В детстве мне приходилось укладывать спать среднеазиатскую черепаху и ежика. Сам процесс погружения в объятия Морфея на зимний период был известен — холод и покой. Однако представить себя баюкающей около трех десятков... летучих мышей было проблематично. Тем более не в глухом лесу, а в многоквартирном доме на Шаболовке, на обычном балконе, застекленном деревянными рамами.
Летуны обитают рядом с нами в Москве и ближайшем Подмосковье, только мы их чаще всего не видим и даже не слышим. Заселяют чердаки, дупла, вентиляционные и лифтовые шахты. Особенно им почему-то нравится высотка Министерства иностранных дел с 23-го по 28-й этаж, павильонами “Мосфильма” эти создания тоже не брезгуют. Подобранных летучих мышей несут в зоопарк, а уж оттуда они попадают домой к зоологу Евгении Кожуриной, научному сотруднику, кандидату биологических наук Института экологии и эволюции им. Северцева РАН.
У нормальных людей на лоджии хранятся варенья-соленья, белье сушится. А тут дуплянки, резиновые коврики, и под каждым прячется зверь-загадка.
— Вон под корой, смотрите, двухцветный кожан спрятался, шерстка какая красивая, как седая. Хотите погладить? — Женя протягивает на ладони крохотный комочек шерсти с кожистыми крыльями и большими ушами. Протягиваю палец и тихонько провожу по меху. Летучей мыши мое присутствие не очень нравится, она разевает рот с ярко-розовым языком и крохотными, но острющими зубами. Отдергиваю руку — ну ее к лешему. Лучше буду рассматривать издали.
Нетопырь — древнеславянское прозвище летучих мышей. В названии еще отражается время активности (ночницы, вечерницы), либо анатомические признаки (ушан, трубконос). Самые крупная летучая мышь, встречающаяся в Москве, — рыжая вечерница. Ее вес порой превышает 25 граммов, а нетопыри-карлики “тянут” всего на 3—5 граммов.
— В Москве и окрестностях зимуют все виды ночниц, северный кожанок, ушаны. Чуть южнее остаются поздние кожаны и широкоушка, — рассказывает зоолог Кожурина. — Перелетные отправляются на Балканы, на Кавказ, наши мыши зарегистрированы даже во Франции. Рекорд дальности перелета крохотного лесного нетопыря — 1200 километров!
У Жени живут рыжие вечерницы Пегас, Пижма, Пуля, Пенза, их детеныши Папик и Пан, средиземноморский нетопырь Любка, лесной нетопырь Тяпа. Из двухцветных кожанов — Витя, Варя, Вепрь, Вишня. А в углу висит самец остроухой ночницы Гога, он родом из Грузии. Но на имена мыши не откликаются, реагируют только на свист и шарканье тапок. Честно признаюсь, назвать этих рукокрылых забавными или хотя бы обаятельными у меня язык не повернулся бы.
На ощупь “балконные” мыши чуть теплее воздуха за окном. Удивляться нечему, во время зимовки их температура тела всего на пару градусов выше окружающей. Зато из всех зверей, впадающих в спячку, у них самый рациональный энергетический баланс. Однако проспать всю зиму “без задних ног” мышам нельзя. Несколько раз за зиму, в самые теплые дни, они просыпаются, расправляют и тщательно чистят крылья, восстанавливают кровообращение.
— Если этого не произойдет, может начаться некроз тканей. Своих летучих мышей я бужу раз в месяц, подвешивая к потолку обогревательный коврик, — поясняет Евгения.
В неволе летучих мышей потчуют мучными червячками. Бывает, что крохотный нетопырь-карлик лихо расправляется с крупным червем-зоофобусом. Выглядит это примерно так, как если бы мы без помощи рук пытались заглотить батон докторской колбасы.
Все отечественные летучие мыши исключительно насекомоядные. Комары — их основная пища, даже у рыжей вечерницы с громадными зубами основной компонент диеты — кровососы. Мышь ест на лету, причем умудряется так раскусить насекомое, что отваливаются твердые несъедобные хитиновые крылья. Жесткая голова идет в отходы, в рот отправляется только филе.
— Рыжие вечерницы в неволе склонны к обжорству, — констатирует Евгения Ивановна. Это заметно: рыжики с их упитанными животиками выделялись на фоне субтильных соплеменников.
