Начиная серию публикаций о Следственном комитете при МВД РФ небольшой заметкой о том, что он желает стать министерством, я даже представить не мог, чем это дело отзовется. Десятки людей искали встречи, чтобы рассказать о своих мытарствах, связанных с этим ведомством. Большинство — старики, вкладчики всевозможных ЧИФов и инвестиционных компаний. Они продолжают искать свои деньги. И все до единого сталкивались со Следственным комитетом, который обязан был по роду своей деятельности их найти.
На моем столе — список из 97 коммерческих организаций (приблизительно треть от действовавших в Москве пирамид первой половины 1990-х). Число обманутых ими москвичей — около двух миллионов. Изучив даже часть собранного мной материала, можно со всей ответственностью утверждать: вкладчики пирамид были ограблены как минимум дважды. Первый раз — жуликами от приватизации. А второе ограбление не смогли предотвратить правоохранительные органы и конкретно — Следственный комитет при МВД РФ, который расследовал дела пирамид.
Халатность, причем явно намеренная, сотрудников следственной системы привела к окончательному исчезновению людских сбережений. Но в природе ничего не пропадает бесследно...
Пенсионерская правда
...Лель Семенович Закусин — пенсионер и ветеран, инженер, приложивший руки к созданию космической отрасли России. В 1993 году Закусин доверил АО “Финтраст Интернейшнл” 540 тысяч рублей (старыми). И с тех пор денег не видел. Как и 32 тысячи других вкладчиков “Финтраста”. Сегодня Закусин возглавляет общественную организацию по поискам украденных средств. Это примерно 36 миллиардов неденоминированных рублей. В 1994 году компания прекратила выплаты, и в том же году Басманная прокуратура завела первое уголовное дело на организаторов пирамиды, неких Петрова и Замполитова (так как приговора в деле нет, фамилии изменены). А расследование поручено Следственному управлению при УВД Центрального округа Москвы...
Здесь, чтобы читателю стала понятна суть происходящего, нужно рассказать о структуре системы предварительного следствия в российской милиции. В составе любого УВД страны (районного, городского, областного и т.д.) существует три подразделения: милиция общественной безопасности, служба криминальной милиции и следственная часть. Но если первые две службы подчиняются начальнику УВД, то сотрудники следственной части отчитываются только перед вышестоящим начальством в системе СК. Это своего рода государство в государстве, подотчетное только министру внутренних дел (на тот момент — всесильному Рушайло и его печально известному “регенту” генералу Орлову). В случае с Москвой непосредственно за работу сыщиков по всем “пирамидальным” делам отвечал в середине 1990-х тогдашний заместитель начальника Следственной части ГУВД Москвы полковник Михаил Зотов...
Но вернемся в 1994 год. Первый раз следователю понадобилось ровно два месяца, чтобы закрыть дело “Финтраст Интернейшнл”. С тех пор прокуратура возбуждала дело 15 (!) раз, и ровно столько же раз различные подразделения СК его закрывали. Это первая ключевая особенность всех пирамидальных дел: прокуратура их возбуждает, потому что факт преступления налицо. А милиционеры их закрывают. Во всех изученных мной делах эта особенность прослеживается четко.
Почему так происходит? Ответ хорошо иллюстрирует как раз история “Финтраст Интернейшнл”. Как только милиция закрывает уголовное дело в первый раз, тут же почти два миллиона долларов уходят в Америку (Сити-банк и Манхэттен-банк) — вроде как под договор о поставке мебели. Следом номинального директора фирмы, которая должна была исполнить контракт, убивают, и деньги исчезают. Следующий цикл открытия-закрытия — и 27 миллиардов старых рублей уходят в Сибирь под мифические золотые прииски. Следующий цикл — Замполитов с Петровым берут в кассе предприятия по миллиарду рублей, выходят из состава учредителей и как бы исчезают. То бишь перестают представлять интерес для следствия. Выжатый “Финтраст Интернейшнл” продолжают трясти, но уже вроде как для приличия.
Полковник Михайлов из Следственного управления СК при МВД, непосредственный подчиненный Зотова, так и пишет обворованным вкладчикам в 2000 году: “В порядке информации сообщаю, что в ходе следствия денежных средств и имущества, подлежащих аресту в целях обеспечения гражданского иска, по делу не установлено”. Очень добрый полковник. Мог бы вообще ничего не сообщать. Потому что сообщать нечего. Самое любопытное здесь — утверждения Михайлова о том, что они вели какое-то следствие. По моим расчетам, за почти 10 лет с момента открытия первого дела следствие велось в каждом цикле менее полутора месяцев. Как можно за этот срок даже составить представление о сложном деле, в которое вовлечены десятки фирм и банков? Когда я читал одно из последних постановлений о закрытии дела “Финтраст Интернейшнл” работы некоего лейтенанта по фамилии Король, просто слезы умиления наворачивались.
Король честно встретился с Замполитовым и Петровым, и те, видимо, тоже честно рассказали ему, что они невиновны, так как их кинули недобросовестные партнеры. Кроме шуток: все, что установил следователь в своем постановлении, — со слов этих двух деятелей. Зато следователь не заметил растрат, подлога документов, явного введения в заблуждение вкладчиков, подставные фирмы и т.д. Но самое интересное даже не в этом.
