“Ах, Кузя, Кузя! Что же ты натворил!..” — вздыхала как-то Алла Пугачева, предавшись “Ностальгии в Риме” (была у них с Кузей такая расчудесная песня). Было это давно, “молодежный период” в творчестве примадонны, за который как раз и отвечал товарищ Кузьмин, торжественно завершился, сам Кузьмин скрывался от всех за океаном, и свирепствовала в округе просто неизбывная тоска. В сентябре 2003 года заинтригованная все эти годы “ЗД” попыталась-таки выяснить у Владимира Кузьмина, что имела в виду загадочная АБ и что он натворил. Кузьмин задумался не на шутку. “Даже не знаю, что она могла иметь в виду из того, что я натворил, — вздохнул рок-стар. — Вообще, я натворил немало...”
Надо признать, что свои отношения с загадочными дамами ВК не очень склонен комментировать. То есть ведет себя как настоящий джентльмен. А может, ждет момента? Ведь если все его амурные истории предать огласке в подробностях и с деталями, то отдохнет не одна принцесса Диана с Мадонной... Мемуары тысячелетия гарантированы!
Однако главная любовь г-на Кузьмина все-таки... рок-н-ролл. Рок-н-роллу он, правда, ТОЖЕ неоднократно изменял, заигрывая то с новой волной, то с “Песней года”. Тем не менее ВСЕГДА К НЕМУ ВОЗВРАЩАЛСЯ.
Однако новый альбом музыканта “О ЧЕМ-ТО ЛУЧШЕМ” — очередная интрижка на стороне. Сборник очень трогательных баллад, написанных под впечатлением от... Впрочем, г-н Кузьмин расскажет об этом сам в эксклюзивной исповеди для “ЗД”.
У меня каждый год выходит новый диск, поэтому просто невозможно зацикливаться на чем-то одном. Перед этим у меня было два альбома — “Рокер” и “Рокер-2”. На них я показал, что такое рок на русском языке. Ведь то, что происходит у нас сейчас, роком назвать трудно — слезы одни. А “Рокер” — это отвязная музыка и отвязные тексты. Раньше я стеснялся такое записывать, а потом решился, и мне даже понравилось. Думаю, и “Рокер-3” тоже будет. Потом у меня началась романтическая история с моей нынешней женой Екатериной. И что-то меня пробило. Наверное, надоело грохотать, и я сочинил несколько лирических песен. Настолько красивых, что аж самому страшно стало. Хотя для меня такая смена настроений — норма. Я по гороскопу Близнец, поэтому с утра меня может торкнуть послушать “AC/DC”, а вечером захочется легенького джазика. Новый альбом никак нельзя назвать попсовым. В этих балладах есть и блюзовые оттенки и кантри. А песню “Сказка Моей Жизни” я подарил Екатерине на свадьбу.
— Такое складывается, Володя, ощущение, что именно женщины были вечной причиной ваших творческих катаклизмов. Получается, у Владимира Кузьмина без его романов (или, не приведи судьба, он оказался бы однолюбом) не случилось бы никакой музыкальной карьеры, или бы она выглядела крайне тухлой...
— Ну я бы не усугублял... Хотя отношения, естественно, отражаются на музыке. Бывает, я даже использую в песнях фразы из наших разговоров. Хотя... Многие вот думают, что песня “Сибирские Морозы” — это про мою бывшую жену Веру Сотникову (киноактриса, режиссерша, которая как раз сменила в жизни ВК тот самый грандиозный “молодежный период”. — “ЗД”). Но я сочинил ее гораздо раньше, и песня на самом деле вообще ни про кого. Просто я был на гастролях в Сибири, мы сидели в номере, пили водку и пели русские народные песни. Тогда я и подумал: “Блин, нужна такая песня, чтобы была с американским оттенком, но с русской душой”. Сначала в “Сибирских Морозах” был хеппи-энд, но потом я переделал текст. Тоска ведь ближе русскому человеку... И песня стала популярной.
— Баллады и впрямь коммерчески гораздо выгоднее галимого рок-н-ролла? И опыт “Metallica” этому учит, и опыт “Scorpions”, и Ozzy Osborne, и даже “Depeche Mode”...
