“Скорая” привезла истекающего кровью Диму в 67-ю больницу. Состояние его было критическим.
— У него было минно-осколочное ранение, — рассказал “МК” один из хирургов. — Повреждены ноги, сломана рука. Мы сразу сказали, что эти травмы несовместимы с жизнью.
Москва уже начала забывать об июльской трагедии в Тушине. Но помнят о ней те, кто потерял в тот день, 5 июля, самых родных людей. И продолжает терять. Вчера стало известно о смерти 18-летнего Димы Пашухина из подмосковной Электростали — 16-й жертвы теракта. Осколки бомбы, взорванной террористкой-смертницей на рок-фестивале “Крылья”, впились в тело парнишки. За его жизнь боролись почти два месяца... Сначала в 67-й горбольнице. А в начале августа Пашухина перевезли в военный госпиталь им. Вишневского.
— Диму я хорошо помню, — рассказал “МК” главный врач Юрий Немытин. — Он поступил к нам в крайне тяжелом состоянии. У него было заражение крови и стафилококковая пневмония. У него был тяжелейший метастатический сепсис на фоне травм. Мы применяли антибиотики последнего поколения, очищали кровь, но ничего не получилось. В последние дни Дима уже был на дыхательном аппарате. Если бы он поступил к нам сразу после ранения, думаю, мы смогли бы вытащить его.
...В доме Пашухиных тихо. Ирина Дмитриевна говорит шепотом, как будто боится кого-то разбудить.
— Димку нельзя было не полюбить. Даже на поминках кто-то из одноклассников сказал: погиб самый жизнерадостный из нас.
Дима — обычный подросток, каких сотни. Был сластеной, любил собирать грибы. А еще очень любил музыку. В Электростали он и его приятели сколотили свой ансамбль. Правда, родители не хотели, чтобы сын полностью отдавал себя искусству. “На музыке ведь много не заработаешь, правда?” И решили, что Димка пойдет в медучилище, учиться на зубного техника. Правда, первый год в училище выдался для подростка трудным. Зимой он заболел тяжелейшим воспалением легких, три месяца лежал в больнице. Поэтому 1 сентября Дима Пашухин должен был снова пойти на первый курс.
А потом — 5 июля. И рок-концерт, куда Дима поехал главным образом из-за группы “Король и Шут”, которую очень любил.
— Я его на концерт спокойно отпустила, — плачет Ирина Дмитриевна. — Дала денег, поцеловала на прощанье. А когда услышали по телевизору о взрыве, даже не заволновались. Ведь он в 9 утра уехал, думаю: не мог оказаться Дима у касс в 3 часа дня. Оказывается, мог...
В 67-й Пашухиным сразу сказали — надежды нет. Потом вроде бы дали мальчику шанс.
— Мы два месяца жили в аду. Каждый день — надежда, ждем, вдруг позвонят, скажут, что Диме будет лучше.
Добиться перевода в военный госпиталь Ирине Дмитриевне удалось только после звонка в приемную Громова. И вроде бы дела пошли на поправку. Но однажды врач, опустив голову, сказал: “У него сепсис”. Это был конец.
— Димка очень мужественно переносил боль. В палате меня успокаивал, говорил: “Все будет хорошо”. А я — его. Когда в госпиталь перевозили, сказала: “Не беспокойся, тебя там вытащат”. Прости, сын.
