Богатый отец

Первая супруга, Грета, и последняя, Анна, родили актеру Михаилу Козакову по сыну и дочке. Вторая жена, Медея, — одну девочку. В итоге Михаил Михайлович стал богатым отцом: пять детей и пять внуков! Старшей дочери — за сорок, младшей — всего восемь. Такой отец знает, что рассказать о воспитании детей.

Консультативное лицо

Если бы мои жены узнали, что я взялся обсуждать эту проблему, сказали бы, наверное: “Воспитывали-то мы в основном!”

Младшие дети при мне: 14 лет я с Мишкой общаюсь и восемь с Зоей. Это дает мне основание полагать, что я все-таки внес свою лепту в их воспитание и взросление. Как, впрочем, и в первом браке (он длился 10 лет). Самый спорный случай со средней дочкой — с Мананой. Медея увезла ее в Грузию в полтора года, я видел ее лишь время от времени. Но что такое, с моей точки зрения, воспитание? Это прежде всего общение. И даже если это короткое общение, оно может быть крайне интенсивным... Вспоминаю себя и моих родителей. Отец, писатель Михаил Эммануилович Козаков, необыкновенно много работал. Мама, редактор, вкалывала. У них было очень мало времени (в 48-м мама вообще отсутствовала, ее посадили)... Как меня воспитывали? Общением, разговорами родителей и их друзей, которые велись при мне. Если надо было поговорить на “взрослую” тему или о политике (что было самым опасным в те времена), мама произносила по-французски “Не при детях”, а потом друг родителей, писатель Мариенгоф, обращался ко мне: “Мишка, ну-ка сыпь отсюда”. И я “сыпал”. Слушая взрослых, можно было понять их принципы жизни, представления о порядочности. Это очнулось во мне позже, но западало тогда. Я и по сей день питаюсь тем “волшебным отваром”, что получил в детстве. Я выбирал друзей из того же круга, что и родители... Примерно в таком же стиле я повторял общение со своими детьми. Старших брал всюду. Мишу познакомил, скажем, с Булатом Окуджавой, с Васей Аксеновым... Он должен был надышаться особой атмосферой. Зоя, так та просто сидит на репетициях: “Папа, можно я посижу? Я тихо-тихо”.

Родители вели со мной разговоры и споры об искусстве. Не только о том, хорошо ли что-то сыграно, написано, а — про что, зачем это. Меня воспитывали книгами. Отец мог сказать: “Рановато тебе это читать. Подожди, потом больше поймешь”. Но не вырывал книгу из рук... И я такой отец. Конечно, Аня и Грета — лидеры в воспитании детей. Я — лицо консультативное. Но тоже кое-что сделал. Учил читать, писать. (С Мишей была анекдотичная история: он садился на горшок, а ему вывешивали буквы — в полтора года он знал весь алфавит. Я выгуливал его во дворе, и он называл все буквы и цифры на номерах машин — еле говорил, а буквы знал.) Я читал детям Пушкина, и не случайно меня Мишенька поразил в 8 лет: “Папа, а хочешь я прочту наизусть первую главу “Пиковой дамы”?” И прочитал! Выучил, слушая мою кассету.

Купилок нет!

Моим детям не падало богатство сверху. У старших было и что поесть, и что надеть. Но главное — им объяснялось: деньги зарабатываются трудом. (Это не надо делать как-то чересчур назидательно, но дети должны понять: да, нужны удовольствия, да, нужны развлечения, но в первую очередь — надо работать. Учеба, ответственность — это исполнение долга, пускай пока детского.) У Миши и Зои никакого “супер” не было: на машинах в детсады не отвозили. Это сейчас Аня возит, потому что надо успеть сначала в одну школу, потом в языковую, а потом еще дома дикое количество уроков делать. Они вкалывают невероятно... Они умеют приготовить еду. Убрать что-то — этому в большей степени учит Аня. Тут я сам — не лучший пример.