— Наверное, потому что в балладах музыка более душевная. А вообще новый альбом, на мой взгляд, творческая удача, потому что писал я от души, не ориентировался ни на какую коммерцию, и в итоге, думаю, сработало... Просто не нужно никому угождать, и все получится само собой. На самом деле такие моменты — самые светлые в творчестве.
— Вы говорите, что сейчас у нас вместо рока одни слезы. Что же такое, по-вашему, настоящий рок?
— Для меня рок — это жесткая ритмическая основа, чистый риф, стебовые слова и эмоциональный голос. Не бормотание под нос и рассказ историй о том, как всем хреново... Сопли какие-то. Рокер должен уметь орать, выдавать свои эмоции. Не нужно искать в этой музыке какой-то смысл. На вкладке к “Рокеру” у меня так и написано: “Слушать на маленькой громкости и в трезвом состоянии не рекомендуется”.
— Каждый рокер рано или поздно сталкивается с проблемой взросления. Грохотать уже нет ни сил, ни желания, и тогда приходится придумывать что-то новое. Как эту проблему решаете вы?
— Мне проще, потому что меня все время кидает в разные стороны. Сейчас я поменял состав. Это — из-за моего последнего увлечения джазом. Я походил по клубам, послушал наших и ненаших джазменов, и очень мне это дело понравилось. Как музыкант я постоянно расту, но музыку при этом играю довольно простую. И тут захотелось мне музыкантов суперуровня. Начал искать, искал долго и наконец нашел чумового басиста Антона Горбунова и клавишника Константина Воскресенского. Они с джаз-роковым образованием, но при этом спокойно и очень вкусно могут сыграть “Сказку Своей Жизни”, где всего три ноты. Просто душа радуется. Я теперь на концертах все время улыбаюсь.
— У музыкальной прессы вы всегда ходили в любимчиках, еще с легендарных времен золотого состава “Динамика” и суперхитов начала 80-х — “Мама”, “Лед Слезы Льет” и прочая... В хит-парадах “ЗД” того времени Кузьмина выбирали то лучшим рок-вокалистом, то лучшим гитаристом, потом — завхоз молодежного периода Аллы Пугачевой... Какой из всех этих титулов самый приятный?
— Мне они все нравятся. По правде говоря, я всегда очень стеснялся своей популярности, а в конце 80-х (в эпоху “пугачевщины”. — “ЗД”) уже просто бесило все, что происходило вокруг меня. Стадионы, куча поклонников, внимание администрации городов и всяких темных личностей, которых тогда было пруд пруди... Было такое давление, что я начал паниковать: “А на хрена, — думал, — оно мне надо?! Чего это я всю жизнь мучился? Чтобы попасть в такое дерьмо?!” Мне всегда был интереснее процесс, чем результат, а там получалось, что процесса — ноль, а результат — удавиться и не жить... Вот мы с ребятами и сделали визы да уехали в Америку. Стали тупо работать по клубам. Играли мы там три года, и в какой-то момент это тоже опротивело. У тебя в репертуаре четыреста собственных песен, а ты играешь какую-нибудь “Yellow River”... То же самое, что здесь “Цыганочку” в кабаке лабать по заказу. Вернулся я, кстати, во многом благодаря Алле. Она меня даже из-за океана все время звала на свои “Рождественские встречи”. Первые два года я отказывался, а потом решил: почему бы и нет? Нужно было набраться, конечно, смелости, чтобы вернуться. В Калифорнии ведь солнышко светит, сидишь в шортах — бренчишь на гитарке. Покой, уют, красота вокруг... А в России, особенно если газет американских почитаешь да телек там посмотришь, — страх божий. Холод, мрак, серость, грязь, какие-то люди нехорошие с ножами да стволами за каждым углом прячутся-поджидают... Но я набрался храбрости и все равно приехал.
— Типа, зов Аллы оказался сильнее животного страха...