— Раньше в уличном вольере для кормления ставили большую миску с едой. Мыши садились на сетку, подползали к кормушке, плотно там сидели и ели. Бывало, так наедались, что не могли взлететь. Они уже и на стол заберутся, прыг-прыг, а ничего не получается. Свалятся в траву и пешком идут к домику. Конечно, это недопустимо, в природе много хищников, может в любое время сова спикировать
Никаких сердечных привязанностей летучие мыши не заводят. Наоборот, с точки зрения людей, ведут себя весьма аморально, а самцы так вообще полные альфонсы. Выкормив детеныша, мамаши тут же ищут нового возлюбленного. Спаривание происходит по пути миграции, самец занимает удобное дупло и трельками созывает к себе самок. Сколько ни прилетит — все его. Летучие дамы могут сменить так до десятка кавалеров. У рыжих вечерниц большинство самцов вообще не утруждают себя перелетами к местам выведения потомства. На Западном Кавказе эти летучие мыши оккупировали большинство пещер и ведут себя крайне нагло, шумно выясняя отношения. А когда в городе Майкопе они вылетают вечером на водопой, то воздух звенит от их воплей, причем крикунов даже не смущает гул от ближайшей дискотеки.
Интересно, что самки сразу не беременеют, запасы спермы, полученной от всех будущих отцов, хранятся в половых путях всю зиму. Проведенные научные исследования показали, что жизнедеятельность сперматозоидов сохраняется только благодаря их сильному обезвоживанию, они как бы временно высыхают. Так что у самки внутри — настоящий консервный цех. Правда, до конца процесс “возрождения” сперматозоидов не изучен, но прилетает на родину летучая мышь уже в положении. В конце мая — начале июня появляется прибавление, у всех ночниц по одному, а вечерницы, кожаны, нетопыри приносят приплод по два детеныша. Рождаются малыши с очень большими задними лапами, для них жизненно важно удержаться на маме.
Летучие мыши на охоту детенышей не носят, оставляют в убежище. Детишек, как правило, в пещере много, и не перепутать мышат мамам помогают особые околоносовые железы. Благодаря выделяемому пахучему паранозальному секрету мыши не только ухаживают за кожистыми перепонками крыльев, но смазывают им, как детским кремом, своих малышей.
Есть летучие мыши, которые все время сопровождают человека — им так комфортнее жить. Так, рыжих вечерниц (они могут летать со скоростью 60 км в час) регулярно наблюдают на столичных водоемах рыбаки, засидевшиеся допоздна. Второй период, когда рукокрылых можно увидеть, — перед рассветом, еще они могут охотиться вокруг фонарей, в тех местах, где роятся насекомые. Зимовать мыши устраиваются в подвалах, на чердаках жилых домов, в шахтах лифтов. Залетают рукокрылые в открытые форточки.
— Осенью мне позвонили с Малой Грузинской улицы, — рассказывает зоолог, — оказалось, что мальчик лет шести увидел ночью, как кто-то страшный вылезает из-за гардероба и летает по комнате. Родители забили тревогу, когда заметили, что сын потерял аппетит, отказывается ложиться спать. Папа отодвинул шкаф и достал оттуда летучую мышь.
Но чаще всего, конечно, граждане обращаются в зоопарк. Причем, найдя мышь, они полностью уверены, что беглянка удрала именно оттуда. Хотя некоторые пытаются одомашнить рукокрылых найденышей. Сажают в террариумы, картонные коробки, кормят хлебом и сгущенкой. Зверьки потихоньку загибаются, и тогда их приносят к Евгении Кожуриной.
— Например, этой весной раздался звонок из Болшева. В зоомагазин принесли непонятную зверушку в банке. Приехала — оказался лесной нетопырь, нашли его школьники в подвале школы в уже достаточно плохом состоянии. Долго пришлось его выхаживать. Вот он, Тяпа, под корой сидит. Беру, конечно, всех, знаю даже, что, как только зимой сильная оттепель, сразу понесут мышей. Передерживаю, закладываю в спячку, а в мае, когда животные уже могут нормально кормиться, окольцовываю и возвращаю в природу. Двухцветных кожанов отпускаю в Царицыне, в Измайловском парке или в ближайшем Подмосковье.
— Как-то я привезла из Грузии детеныша подковоноса. У этих мышей на носу есть кожистый нарост, который является чем-то вроде параболической антенны, эхолокационные сигналы они издают не через рот, как все, а через нос. Он меня узнавал по шагам, подлетал, садился на плечо, сваливался в карман рубашки, ложился там на бок и замирал в блаженстве. Сколько угодно мог лежать, а еще любил, когда его брали в пригоршню. Заправлял уши за предплечья, и я его поглаживала.
Еще у Евгении была особая привязанность — крылан по кличке Тоня. Мышь сначала жила в детской на свободном “выпасе”, но пришлось перевести в вольер, потому что ночью хулиганка будила сына Жени. Проникала под одеяло, засовывала свой язык, похожий на шило, ему в рот и в нос — ласкалась. Все стены были заплеваны ошметками пережеванных фруктов, а еще ночью она писала с высоты двух метров на газеты, и звук получался оглушительный.
— Муж сказал: либо я, либо крылан, — грустно закончила свой рассказ Евгения Кожурина.
