— Приезжайте, читайте, делайте копии, но я вам их не отдам, — голос дочери Валентины Михайловны Савиной, Зои, прозвучал решительно. Зоя, ровесница Дмитрия Холодова (их дни рождения разделяет месяц), и ее старший брат Тимур — его детские друзья с незапамятных времен. На каждые каникулы Дима перебирался к бабушке, чей огород граничит с участком Савиных, и вливался в шумное сообщество, которое тут по-гайдаровски тоже называли “Тимур и его команда”.
— Когда мы узнавали, что Димка приехал к бабушке, летели к ним во двор сломя голову. С ним всегда было весело, — рассказывает Зоя. — От всех остальных он отличался одним: ни разу я не слышала от него грубого слова. Обычный ребенок, только без глупостей. Не помню ни одного случая, чтобы он нахулиганил.
36-летняя Зоя — сейчас капитан милиции. Работает в сергиевопосадской ГИБДД. О детстве, в котором взрослые называли их с Дмитрием “неразлучными”, журналистам рассказывает впервые.
— В основном свободное время проводили, как и все: гоняли в футбол, часами сидели в овраге у костра, пекли картошку... Но было у нас и несколько “своих” игр. Которые придумал Дима. Игра называлась “Открывание деревьев”. Недалеко от дома есть липовая роща. Нужно было залезть на каждое из деревьев. Начинали с самых простых. Потом очередь доходила до высоких, без веток внизу. Казалось, залезть на такое невозможно. Но и оставить “неоткрытым” дерево было никак нельзя. Как-то вскарабкивались — “первооткрывателем” обычно был сам Димка. За лето ни одного “неоткрытого” дерева в окрестностях не осталось...
Лет в одиннадцать, кажется, он приехал с фотоаппаратом “Смена”. Все каникулы мы провели в заброшенных тогда Черниговских скитах — облазили все что можно. Искали клейма на старинных кирпичах, какие-то живописные развалины... Дима все фотографировал. Я его спрашивала: “Зачем?” Он совершенно серьезно отвечал: “Отправлю в Министерство культуры. Это же исторический памятник, его надо сохранить”.
В марте 1994 года в “МК” вышла статья Дмитрия Холодова “Изгнание из рая”, посвященная Черниговскому подземному монастырю — полумистической истории пещерного братства и неприглядной современности уникального места. Тогда на территории монастыря располагалось какое-то производство, большая часть пещер была загажена. Понятно, какие эмоции все это вызывало у Холодова, который считал Сергиев Посад своей родиной. Говорят, он относился к этой статье как к одной из главных своих работ в журналистике.
— В 12 лет он выучил “Марсельезу” на французском языке. Просто так, для себя. Сказал: захотелось выучить. Классе в восьмом Димка привез к нам кассету “Аквариума”. Я тогда первый раз узнала о существовании такой музыки.
— Друг он был идеальный. Я до сих пор вспоминаю те годы как самое светлое пятно в жизни. Когда повзрослели, стали видеться реже. Он учился в институте, я — в техникуме. Помню, он очень радовался, когда его взяли в “МК”. Стал ездить в “горячие точки”. Я думала: зачем его туда понесло?! Мне казалось, этим должны заниматься не такие люди, как Димка. Ему бы писать про историю, культуру…
— За его статьями мы особо не следили, — добавляет Валентина Михайловна. — Знали только, что он военный корреспондент, пишет про коррупцию в армии... Газету стали покупать каждый день только после взрыва. А потом выписали — и до сих пор выписываем. Все статьи, которые тогда выходили про Димку, у нас хранятся.
— А как узнали про взрыв?
— Мне кто-то на работе сказал, что в “МК” был взрыв, — вспоминает Зоя. — Я подумала: такая газета, вечно у них что-то взрывается… Прихожу домой, а мама — в слезах… Потом ездила на похороны, видела это огромное количество людей, которые пришли его проводить. А ведь нам он никогда о своей работе не рассказывал...
— Только в последний раз, когда я его видела, что-то такое в его словах промелькнуло. Я стояла у калитки, смотрю — Димка идет. Спрашиваю: “Ты как здесь? Не знала, что ты приехал”. — “А никто не знает, Валентина Михайловна. Я в тень ушел”. И улыбается, как всегда. В тот приезд он несколько дней крышу красил.
Это был сентябрь 94-го. А 17 октября произошла одна из самых страшных трагедий в истории нашей журналистики. Запредельно бесчеловечное по своему замыслу и исполнению убийство...
