Бедняга даже представить не мог, что его будут разрывать на куски российские мальчишки, а также их мамы, бабушки и папы: Пеле был в шоке. И без того огромные глаза едва не выскочили из орбит, голубоватые белки испуганно блестели на великом лице цвета кофе. Легендарный бразилец казался ужасно маленьким и хрупким — молодой охранник по-сыновьи обнял его, чтобы защитить от толпы.
— Господи, что же это делается! — шептал Пеле. — Скорее бы в машину...
Константин Иваныч Бесков, которого заботливо провели сквозь толпу, при виде Пеле словно сбросил лет сорок. Оба великих обнялись, сфотографировались. Потом нарисовался Пал Палыч Бородин, свежий и загорелый как обычно. Тоже сфотографировался рядом. Пеле почувствовал себя уютней, но ненадолго. Толпа умудрилась оттеснить и Бородина. Руки с бумажками и книжками для автографов все тянулись и тянулись к нему, одна мамаша истерично вопила: “Пустите! У меня единственный сын, вы не имеете права!!!” — “У меня тоже сын, — холодно заметил мужчина в черном, выдвигая локоть величиной с голову младенца на ее пути. — Так что попрошу не лезть”. У женщины хлынули слезы, но Пеле не мог их видеть: он видел только чьи-то пальцы с ногтями и без, а еще хищные взгляды, полные искреннего фанатизма. Он чувствовал, что его здесь любят, но радоваться этому начал, видимо, уже в машине — 600-м “мерсе”, который ждал его у ворот тренировочного поля “Динамо”. “Пеле, Пеле, да распишись же!” — вопили дети. Протолкнуться к телу величайшего игрока прошлого века было не только невозможно, но и страшно. Но ведь есть же такое понятие — редакционная миссия.
...Он размашисто расписался и даже попытался улыбнуться.
— Вам не обидно, что пришлось разделить титул лучшего футболиста мира ХХ века с Диего Марадоной? — кричу ему в ухо, потому что хочется же что-нибудь спросить, пока его не увезли.
— Это не может быть обидно, мы же из разных поколений... — у Пеле и впрямь взгляд человека, далекого от мелких чувств.
