О том, что русские туристы — самые экстремальные, знают во многих странах мира. Если уж отдыхать, так отдыхать с размахом, так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно проведенный отпуск. И с этой самой целью куда только не заносит наших “романтиков”. Так, двое русских благодаря своей любви к автостопу на длинные дистанции попали на страницы “Вашингтон Таймс”. Они умудрились на перекладных добраться из Санкт-Петербурга до Ирака!
К нам в редакцию пришел один из таких любителей необычного отдыха и рассказал о своих приключениях. Будучи человеком с фантазией, Никита курортным пляжам предпочел отдых там, где “все возможно”. Он отправился в Индию, и не на каких-то пару недель, а на целых шесть месяцев. Мы решили опубликовать несколько его историй о стране, которую многие из нас знают только по “мелодичным” фильмам или рассказам о сумасшедших вечеринках на Гоа.
10 рупий за маленькое счастье
Первое, куда попадает путешественник, прилетевший в Дели, — аэропорт. Сразу же по прилете меня поразили местные работники. Они с удовольствием помогали всем прибывшим заполнять необходимые для прохождения таможни документы, при этом постоянно улыбались, и улыбки эти были самые что ни на есть настоящие! Странное ощущение... — новое, очень неожиданно-приятное.
Поскольку Индия — страна контрастов, тут же не обошлось и без казуса. Пошел я принять душ (кстати говоря, почти на всех вокзалах в Индии в туалетах есть душевые кабины, что чрезвычайно удобно для путешественников). Прямо у входа написано, что помыться стоит две рупии. Я даю сидящему у входа индусу десятку ихних денежек и жду сдачу, а он берет мою денежку и продолжает сидеть с невозмутимым видом. Я говорю ему по-английски, что, извини, мол, друг, но сдачу-то не забыл мне дать? А он — ноль внимания. Я повторил свой вопрос еще пару раз, но — тщетно.
Ехали медведи на велосипеде
Передвижения по Индии на различных транспортных средствах вообще заслуживают отдельной статьи. В тот же самый первый день в Дели мы ехали на такси из аэропорта на железнодорожный вокзал. Я сел на переднее сиденье рядом с водителем и хотел по привычке расслабиться. Не тут-то было. Всю дорогу пришлось судорожно хвататься руками за свое сиденье, ручку двери, меняя одну за другой гримасы ужаса на лице, постоянно сжимаясь в готовности к неминуемому столкновению. По дороге ехали автомобили, мопеды, мотоциклы, грузовики, велосипедисты, мото- и велорикши, повозки, запряженные быками, а также передвигалось множество людей, кативших какие-то тачки или повозки или просто двигавшихся в потоке, совсем необязательно в одном направлении с ним. При этом никаких правил перестроения транспортных средств или рядности их движения я, как ни пытался распознать, так и не смог. Каждый делал то, что считал нужным для него в данный момент. Добрались мы до вокзала живыми и здоровыми, но совсем потерянными.
Билеты на поезд мы купили в самом аэропорту Нью-Дели сразу же после прилета. Кстати, на вокзалах и в аэропортах всегда есть специальные кассы, где продают билеты только иностранцам. Для иностранных туристов специально оставляют бронь, поскольку все железнодорожные билеты раскупаются задолго до даты отправления поезда. Когда мы покупали билеты, нам было сказано, что в вагоне будет “good condition” — “хорошие условия”, перевел я тогда.
Подошел наш поезд, народ вокруг забегал, засуетился, и мы с трудом, но все-таки умудрились найти вагон, на котором мелом были написаны те же буквы и цифры, что и на нашем билете. Внутрь валил народ. “Да-а...” — в полной растерянности только и смог сказать я, потому как вид этого вагона, этих людей, да еще и надпись номера мелом, не укладывалось в моей голове в ящичек под названием “good condition”. Я решил, что внутри скорее всего будет по-другому, и полез внутрь. Картина, представшая моему взору, произвела на меня такое впечатление, что я машинально развернулся и закричал ребятам, которые только поднимались на подножку: “Не-е... вы что, это точно не наш вагон!” А картина, представшая передо мной, была следующая: что-то вроде нашего плацкарта, но с восемью пассажирскими полками в купе (по три полки напротив друг друга и две боковых), железные решетки на окнах, огромные металлические вентиляторы под потолком. И даже в тусклом освещении было видно, что убираются там крайне редко и очень неохотно. Традиционно все это дополнялось огромным количеством людей и вещей, передвигающихся в разные стороны (кстати, в одном таком вагоне, как я потом узнал, более семидесяти пассажирских мест). А нам предстояла суточная поездка...
Но в итоге путешествие получилось очень даже милым. По выходе из поезда у нас оказался большой пакет домашней еды, которая была подарена нам соседями — индийской семьей, ехавшей домой от родственников с праздника Divali (второй по значимости праздник в Индии). А “good condition” означало — “хороший кондиционер”. Наличием кондиционера, стекол на окнах и более денежной публики отличается класс вагона “1st class”, на котором мы ехали. Но есть еще класс “2hd sleeper”, который стоит в два раза дешевле и на котором, кстати говоря, как и большинство остальных туристов, я потом совершенно спокойно ездил.