— Если бы она так настойчиво не звала тогда на программу (“Рождественские встречи”), возможно, я бы еще долго тянул с возвращением... А здесь уже получилось переиздать старые альбомы, многие из которых ранее даже не издавались на приличных носителях. Таких штук пятнадцать набралось. Хорошо, отец оригиналы сохранил. Так я встал на ноги и превратился в востребованного артиста. Даже на ТВ не нужно было деньги нести — они сами интервью брали... Да и музыка у меня не такая уж плохая была. Это раньше я ненавидел себя и совок, а теперь успокоился и понял, что мне за свою музыку не стыдно. А титулы ко мне прилепили, конечно, удачно. С легкой руки “МК” двадцатилетней давности меня до сих пор лучшим гитаристом называют. Это приятно.
— Говорят, авторов время от времени посещают страхи по поводу того, что они не смогут больше написать ни одной песни. С вами не случалось такого?
— Ни разу. Меня же все время прет, и сейчас у меня материала еще на два альбома вперед.
— Никогда не было желания поделиться с кем-нибудь своей музыкой, раз ее так много? Осчастливить кого-нибудь суперхитом? Как вот Макс Фадеев Катю Лель своим “Мармеладным”... Или эта прерогатива навсегда осталась у Пугачевой и похоронена с ее “молодежным периодом”?
— Хорошую песню отдавать жалко, плохую — стыдно. Наверное, я к этому чересчур серьезно отношусь.
— В общем, не видать нам преемницы Аллы Борисовны в этом смысле?..
— Ну она просто гениальная певица. Потом она всегда была соавтором, настоящим генератором идей, хотя никогда этим не хвасталась.
— У вас сейчас дочка в “Фабрике звезд”. Помогать ей будете?
— Уже помогаю. Сделал для нее песню и даже записал. Как не помогать?! У меня выхода другого нет.
— А зачем ее вообще туда определили?
— Я ее туда не тянул и даже не знал, что она хочет этим заниматься. Ее на самом деле не взяли на первую “Фабрику”, но она очень настырный человек. Как-то мне сказала, что хочет быть певицей не хуже Мэрайи Кэри. Чем могу, помогаю. Нанял педагога, фитнес всякий... Она настоящий фанатик своей мечты и, по-моему, очень способная девушка. Хотя я ее никогда ничему не учил.
— Есть подозрение, что, несмотря на проснувшуюся любовь к джазу, вы остаетесь для публики по-прежнему парнем в джинсах с гитарой...
— Я к этому привык. Расстраивает только то, что мы стареем. Хочется много спеть, а времени мало. Ну есть у тебя любимая жена, любимая музыка, купил ты дом, а дальше что? Поэтому я и лезу в дебри и пытаюсь разобрать ноты Чарли Паркера, по которым он играл в 1948 г. Это хоть какое-то движение вперед. Поэтому и радуешься, что осталась еще музыка, которая вдохновляет. Наверное, благодаря ей я до сих пор чувствую себя молодым...
Первый концерт, который посетил как зритель
Точно артиста не вспомню, но подсматривал я всегда и за всеми. Как только видел гитары и барабаны, так сразу и подсматривал. И в военных гарнизонах, где я рос, и в пионерском лагере. Помню, матросы там какие-то играли...
Последняя пластинка, купленная за свои деньги
Я почти всегда их покупаю за свои... В последний раз это был альбом Тэда Матени “Трио”. Я же говорю, что увлекаюсь блюзом и джазом.
Музыкальные пристрастия, за которые стыдно
Наоборот, я понимаю, что мне очень повезло, когда тетя (она работала в “Интуристе”) подарила пластинку “Rolling Stones” “I Can’t Get No Satisfaction”. Я чуть с ума не сошел от радости, и теперь спустя много лет этот диск мне до сих пор очень нравится. Когда я с родителями жил в военном гарнизоне на севере (сам-то я москвич, но из-за работы отца пришлось помотаться), мы с друзьями каждую пятницу слушали радио Норвегии и записывали все на пленку. В то время выходили “Are You Experienced” Джимми Хендрикса, “Get Back” “битлов”. Мы затаривались портвейном или спиртом, рассаживались вокруг приемника и кайфовали. Замечательные воспоминания...
Музыка, которую хотел бы заказать на свои похороны
Что-нибудь веселенькое, типа “Шизгары” или “Back In The USSR”.
Актуальные музыкальные увлечения
Я давно слушаю либо джаз, либо классический рок. Новое как-то не впечатляет.
