От послевоенного времени до наших дней в советском футболе ярко светили звезды мирового и европейского уровня — вратари, защитники, форварды. Но наиболее ценными для организации игры команды всегда считались плеймейкеры — футболисты, ведущие игру, разыгрывающие, обладающие ювелирным пасом.
Таким игроком был Юрий Гаврилов. Сначала — шесть сезонов за “Динамо”. В эти годы подлинного Гаврилова мы не видели. А в 1977 г. Бесков приглашает его в “Спартак”, и его талант начинает сверкать ярко, неповторимо.
Это про Стрельцова и Гаврилова справедливо говорили: “Мяч, посланный ими, имеет глаза”. А Константин Иванович Бесков не уставал повторять футболистам: “Если не знаешь, что делать с мячом, отдай его Гаврилову”.
А теперь с Гавриловым беда. Нестерпимая боль в правой ноге — в тазобедренном суставе — стала усиливаться. И диагноз специалистов — как приговор: артроз, выработка сустава, операция неизбежна. А в переводе с медицинского на русский это означает, что жидкость, которая должна смазывать сустав на сгибе и суставную сумку, перестала вырабатываться. Поэтому мучительная, нестерпимая боль от трения сухих костей.
Операцию сделали в Институте ревматологии РАМН.
...Небольшая одноместная палата. Хозяйничает супруга, Зоя Васильевна. Сразу же приглашает к столу. Для гостей, за здоровье Васильевича, у них было — но мы на работе. Гаврилов несказанно обрадовался нашему приходу, схватился за поручень, молодецки подтянулся и усадил нас на кровать.
— Как здоровье, Васильевич?
— Нормально, иду на поправку. Сборная выиграла, да и футбол хороший показала, умение переломить игру, силу духа и страсть.
На 9-м этаже, не зная номера его палаты, мы с фотокорреспондентом Кириллом Искольдским стали заглядывать подряд в каждую. Выручила медсестра:
— Вы к Юрию Васильевичу?
— Как догадались?
— Да к нему много народу приходит. Да и наши, выздоравливающие, его не забывают. Человек он приветливый, а о футболе все поговорить хотят, особо — про сборную.
Входим — улыбается.
— Да мы к тебе по делу — о жизни и ноге поговорить.
— А футбол и есть наше дело.
— Тебя, видимо, жена как футбольный собеседник не устраивает?
— Устраивает. За столько лет совместной жизни она только играть не научилась, а все остальное при ней, да и тренировать уже может. Как ты думаешь, за счет чего Ярцев преобразил игру команды?
И мы стали наперебой приводить доводы: лучшая защита в стране — локомотивская, добавил туда мудрого Онопко, в средней линии ребята с головой, отличным пасом, в атаке Булыкин, Кержаков, Сычев. И еще Ярцев какие-то волшебные слова знает. Рассказывали, что Булыкину перед игрой он что-то на ухо шепчет. Никиту Палыча в сборную пригласил. А он наследник и ученик Андрея Петровича Старостина. Нам Парамонов сказал, что это очень важное решение Ярцева для нормального климата в команде.
— Все, Васильевич, давай о тебе. После Уэльса поговорим о футболе. Что случилось с ногой, когда?
— Не могу вспомнить. Боли появились в правой ноге и тазобедренном суставе. И не только во время игр за ветеранов, но и при ходьбе. Резкая боль стала распространяться по всей ноге.
— А когда играл в команде мастеров, травмы были?
— Меня Бог хранил от серьезных переломов. Да и костных изменений не было. Естественно, были ушибы, переход ахиллова сухожилия в икроножную мышцу, летели связки голеностопного и коленного суставов.
— Шикарный букет...
— Обычный для футбола.
— Следовательно, необходимость операции спровоцировали травмы профессионального футбола?
— Конечно, я играл до 43 лет — возраст в футболе более чем преклонный, ноги поизносились, а замены им нет.
— Операция была сделана под общим наркозом?
— Нет. Наркоз действовал от пояса и ниже, но нестерпимые мучения — уколы замораживания, когда нужно было согнуться в три погибели. Все, о чем говорили хирурги во время операции, я отчетливо слышал. Она длилась 2,5 часа, и теперь у меня в ноге металлический сустав.
— Операция платная?
— А ты где живешь? Полтора месяца назад мое 50-летие отмечалось, как положено у ветеранов, футбольным матчем. Он был организован для того, чтобы помочь мне материально именно для проведения операции, ведь она стала неизбежной.
— И все же, кто финансировал конкретно?
— Моя пожизненная, глубокая благодарность президенту “Спартака” Червиченко, ветеранам клуба и, конечно же, Павлу Павловичу Бородину. Примерно такие же операции перенесли Крутиков, Пшеничников, Назаренко, Букиевский. И всем помог Бородин. Без их помощи операцию я бы не потянул.
— И во что обошлась операция?
— Точно сказать не могу. Но кроме самой операции это еще препараты, временный протез, койко-место и так далее. За все надо платить, мало не покажется.
— Есть программа восстановления?
— Два месяца на костылях, месяц с палочкой, затем ходьба, бассейн, тренажеры. Через год должен восстановиться. Мне очень повезло, что попал в руки прекрасных специалистов и замечательных людей, хирургов, родных братьев Сергея и Максима Макаровых. Убедился, что классные врачи лечат не только скальпелями и медикаментами, но и отношением к больному.
— Ну а до болезни чем занимался, где работаешь?
— Не работаю. Играю, вернее играл, за ветеранов. Пенсии у меня нет никакой. За игры получал гонорар, но это ниже статистического прожиточного минимума. Помогает дочь.
Есть люди, к которым мгновенно проникаешься почтением и симпатией. Это редкостное достоинство человека, особенно в наше смутное время. Завотделением Сергей Анатольевич Макаров именно из таких.
— Технически операция была несложной, — говорит он. — Проводили ее с братом Максимом, работала бригада. Во время операции Юра рассказывал нам анекдоты, а практикой проверено, что это очень хороший признак. Но хочу сказать о самом главном, пользуясь популярностью и тиражом “МК”, тем более что вы первые газетчики, посетившие Юрия. Знаю, как материально сложно организовать такую операцию, поэтому прежде всего как врач хочу сказать, что в нормальной стране прежде всего должно быть нормальное отношение к человеку. Нельзя рассчитывать на частных лиц, которые оплачивают операцию. Настаиваю, что это прямая обязанность государства. Счастье страны — это прежде всего счастье людей. У нас существуют статьи социальной помощи, но они мизерные — 1—2% от потребности. Это показуха для демонстрации в международных организациях.
— Сергей Анатольевич, когда Гаврилова отпустите домой?
— Хоть завтра. Даю год на полное восстановление. А затем вместе сыграем за ветеранов. Он дал мне слово, что одарит классной, гавриловской передачей. Ведь я тоже играю в футбол.
