Вчера на процессе по делу об убийстве Дмитрия Холодова продолжился допрос офицеров 45-го полка ВДВ, сослуживцев подсудимых. Понятно, что свидетели-десантники по максимуму стараются облегчить жизнь своим бывшим братьям по оружию. И даже не боятся, что сами при этом могут попасть под статью — за лжесвидетельство. Яркий тому пример — вчерашние показания бывшего начальника инженерной службы полка Вячеслава Чуприна.
Еще перед началом заседания участники процесса заметили, что свидетель Чуприн о чем-то оживленно беседует с подсудимыми. Естественно, что потом, в зале суда, главный инженер полка как по-писаному начал давать показания в пользу бывших сослуживцев.
Разбирался один-единственный вопрос: проводились ли в полку учения по стрельбе и минно-подрывному делу 4 октября 1994 года, за две недели до гибели Холодова. Дело в том, что, как установило следствие, в этот день один из нынешних подсудимых, Александр Сорока (тогда он являлся замкомандира особого отряда спецназначения 45-го полка ВДВ. — Авт.), получил якобы для учений большое количество взрывчатки. Потом, после якобы проведенных учений, боеприпасы были списаны по акту, подписи в котором оказались поддельными — это установила экспертиза. У следствия есть все основания предполагать, что никаких учений вообще не было, а из полученной 4 октября взрывчатки была изготовлена бомба-ловушка для журналиста “МК”.
Без начальника инженерной службы Вячеслава Чуприна боеприпасы никому не выдавались. Вчера в суде Чуприн подтвердил, что 4 октября вместе с Сорокой и еще одним офицером ездил получать взрывчатку. Потом же, по его словам, он поехал с бойцами на учения в поселок Романцево. Иными словами, он подтвердил, что учения действительно были.
Однако на предварительном следствии Чуприн давал совершенно противоположные показания. Гособвинитель Ирина Алешина зачитала протоколы допроса этого свидетеля, где четко записаны слова Чуприна: “На занятиях в Романцеве я не присутствовал, так как в приказе (о проведении учений. — Авт.) моей фамилии не значилось”.
Свидетель Чуприн оказался в весьма щекотливом положении, когда гособвинитель спросила, правдивые ли он давал показания во время следствия? С одной стороны, интересы подсудимых, которых он, судя по всему, обещал не подставлять, а с другой — уголовную ответственность за лжесвидетельство никто еще не отменял. Чуприн вздохнул и сказал, что подтверждает показания, данные им во время следствия.
Когда стало ясно, что Чуприн запутался в собственных показаниях, пришло время поволноваться подсудимым и их защитникам. Адвокаты едва ли не повскакивали со своих мест, требуя изменить тактику допроса свидетеля. Да чего уж тут? Откровенную ложь никакой тактикой не замажешь.
