Режиссер Дмитрий Месхиев любит Псковскую область. Он снимал здесь несколько своих фильмов, среди которых “Американка” и “Механическая сюита”. В начале августа здесь же Месхиев начал съемки картины “Свои” с Константином Хабенским, Богданом Ступкой и Сергеем Гармашем в главных ролях, куда и отправился корр. “МК”.
Кажется, что Псков со всех сторон окружен непроходимыми лесами. Когда подъезжаешь к городу на поезде со стороны Москвы, не видишь привычных бесконечных деревенек и полустанков. Может, они, конечно, и есть, но тщательно замаскированы деревьями и кустами. За две минуты до остановки ты понимаешь, что вот он, город. Очень древний, со странными названиями улиц, с кремлем и реками Псковой и Великой. При ближайшем рассмотрении вода в них коричневая, но прозрачная. “Дно торфяное?” — спрашиваю. “Да нет, просто цвет такой”, — отвечают местные жители.
В сценарии классика Валентина Черных, по которому Месхиев снимает, так описаны именно эти места, что понятно — Черных здесь родился. “В роли” деревни Блины — деревня Раково. Официальное число жителей — 4, домов — 5. Месхиевская группа построила здесь еще три. Теперь к негласной хозяйке Ракова Антонине присоединилась Анна Михалкова, которая играет Катерину, одну из двух главных героинь. Михалкова приехала заранее, чтобы научиться доить коров и вообще вести себя как настоящая деревенская женщина.
Рядом с объектом “дом Катерины” — “дом Старика”. Знаменитый Богдан Ступка, народный артист и в недавнем прошлом — министр культуры Украины, заглядывает внутрь и задумчиво произносит: “Хата моя…”. Богдан Сильвестрович — любимец группы, душа компании. Он разрывается между площадкой Павла Чухрая (“Водитель для Веры”) и съемками у Месхиева. Из Псковской области — в Севастополь и обратно. Домой, в Киев, говорит, попадет только осенью. Жесткий с другими, режиссер Месхиев обращается к нему очень нежно и только по имени-отчеству, а между собой члены группы называют Ступку Сильвестрычем или Батей. Знакомясь, народный артист может представиться как Бодя или Богдан Сильвестрович… Сталлоне… младший. Когда кадр отснят, Ступка никогда не подходит к монитору, а сидит тихонько в стороне, пока другие артисты оценивают свою работу.
— Богдан Сильвестрович, почему вы не смотрите в монитор?
— А зачем? Я могу оценить только работу других, свою — не могу. Пусть режиссер смотрит и делает поправки, я Месхиеву полностью доверяю. А я уж потом, на большом экране…
Батей Богдана Ступку называют не только потому, что он самый взрослый и уважаемый из присутствующих, но и потому, что, по сценарию, его герой — Старик — отец Снайпера. Снайпер, Политрук и Чекист попадают к нему в дом, сбежав из колонны военнопленных, идущей по псковским дорогам в августе 1941-го. Старик прячет беглецов.
Знакомство Богдана Ступки и дебютанта Михаила Евланова происходит на съемочной площадке, среди лесов и болот. В ожидании нужной погоды группа разбредается: кто-то играет в нарды, кто-то собирает ягоды, которых здесь, как в сказке, видимо-невидимо. Евланова подводят к Ступке и говорят: “Миша, познакомься, это твой папа”. “Батя”, — выдыхает Евланов. “Сынку”, — подхватывает Ступка. Актеры обнимаются и чуть не плачут от счастья, к вящей радости наблюдающих эту сцену.
Михаил Евланов учится на четвертом курсе Санкт-Петербургской театральной академии у режиссера Григория Козлова, и выбрали его из множества претендентов. Исполнитель роли Снайпера появился самым последним из главных актеров. Выбор, похоже, очень удачен. Кроме несомненного таланта Евланов обладает внешностью, которая одинаково подходит и для идейного красноармейца, и для предателя Родины. Знаете, были раньше такие актеры. Герой героем, а присмотришься — в глазах такого намешано… Кстати, этим Евланов похож на Ступку, который в своей жизни переиграл немало и положительных советских военачальников, и смершевцев.
Два любимых актера Месхиева — Константин Хабенский и Сергей Гармаш — играют антагонистов Политрука и Чекиста. Играют самозабвенно, отрекаясь от всего, наплевав на внешность. Гармаша регулярно бреют наголо, а Хабенского покрасили в красный цвет. На экране в результате специальной обработки изображения (оператор Сергей Мачильский не любит делиться секретами, но после “Дневника камикадзе” можно не сомневаться, что у него получится нечто необыкновенное) Костя будет рыжим, а сейчас к нему не могут привыкнуть даже близкие друзья. Но поклонники все равно узнают и пускаются в погоню прямо в псковских лесах, забывая о грибах и ягодах.
Дмитрий Месхиев подтрунивает над Гармашем, обещая то отстранить его от роли за неправильный поворот головы, то убить за вдруг забытый текст. Постоянно ругает Хабенского. Но по всему видно, что относится режиссер к своим артистам трепетно. Когда предстоит сыграть трудный кусок, он дает команды чуть ли не шепотом, просит не дублировать их в мегафон, тихо спрашивает у актеров: “Можно?” — и лишь потом говорит: “Начали”. Тогда на съемочной площадке все замирает, и кажется, даже дождь идет тише. Зато когда сцена отснята, ливень заряжает с новой силой, а сотрудники месхиевской группы, очнувшись, понимают, что наступил вечер и многочасовая смена подошла к концу. Завтра в 8 утра — опять выезд в леса. И так каждый день. До середины октября.
