Микшерный пульт. За стеклянной перегородкой — микрофонная стойка. В студии записывается неизвестный мне исполнитель, одетый в черную рубашку и брюки, с четками в руках и почему-то в фуражке.
— “Белые ночи пермских лагерей”, — поет он с явным удовольствием, закрыв глаза и отбивая ритм ногой.
— Сейчас модуляция, — напоминает звукорежиссер.
— “Белые ночи”, — снова отзывается динамик.
— Я с модуляцией не облажался? — как-то странно интересуется артист. — И это... Там, на втором куплете, я просто чисто намеренно сделал не так. У меня еще голос не проснулся! — добродушно улыбнулся певец. И во рту его яркой молнией сверкают все золотые прииски мира...
Мама родная! И рука в наколках. И в студии полно людей в камуфляже с шевронами “Спецназ”. Улыбаются, а с артиста глаз не сводят. И понять их можно. Певец с четками — по совместительству з/к из колонии в Чувашии, законник, прибывший в Первопрестольную поучаствовать в конкурсе тюремной песни “Калина красная”.
С идеей провести первый Всероссийский конкурс песни среди осужденных обратилась в ГУИН компания “Союз Продакшн”. ГУИН идею неожиданно горячо поддержало. Конкурс назвали “Калина красная”, при этом, как пояснил один из организаторов, “Лидия Шукшина в курсе”. И машина завертелась. Еще год назад во всех колониях страны начались отборочные конкурсы. Начальство на местах обращало внимание главным образом на поведение заключенного. Все понимали, что, если в Москве артист усвистит куда глаза глядят, головы снимут всем. Те, кого сочли политически благонадежными, блеснули талантами на певческом поприще в родной колонии. Затем записи, сделанные на аудио- и видеокассетах, послали в Москву и с замиранием сердца принялись ждать ответа.
— Всего у организаторов оказалось около полутора тысяч заявок, — рассказывает пресс-секретарь конкурса Игорь Рябов. — Мне запомнилась запись одной женщины, вернее, даже не запись, а видеоклип. Ей в колонии сшили белый сарафан, она выскочила на сцену и прямо как Бабкина залихватски спела русскую народную песню. И свой балет у нее даже был: подруг по несчастью собрала на подтанцовку. Оказалось, что некоторые зоны могут похвастаться собственными, весьма неплохими студиями звукозаписи. Среди участников много было женщин, активно проявляли себя подростки. Но в основной массе это мужчины. Статьи у всех разные, в основном кражи, наркотики, убийства. Сроки редко меньше пяти лет. Кстати, пока шел конкурс, зэк по фамилии Бузыкин успел освободиться и приходит на репетиции без конвоя.
В Москве члены жюри — Николай Губенко, Надежда Бабкина, Михаил Танич и другие — выбрали 27 наиболее одаренных, на их взгляд, исполнителей. Еще пять человек по режимным причинам отсеялись, и в итоге в Москву прибыли 22 уголовника.
На этом этапе силовые структуры, отвечающие за безопасность конкурса, по словам организаторов, были близки к умопомрачению. Самое главное — как не допустить побегов? Поэтому к прессе отношение на конкурсе, мягко говоря, сдержанное. Нам командуют: “Пресса — по лестнице наверх! Наверх, я сказал!” И мы вместе с иностранными журналистами испытываем эксклюзивное чувство причастности ко всем уголовникам на свете сразу.
Записав “минусовку”, певец скромно представился: “Володя. Фамилия? Напишите “Волжский”. Володе 42 года, большую часть из них он провел за решеткой, последний срок — три года — мотает за то, что “поссорился с приятелем; несильно, но два ребра сломал”. Владимир — уникум по нашим шоу-бизнесовским меркам. Прямо на нарах он умудрился записать два альбома, которые неплохо продаются, и подготовил к выходу третий. Тут к нам подошел фотограф и по-английски что-то спросил у певца.
— Yes! — скромно ответил Волжский. — Это он спрашивает, можно ли меня сфотографировать, — и продолжил беседу исключительно на английском наречии. А мне пояснил: — Я нигде не учился, это меня приятель в камере натаскал, он все-таки в МГИМО учился!
Говорят, что законникам вообще-то всякой ерундой типа пения на сцене заниматься не положено. Но, как говорят, гражданин Волжский поет всю жизнь и решил ради такого дела отойти от традиций. Публики не боится, в молодости со своей группой выступал на стадионе, и чем больше народа, тем увереннее себя чувствует. В своем дальнейшем творчестве планирует завязывать с арестантской темой и переходить к сентиментальному шансону. Звездой себя не чувствует, их, говорит, на небе уже меньше, чем у нас на земле. Познакомился здесь с интересными людьми. Вот 28-летний Руслан Ануфриев из челябинской колонии, который рядом готовится к записи. Руслан вышел в финал с песней “Снежная королева”.
— Волнуемся ужасно, — признается Руслан, отхлебывая чай из пластикового стаканчика. — Правда, я самокритичен и на первый приз не рассчитываю. Кстати, познакомьтесь — это мой гражданин начальник.
Руслан — красавчик в черном костюме — попал за решетку прямо с учебы на 2-м курсе Казанской консерватории. Статья у него серьезная: восемь лет дали за убийство. Вины своей Ануфриев, конечно, не признает. Отсидел уже три года.
Участники живут, конечно, не в гостинице — в московских СИЗО. Им предстоит записать минусовую фонограмму для концерта и порепетировать свое выступление на гала-концерте, который пройдет завтра в одном из концертных залов Москвы. Шоу готовит режиссер Андрей Грозин, в свое время работавший с такими звездами, как Алсу и Земфира. Звукозаписывающая компания рассчитывает заработать на выпуске дисков необычных исполнителей, а пока признается, что с ними работать намного легче, чем с Филиппом Киркоровым, например, в смысле профессиональной дисциплины и подхода к делу.
Призы ожидаются необыкновенные. Во-первых, пятерых финалистов прямо при всем честном народе на сцене Минюст освободит от дальнейшего отбывания наказания. Остальных счастливчиков ждут телевизоры, изделия народных промыслов, денежные премии.
Если все получится, организаторы планируют проводить подобный конкурс раз в два года.