— В конце концов мы добрались до самого Михаила Зотова, который непосредственно контролировал работу по расследованию деятельности пирамид, — рассказывает Лель Закусин. — Он очень хорошо встретил нас, вызвал в кабинет Замполитова и Петрова и в нашем присутствии поругал их. Мол, верните деньги старикам. Те пообещали, после чего исчезли совсем.
Но исчезли Петров и Замполитов только для следователей. Все остальные прекрасно знают, что оба субъекта просто поменяли паспорта и продолжают спокойно делать бизнес в Москве. Это вторая закономерность московских пирамидальных дел: стоило вкладчикам дойти до кабинета Зотова, как тут же их дела начинали разваливаться. Мошенники терялись из поля зрения правоохранителей, документы, которые люди передавали следствию, исчезали. А если общественную группу возглавлял какой-нибудь особо упорный товарищ, с ним могли случиться всякие неприятности.
Так произошло с пенсионером Литвиненко, возглавлявшим союз вкладчиков ИЧП “Роника”, фирмы, которую организовал некогда известный на всю страну “меценат” Комаров. После очередного визита пенсионера к Зотову старика жестоко избили, отчего он вскоре умер. Как мне известно, Литвиненко хотел рассказать милицейскому начальнику, что Комаров по-прежнему в Москве, занимается бизнесом, сменил паспорт и очень даже неплохо живет.
Из всех этих историй, очень схожих даже в деталях, можно сделать вывод: замначальника следствия ГУВД Москвы Зотов был осведомлен обо всех пирамидальных делах и даже лично знал мошенников. Более того, Зотов действительно профессионал и не мог не замечать состава преступления в этих делах. Тем не менее дела закрывались. Конечно, Зотов будет полностью отрицать наличие преступного умысла, и если сие действительно так (сделаем вид, что поверили в ненаучную фантастику), тогда что это?
Впрочем, эпидемия закрытия дел вдруг прекратилась, стоило Зотову пойти на повышение, и стать заместителем начальника следственного комитета при МВД РФ. Дела даже начали возобновлять, и новое начальство даже как-то отчиталось, сколько пирамидальных дел числилось у них в производстве. Но до суда доходили единицы пирамид, да и те — с явным политическим подтекстом, как та же “Властилина”. А что случилось с остальными делами, почему они стали пропадать в СК, как в черной дыре?..
Обман номер два
Я уже писал о сотнях уголовных дел по пирамидам, судьба которых неизвестна. Но никуда они не подевались. На данный момент в СК должно расследоваться порядка 700 дел. А дела по примерно 20 наиболее крупным (“МММ”, “Хопер-Инвест”, “Тибет”, “РДС”, “Русская недвижимость”, “Чара” и т.д.) выделены в отдельную группу и ведутся следователями по особо важным делам, находящимися в прямом подчинении Зотова. Вот почему арест Мавроди в канун коллегии МВД с участием Путина был простой пиар-акцией. Следователи с самого начала могли догадываться, где даже не прятался, а легально жил и занимался бизнесом Сергей Мавроди. Так же, как и остальные мошенники.
Сегодня дела пирамид тихо гниют в чуланах СК. Дойдут ли они до суда? Очень сомневаюсь. По крайне мере не в бытность главным следователем страны Михаила Зотова. Очередной наглядной иллюстрацией может служить дело “Хопров”. В это “семейство” входило порядка 30—40 различных фирм, которые владели собственностью и акциями примерно 600 различных предприятий. Число пострадавших от “Хопра” превышает 4 миллиона человек. До 2000 года это дело вел следователь по особо важным делам Сергей Малышев, находившийся в прямом подчинении Зотова. Принято считать, что дело официально закрыто, поскольку гендиректор ЧИФ “Хопер-Инвест” получил семь лет. Но вкладчикам не досталось ни рубля. Почему? Ведь даже на момент ареста руководителей “Хопра” имущества в нем было на десятки миллионов долларов...
Еще в 1998 году арест следствия был наложен на следующие активы “Хопра”: здание института “Инвестжилпроектсервис” на Добрынинской улице в Москве (оценочная стоимость 10 миллионов долларов), акции Дома моделей “Кузнецкий мост” (примерно 7 млн.), акции Большого Гостиного двора (примерно 25 млн.) и “Центра фирменной торговли” в Питере, НПО “Технология” (15 млн.), пакеты акций нескольких нефтяных компаний... Даже из этого далеко не полного списка видно, что стоимость “Хопра” на момент аукционной распродажи его имущества составляла не менее 300 миллионов долларов. Далее происходит следующее.
