— Ты представляешь, я ему договор и десять штук баксов принесла. Мелкими купюрами. А он деньги отодвинул и говорит: давайте клирингом ограничимся! И похотливо так улыбается, — тетка за соседним столиком гневно сверкнула глазами. — Да за кого он меня держит, япошка этот?! Я, между прочим, деловая женщина! Как это... бизнесвумен!
— Соглашайся, — ее собеседник спокойно отхлебнул кофе из чашки, — безналом так безналом.
— Это еще что, — не удивился частный репетитор по деловому английскому Сергей Данильченко, когда я пересказала ему подсмотренную в ресторане сцену. — Недавно я столкнулся с тем, что банковский служащий не смог объяснить мне, что такое “overdraft”! Наши бизнесмены не умеют писать деловые письма, их обманывают при совершении сделок. Мне стыдно за наших коммерсантов, которых западные партнеры за глаза называют “рашен-дурашен”.
Понятие “деловой английский” в сознании россиянина появилось всего лет десять назад, на заре перестройки, когда были сняты кордоны, разделяющие нас с остальным миром. Но учебники того времени сейчас вызывают смех — слишком они примитивны, рассчитаны на чайников. На последней Международной конференции по бизнес-английскому фирмы-производители обучающей литературы проявили к России особый интерес. Еще бы! Наша страна в этом плане — настоящая целина.
— Проблема еще и в том, что пробел в деловом английском встречается не только у тех, кому сейчас 35—40 — эти люди просто не имели возможности изучать business english, но и у молодого поколения — студентов экономических факультетов, — продолжает Данильченко. — Ребята жалуются, что им преподают исключительно деловой язык, поэтому им трудно постигнуть все нюансы английской речи. Ну а на тех факультетах, где дают классический английский по старой проверенной методе, студентов учат чаще всего преподаватели, которые наизусть знают Байрона, но ни разу в жизни не участвовали при совершении сделок с иностранными фирмами. У преподавателя делового английского должно быть если не экономическое образование, то хотя бы опыт общения в деловых кругах, — уверяет Данильченко.
— Я, например, в кризисные годы закончила курсы предпринимателей, — рассказывает учитель английского высшей категории Марина Турицына, — бизнесменом не стала, но знания пригодились мне при преподавании делового английского. Кроме того, я пользуюсь словарями, составленными по типу толковых: понятие, определение и перевод. Я считаю, что пора деловой английский ввести в школах. К 10—11-му классу теряется мотивация: те, кому иностранный нужен для поступления в вуз, обращаются к репетиторам, а те, кому не нужен, — окончательно расслабляются: не знаю и не надо. Курс бизнес-английского подогревает интерес школьников к продолжению учебы, развивает кругозор и позволяет свободно ориентироваться в любой стране мира. Деловой английский, на мой взгляд, более практичен, чем базовый. И проще.
Найти в Москве курсы делового английского легче легкого. Но вся проблема в том, что, закончив эти курсы и раз использовав новые знания на переговорах, человек может еще два года не сталкиваться с иностранцами — в итоге язык уходит в пассив. Многие преподаватели считают, что краткосрочные курсы дают кратковременный результат. Интенсивный курс, пройденный за месяц- другой, легко забывается. Совсем недавно в столице появилась новая услуга — бизнес-клубы, в которых предприниматели и клерки общаются с друг другом на профессиональные темы исключительно на английском.
Если же вы изучали язык не меньше года — база более крепкая. Ваш мозг не откажется так просто от полученной информации.
Конечно, можно не париться и приглашать на переговоры переводчика (в западных деловых кругах к этому отнесутся с пониманием), но посвящать чужого человека в секреты фирмы захочет далеко не каждый. К тому же культура делового общения предусматривает неформальные встречи “без галстука”. Даже главы государств практикуют разговоры тет-а-тет. Третий здесь лишний.
Почему же у нас возникают проблемы и в деловом, и в неформальном общении?
— Долгие годы мы были лишены возможности живого общения, — комментирует преподаватель иностранных языков Татьяна Собенникова. — В институте давали фундаментальные знания, но разговаривать было не с кем. Разве что переписываться с пионерами-тельмановцами из дружественной ГДР. Сегодня проблема мотивации решена, и я как учитель столкнулась с нехваткой наглядных пособий (в 60-е годы таких проблем не было), хороших учебников, словарей, дидактических материалов — тестов и т.д. Учителю приходится все покупать на свои деньги. А зарплата педагога — слезы. Вот и получается, что дети в средней школе знают язык настолько, насколько хватает энтузиазма и средств у преподавателя. Советская система породила поколение педагогов-теоретиков, неспособных поддержать беседу с иностранцем. И, соответственно, неспособных научить этому своих подопечных. Многие наши соотечественники знают язык на уровне “сколько стоит” и “как пройти” — и не хотят его совершенствовать, так и общаются, как двоечники, на инфинитивах.
Это с одной стороны; с другой — мы боимся выглядеть нелепо, видимо, это особенность чисто российского менталитета. Лучше промолчать, чем сделать ошибку.
А ведь образ делового человека складывается из многих составляющих: от ботинок до умения правильно подать руку и вовремя улыбнуться. И ничего страшного, если ваш business english будет немного корявым — главное, что вы хотите общаться. Партнеры оценят ваше стремление к совершенству.
А пока, к сожалению, наше отношение к изучению иностранных языков как нельзя лучше отражает бородатый эмигрантский анекдот:
Брайтон-бич. Магазин женской одежды.
— Девушка, вон ту куртку покажите поближе, — на чистейшем русском просит покупательница.
— Сорри! Ай донт андестенд ю, — разводит руками продавщица.
— Милая, я в ваш магазин уже пять лет хожу, неужели за это время нельзя было выучить русский?!
