подозревать, что два высокопоставленных столичных чиновника специально вводили в заблуждение общественность, было бы глупо. Значит, для них начавшийся снос Военторга должен был стать такой же неожиданностью, как и для всех.
Собственника Военторг поменял быстро и тоже как-то внезапно. Еще в 2002 году контрольный пакет акций этого предприятия находился у правительства Москвы. Причем оно безуспешно пыталось пристроить их то одному, то другому инвестору. Инвесторы поначалу клевали: одна компания даже официально согласилась на сделку, но потом, ознакомившись с состоянием дел, немедленно отказалась, наплевав на потерю 1,5 миллиона. И вдруг покупатель нашелся, да еще сразу на весь пакет. Уже в начале 2003 года 99,42% акций Военторга оказались в руках крупного столичного предпринимателя Тельмана Исмаилова. Об Исмаилове ходят разные слухи, но доподлинно известно лишь то, что он владеет рестораном “Прага”, спонсирует театр “Шалом” и привозил в Москву Авраама Руссо. Какую сумму выручили столичные власти от продажи акций — до сих пор не разглашалось. Цель покупки — тоже. Что будет представлять из себя “торгово-офисный центр”, который в конце 2005 года должен появиться на месте Военторга, пока не ясно. Проектно-сметная документация либо еще не готова, либо ее не торопятся представлять горожанам.
Военторг начали разбирать в обстановке строжайшей секретности, и именно это особенно злит общественность. Если дело Исмаилова правое, то почему он не прошел всю процедуру согласований? Почему не менее спорный проект реконструкции Патриарших прудов был вынесен на Градостроительный совет, а вопрос по Военторгу — нет? Что не позволено быку, должно быть запрещено и Юпитеру. Иначе порядка в городе не будет...
А под шумок на Малой Полянке, 2/3, тоже закипела работа по уничтожению памятника архитектуры. Рабочие торопятся — а то, не дай бог, вмешаются власти, и плакал “жилой дом со встроенными офисными помещениями и двухуровневой подземной стоянкой”, как значится на щите на заборе. Представитель общественности, москвичка Евгения Жирнова много лет обивала чиновничьи пороги, чтобы власти наконец признали за комплексом зданий статус памятника. Добилась — и на тебе. Бульдозеры и экскаваторы подогнали и развалили “Городскую усадьбу XVIII—XIX вв. и дом с лавками 1796 и 1863 годов. Усадьба состоит в списках вновь выявленных памятников архитектуры, согласно решению экспертной комиссии №65 от 21.11.1995 г.”. Получается, что городские власти сначала признали памятник памятником, а потом дали разрешение на его снос? Ведь и согласно письму министра культуры Швыдкого от 4 августа с.г. №483-01-66, комплекс назван так: “Усадьба 1-й половины XIX века, Гостиный двор (Бородниковское подворье)...” Далее в письме выражается благодарность Жирновой за ее заботу об историческом наследии города. Сама Евгения Александровна в благие намерения властей не верила с самого начала, а теперь уж не поверит им никогда.
— Я здесь живу 65 лет, болею за исторический центр Москвы. Уж сколько мы их упрашивали не трогать эти памятники, все как об стенку горох. И пусть не лукавят — дескать, знать ничего не знаем. Ставят в документах, что дома XIX века, а большинство зданий здесь XVII—XVIII веков. И ни одно не исследовано, а значит, можно их сносить поскорее — мол, потом не докопаются.
В словах Евгении Александровны есть резон. Ну кто, скажите на милость, будет после драки кулаками махать? Подумаешь, усадьба. Не храм Христа Спасителя в конце концов.