— Однажды у нас появились представители некой фирмы “ДФ”, — рассказывает зам управляющего Фонда по защите прав вкладчиков и акционеров Леонид Мищенко, — и в лоб предложили нам поделить арестованное имущество “Хопра” в отношении 1 к 4. Мы задаем сакраментальный вопрос: “А что вкладчикам?” На что нам ответили: “Какие вкладчики?..” После чего эти люди исчезли. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что следователь снял аресты, и все аукционы по реализации имущества прошли без нас, хотя по закону фонд обязаны были уведомить и наши представители должны были следить за соблюдением закона. Все акции были скуплены фирмой “ДФ” через подставные структуры. Фонду же от этого не досталось ни копейки!
А теперь — внимание — самое главное. В числе арестованного имущества “Хопра” числилась и квартирка на Маросейке — девять роскошно отделанных комнат. Она была арестована, опечатана и официально оценена в 340 тысяч долларов.
— Однажды мы пришли проверить квартиру и обнаружили там офис фирмы “ДФ”, — продолжает Леонид Евгеньевич. — Когда начали выяснять, обнаружилось, что следователь Малышев своим постановлением разрешил фирме пользоваться квартирой. А фирма через искусственное банкротство переоформила ее на другую структуру, официально с ней не связанную. Так квартира от нас тоже уплыла.
Но и это еще не все. Руководство фонда на основании документов утверждает, что Малышев также ответствен за то, что другая половина арестованного имущества была передана в фирму, которой руководит бывший милиционер и коллега Михаила Зотова. Таким образом, в 2000 году вместо сотен миллионов “хопровских” долларов, которые должны были передать на баланс фонда для управления, ему показали фигу. Малышев же после блестящего завершения дела “Хопра” уволился из органов и сейчас руководит службой безопасности крупного коммерческого банка.
Все описанное — не частные случаи, а система. Например, накануне ареста имущества “Властилины” из уголовного дела “исчезла” целая стоянка с “Москвичами” и “Жигулями”. А куда делись 7 девятикомнатных квартир в центре Москвы, обставленных эксклюзивной мебелью? Стоимость каждой из них (без почти музейной обстановки) превышает 500 тысяч долларов. Они были точно так же проданы втихаря. Известно только, что квартиры ушли по цене 30—60 тысяч... рублей (обстановку продавали отдельно). Почему господин Зотов, который так любит вещать в телевизоре, не объяснил общественности, как его честные и принципиальные следователи позволили кому-то хапнуть эти “хижины”? Я уже не говорю о почти 50 коттеджах в подмосковных поселках Остафьево, Вороново и Александровка. Товарищ генерал, ведь вы публичный рупор Следственного комитета (если судить по количеству телеинтервью и газетных публикаций). Пожалуйста, объясните по телевизору 56 тысячам пострадавших вкладчиков “Властилины”: почему компенсацию получили всего 174 человека? И кто эти счастливчики? Пожалуйста, поименно. Это — мой официальный запрос.
То же самое сделайте и в отношении остальных 700 с лишним уголовных дел, о принятии которых вы публично отчитывались. Например, по судьбе самолетов “Русского дома Селенга”. Почему на них сейчас летают некоторые олигархи? Как ваши следователи это допустили?..
Ликвидационная процедура по многочисленным предприятиям “Русского дома Селенга” продолжалась больше трех лет, и в итоге выяснилось, что на счета фонда поступило средств в 20 раз меньше суммы, первоначально выявленной и арестованной следствием. Не сняты аресты с денежных средств, изъятых следствием со счетов в комбанках, разбросанных по стране. Никто не знает точную сумму, но есть все основания предполагать, что речь идет о многих миллионах долларов. Объясните всем нам: почему вы не стояли на страже народных интересов, как того требуют служебный долг и присяга?
Генерал всех кроет компроматом?
“Черный список” можно продолжать очень долго. Сотни миллионов долларов, уже арестованных и найденных следствием, уплыли в неизвестном направлении. Но, думаю, ответа мы не дождемся, даже если спляшем всем миром перед окнами кабинета Зотова. Нет, само собой, обвинять Михаила Зотова в личной коррумпированности я не могу. Свечку не держал и лично не видел, как его следователям платят взятки. Тем не менее есть такое понятие, как “коррупционное поведение”. Это не официальное понятие, но, например, в советские времена было даже выпущено специальное постановление правительства о том, что каждый следователь по особо важным делам должен иметь собственную машину и использовать ее в служебных целях.
— Но когда я покупал в 1974 году свою машину, — говорит бывший “важняк” Генпрокуратуры Евгений Мысловский, — то отчитался письменно за каждый рубль! Почему этого не делают сейчас — я не понимаю.
Может быть, здесь то же самое — “коррупционное поведение”. Неплохо бы Генпрокуратуре проверить все эти многочисленные “нестыковки” в делах по “пирамидам”. Кстати говоря, СК еще зимой удостоился проверки Генпрокуратуры — это, знаете ли, еще заслужить надо. Заодно бы и проинформировали общественность о результатах.
Расследование продолжается. В его следующей части я расскажу о механизме коррупционного давления СК на сегодняшний бизнес. Например, почему до сих пор нет уголовного дела по дефолту. А ведь есть люди с конкретными фамилиями и деньгами, украденными в августе 1998-го у народа.
Этой историей, уверен, будут шокированы даже самые циничные читатели...