Даже если б у меня были очень большие деньги (допустим, они бы у меня были), я не сторонник, чтобы родители “финансировали” детей, которые решили “жить по-взрослому”. Я не против, когда молодые хотят до брака понять характеры друг друга под одним кровом. Но это допустимо, если ты самостоятелен, можешь зарабатывать на свое так называемое “бой-” или “герлфрендство”. Мне в этом смысле нравится американское воспитание: даже детей миллионеров просят работать. Я жил в доме у одного обеспеченного американца. Спрашиваю: “Куда твой сын едет?” Он говорит: “Работать”. — “Но он же еще в школе учится и музыкой занимается?” — “Я ему так сказал: “У тебя девушки? Ты хочешь водить их в кино, в бары, возить на машине? Так ты, дорогой, это все себе обеспечь! Иначе, если я буду за это платить, я буду пользоваться твоими девушками!” Правильная постановка вопроса.

Сделать все для своих детей — это значит научить их самостоятельности. В том числе — знать цену деньгам. Это не значит, что мы скупые. Но когда начинается “купи то, купи то”, — мне родители говорили: “Купилок нет!” И сегодня Аня говорит детям: “И так всего хватает”. Она сумела им объяснить: “Я не могу это себе сейчас позволить. Не должно быть переизбыточного”... Если ребенок начинает: “А вот почему такого-то родители привозят на “Мерседесе”, почему такой-то ездит отдыхать по Италиям-Испаниям, почему у него часы такие, а я вот в примитивных?..” — это тот момент, когда ребенку надо объяснить: “А есть еще принц Уэльский! Или сын Рокфеллера. Ну и что?! Ты все равно не станешь принцем Уэльским. И не надо им становиться. Вот если ты своей головой откроешь что-то — честь и хвала тебе!”

Тут нельзя давить

Зоя очень “танцевальная”, очень “балетная”. Ее могли взять в хореографическое. Я спросил: “Ты хочешь?” Она: “Нет, не хочу”. Я: “Не хочешь — не надо”. И Аня сказала: “Не надо”. Никакого насилия в том, чем заниматься, не должно быть. А вот заинтересовать чем-то, проверить, предложить — другое дело. Миша и Зоя ходят в две школы, по интересам. Миша выбрал математическую, Зоя — с гуманитарным уклоном. И одновременно дети ходят в английский колледж. Я сказал: “Миша, я тебя просто умоляю, одно ты должен знать твердо в отношении языка: сегодня без очень качественного английского молодой человек ничего не сможет сделать ни в России, ни за рубежом”. И надо отдать ему должное, он очень хорошо для своих 14 лет владеет английским.

В чем-то надо подталкивать ребенка. Если он один раз отказался послушать классическую музыку, это не значит, что больше не согласится. Надо найти момент. В этом и есть талант воспитания. Ты можешь сказать: “Я же слушаю Эминема! И ты мне даже внушил в какой-то период, что это хорошо, и я тебе поверил. И я увлекся. Почему же и тебе не довериться? Ты же человек с ушами. Пойдем в консерваторию?!” И Мишка ходил со мной, но у него, конечно, была к этому склонность... Очень смешно, как я уговаривал Зою пойти в Метрополитен-музей в Нью-Йорке. Музеи вообще вещь утомительная, а Миша в Метрополитен уже ходил. И вот он начал нудить: “Папа, я там уже был”. Я говорю: “Ты понимаешь, что такое Метрополитен? Это как Эрмитаж, там надо ходить всю жизнь”. Зоя стала канючить вслед за Мишей: “Не хочу”. Тогда я сказал: “А ты любишь царей?” Она: “Да”. — “А там очень много царей”. — “Каких?” — “Увидишь”. (Там портреты царей.) И они пошли-таки... Вот так и происходит воспитание — по крупицам.

Должны быть табу

Сегодня появилось совсем другое, чем раньше, количество соблазнов. И опасных соблазнов. Мише надо внушать, что такое наркотики: “Миша, если кто-нибудь подойдет к тебе и скажет: “А слабо попробовать?” — никаких “слабо”! Запомни это!” Тут и я, и Аня достаточно детей контролируем. Или, например, мы — в основном Аня, потому что мне даже не хватило мужества, — проявили волю, когда Миша играл в компьютерные игры. День и ночь. И нам педагог сказал: это как наркотики. Ничего не развивает. Вот тут была проявлена жестокость. Аня выкинула все эти игры из дома, параллельно объясняя Мише почему. Миша рыдал: “О чем я буду говорить с друзьями в школе?!” “Найдешь о чем говорить”, — сказала Анна. Она была бескомпромиссна. И действительно, когда все уничтожили, у Миши пошел резкий интеллектуальный прогресс... Обычно в сложных ситуациях пытаемся детям что-то внушить, объяснить, но когда идет сильное противодействие — проявляем волю. Запреты должны быть. Надо только знать, что можно запрещать, что нельзя, и в каком возрасте.