Охотники за раем
В Индии огромное количество путешественников со всего мира. Здесь встречаются совершенно невообразимые персонажи, впитавшие за годы странствий культуры и обычаи многих народов мира. Бывалый путешественник угадывается сразу. Многим из них — за сорок лет, но это, конечно, совсем не те пожилые “путешественники”, которых мы видим в центре Москвы, толпой следующих за гидом с табличкой. Эти люди путешествуют в одиночку, но при этом охотно и открыто общаются со всеми, знают множество языков, играют на разнообразных музыкальных инструментах. Общаться с ними, конечно же, чрезвычайно интересно, и, что очень важно, не чувствуется никакого барьера или неудобства из-за разницы в возрасте. То, что они говорят о жизни, было неоднократно проверено и доказано ими же самими. Фразы, произнесенные некоторыми из таких людей, остались во мне и помогают теперь мне жить.
Одним из них был Марко — сорокапятилетний швейцарец, лицом, а главное улыбкой, очень сильно напоминавший мне французского актера Бельмондо. Одеваться он предпочитал в нечто оранжево- красное. А свои многочисленные истории рассказывал таким образом, что всегда собиралось множество людей не только послушать, но и посмотреть, как это происходит. Однажды я подошел к нему в то время, когда он сидел на берегу океана и смотрел на закат. Я стал говорить ему, что мне жаль, каким образом произошла одна неприятная история, участниками которой мы оба оказались (мне казалось, что поступил я в ней не совсем верно). Он улыбнулся, оторвал взгляд от горизонта, взглянул на меня, потом опять на невероятный по красоте закат и сказал: “Only now moment is important” — “Только настоящий момент имеет значение”.
Другим таким человеком был Натан — 55-летний поляк, проживший почти половину своей жизни вне Европы. Как он рассказывал, у него есть дети по всему миру, и они высылают ему, в случае надобности, деньги на продолжение его путешествий. На мой вопрос о месте, где ему было лучше всего, он ответил: “Paradose is inside of us” — “Рай находится внутри нас”...
С англичанином Дейвидом мы познакомились в поезде Дели—Бомбей. Он ехал в то же место, что и мы, — в Гокарну — это на 650 км южнее Бомбея. Пронзительно голубые глаза, борода, волосы, заплетенные в дреды, и посох делали его похожим на мага.
Ему было тридцать лет, последние десять из которых он провел в путешествиях по всему миру. Дейвид писал докторскую диссертацию по парапсихологии. Говорил по-английски неторопливо и очень понятно, в отличие от многих других англичан.
Чтобы добраться из Бомбея до Гокарны, мы наняли джип. В пути, когда стемнело, Дейвид просто лег на пол машины под заднее сиденье и уснул до утра. Все мы переглянулись и подумали: “Да уж, бывалый человек!”
Однажды я спросил у него: “А ты хотя бы чего-нибудь боишься?”, на что он ответил: “Я думаю, что нет, может, только одного — начать бояться”. В другой раз он поинтересовался, какая погода сейчас в Москве. Я ответил, что уже вовсю снег и мороз, так что я являюсь беглецом из царства холода и льда. И Дейвид, как мне показалось, впервые за все наше общение ответил серьезно и даже немного грустно: “Все мы здесь беглецы, друг”.
Как-то ночью мы сидели на берегу, любуясь луной и звездами и слушая океан, Дейвид сел в позу для медитации, закрыл глаза и начал издавать совершенно нереальный для нашего пространственно-земного континиума звук. Я уж точно никогда ничего подобного не слышал. Мне казалось, что звук этот появлялся и плавал вокруг нас, а потом шел в него самого. Мы расстались с Дейвидом через три недели после знакомства. Он улетел в Англию защищать свою докторскую по парапсихологии.
* * *
Но самыми сумасшедшими, в хорошем смысле этого слова, путешественниками оказались японцы. Как “зажигают” они в Гоа (южный индийский штат — наиболее посещаемый туристами зимой) на party (дискотека, идущая обычно почти сутки на берегу океана под открытым воздухом) — это что-то! Их безумные шаманские танцы прямо у громыхающих колонок заводят всех вокруг с пол-оборота. При этом вокруг только позитивные вибрации.
А южноамериканцы просто излучают солнечную энергию, и кажется, что человек сейчас так и начнет танцевать самбу. А уж на южноамериканских девушек хочется смотреть безотрывно — они говорят и ходят потрясающе сексуально. Южноамериканцы очень открыты, позитивны, просты в общении — вы никогда не почувствуете какого-либо неудобства, находясь рядом с ними. Очень распространен язык жестов и мимики. Ведь насколько больше передается позитивной энергии, когда человек, широко и искренне улыбаясь, подмигивает тебе, кладет руку на плечо и говорит: “O’key, amigo!”
Вообще в Индии все происходящее кажется игрой, ты можешь делать практически все, что пожелаешь, и быть кем угодно: “Сакуч мелега!” на хинди или “Everything possible!” на английском, — говорят там все люди, что означает: “Все возможно!” У тебя нет никаких устоявшихся ролей, обязанностей, задач, которые нужно выполнять изо дня в день. Можешь играть или жить жизнью любого: и сумасшедшего, и святого. В любом случае ты найдешь себе место, где тебе будет хорошо, и людей, которые станут твоими друзьями. Но все-таки, я думаю, что люди едут в Индию убедиться в том, что настоящее удовольствие — это постоянно быть самим собой.