Медвежья услуга

Мне говорят: “Ты эгоистичен. Ты должен помогать детям всем, чем можешь”. Я говорю: “Нет. Надо делать разумно, потому что иначе я, как ни странно, подставлю человека”. Есть такое выражение “медвежья услуга”. Ты можешь протолкнуть своего ребенка в Думу или в юриспруденцию. Но если он не умеет этого делать, рано или поздно все увидят — что на сцене, что в жизни... Я всегда помогал посильно детям. Когда Кирилл пошел в актеры, я безумно боялся. Повел его на постановочный факультет в школу-студию МХАТ (на актерский по моей просьбе его не взяли). А Кирилл отправился в Малый театр и поступил в студию там. Потом я ходил на его экзамены, смотрел, чему-то пытался научить, а иногда и переучить — разговаривал с ним профессионально. Но я его брал сниматься в больших ролях только два раза, когда был стопроцентно уверен: и он меня не подведет, и я его не подведу. Например, в “Покровские ворота” я его не пробовал на роль Меньшикова. И он это понял... Если он чего-то добился, то сам. Я никогда не слышал, чтобы дети использовали мое имя и хвастались отцом. Скорее наоборот: Кириллу было очень трудно продолжать профессию, будучи сыном Козакова. А Мише говорили: “Почему у тебя такой старый отец?” (Дети же бывают бестактными.) Для него это было очень болезненно. Когда он поменьше был, очень переживал...

Мы расстались с Гретой, когда Кирюша совсем маленьким был. Недавно он сказал: “Папа, но мы никогда не ощущали себя без отца”. Мне это было приятно слышать.

Развод или дети

Если отношения мужа и жены невыносимы, надо сто раз подумать, сохранять ли брак ради детей. Очень сложно, как поступать в таких случаях. Дети видят ложь, а они должны жить в спокойной атмосфере. Ведь все начинается со лжи и обмана. Дети к этому необыкновенно чувствительны. Если родители лгут — это, конечно же, накладывает отпечаток. Можно сказать, что ребенок еще не понимает, что такое хорошо, что такое плохо, и не выбирает свой путь. Я смотрю на своих детей и вижу — они выбирают.

Родители должны объяснить причины развода детям. Главное при этом — не настраивать друг против друга. Ведь очень часто даже вместе люди живут и при ребенке выясняют отношения: “Ты такой”, “А ты такая”. С Гретой мы все время поддерживали связь. Она не настраивала детей против меня. У них был прекрасный отчим. С его сыном мои дети дружили. И у Мананы был отчим. Она его называла Толя, а меня — Миша (потом — “папа” иногда). Позже сказала: “С годами я тебя люблю все больше”. Наверное, чувствует, что мое время уходит... Вины я перед детьми не чувствовал. Ну, может быть, когда напивался при них — очень сожалел... Я думаю, дети — единственный смысл брака. По крайней мере для меня и для Ани главное — это дети.

Правильные люди

Ничему я не научился, воспитывая старших, что потом помогло бы с младшими. Когда старшая дочка была в возрасте Зои, я сам был еще очень молод. У меня еще ветер в голове гулял. Сейчас я гораздо больше времени уделяю Мише и Зое. С каждым ребенком все шло по-своему. Но я вижу что-то, что объединяет всех моих детей. Они — правильные люди, они мыслят достаточно близко к тому, как мыслю я. У нас есть общие исходные взгляды на жизнь. Это не исключает иногда конфликтов (мы все вспыльчивые — вся команда, кроме Зои), но серьезных разногласий у нас не было... С Кириллом мы уже почти на равных: теперь он меня многому учит. И объясняет что-то про жизнь, в которой я мало что понимаю. Вот это и есть богатый отец — не то, что много детей, а то, что наступает момент отдачи: ты вкладываешь — ты получаешь помощь, поддержку. В старости без этого особенно нелегко. Мне повезло. Даже Манана (она актриса в Тбилиси) приедет сейчас на гастроли в Москву — это будет такой подарок к моему 69-летию. Мы все пойдем на ее спектакль... И в этом смысле я безусловно богатый отец.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру