Выбрать себе ближайшее будущее сегодня, казалось бы, не стоит труда: профориентационные центры манят узнать свою долю, родители настаивают на прибыльной профессии банкира или налоговика, Министерство образования внедряет профильные классы, а Единый госэкзамен гарантирует место в учебном заведении — куда баллов хватит. Главное — отучиться, а там хоть трава не расти…
Железный гуру
В узком коридорчике не протиснуться: абитуриенты с мамами, толстопузые дядечки, решившие узнать, кем бы они стали, если бы не просиживали штаны перед телевизором, и тины, дружной ватагой штурмующие судьбу. Шпаргалки перелетают из рук в руки.
— На тестировании это не поможет — слишком мало времени на ответ, — рассказывает психолог Мария Сомикова. — Что знаешь, то и ответишь. Причем результаты после десятого и после одиннадцатого классов у одного и того же человека могут быть разными.
— У вас ровно сорок минут. И шестьдесят вопросов. Отвечайте не раздумывая! — прогремел над ухом инструктор и включил тестирующую программу. Вопросы посыпались один за другим, мышка хромала и не хотела перемещаться на кнопку “Ok”, а внизу экрана рыжей шкалой тикало отведенное время. Сначала я честно пыталась вспомнить, что такое алгоритм, какая формула у азотной кислоты и столицей какого государства является город Аддис-Абеба. Легче мне давались вопросы на “да” и “нет”. Людей — люблю, писать — люблю, стихи пишу иногда и дневник тоже веду…
Час тянулся как вечная пытка. Тест и не думал прекращаться. Под конец на все вопросы я отвечала как придется, а головоломками себя затруднять не стала — ставила наугад.
— Тест выявляет интересы, способности и особенности личности, то есть характер, — поясняет Мария. — Допустим, ты любишь общаться с людьми, интересно рассказываешь о чем угодно, но не терпишь никакой критики и не идешь на компромиссы. Тогда тебе противопоказана работа, предполагающая диалог.
Машина гудела, подсчитывая мои успехи. Из принтера появился лист с цифрами и графиками моей личности.
— Все ясно, — ухмыльнулся консультант Виктор, взглянув на полученные результаты. — Значит, так! О журналистике забудь — язык не так подвешен. Может, попробуешь дворником? Там думать не надо — знай себе мети...
— Машина не способна учесть всех жизненных моментов, — утешает психолог Мария. — Может, тебе сегодня по ногам в метро прошлись. Причин найдется море. Например, некоторые мамаши силком тащат подростков на тестирование.
Мне на ноги никто не наступал. На “профориентацию” я ходила по заданию редакции. А поход влетел мне в порядочную копеечку.
Отцы и дети
Маша все детство провела с колбами и пробирками. Мама-химик каждый день ставила опыты, смешивая разноцветные зловонные жидкости. Папа, убежденный биолог, учил студентов правильно препарировать лягушек. Формулы на стенах, плакаты насекомых и животных в разрезе, скелет в шкафу…
Уже в четыре года Маша знала, что из смеси соды и сахара с водой получается шипучая газировка, а в третьем классе наизусть помнила все ткани человека. Родители настойчиво убеждали пойти по их стезе.
— Ни за что! — отрезала однажды дочь. Несколько раз она пробовала даже уйти из родительского дома в никуда. Ее отлавливали в дверях подъезда с набитым рюкзаком и вновь усаживали за ненавистные книжки. В одиннадцатом классе на семейном совете единодушно приняли решение — в медицинский.
— Это все ради тебя, — успокаивала мать рыдающую над учебником по биологии Машу. — Стерпится — слюбится…
— Да, а я тебя в лабораторию к Петровичу устрою, — мечтательно кивал папаша.
— А не боитесь, что она потом человека на операционном столе зарежет? — поинтересовалась я.
— Ну что ты! Мы же ее на теоретическую медицину определили: никаких людей, никакой крови, никаких нервов — исключительно научные разработки…
— Родители считают, что, введя ребенка в свое дело, они могут обеспечить ему будущее, — объясняет психолог Мария Сомикова. — При этом большая сфера профессий отвергается сразу. Девочке сузили выбор до “единственно правильной”. Родители должны понимать, что в выпускном классе подросток становится уже достаточно самостоятельным, чтобы самому принимать решение.
Тропой заблудшего студента
Как показали исследования, в восьмом классе определяется направление, а в десятом-одиннадцатом — вуз. О профессии речь даже не идет.
— При каждом вузе существуют “школы юных”, так называемые кружки по интересам, — рассказывает Мария Сомикова. — Они во многом дают понять, чем ты будешь заниматься в институте. Это как если бы ты стал студентом в десятом классе…
Слава давно принял решение штурмовать МГУ. Мама не замедлила пристроить сынка в школу при вузе.
— У нас и практика будет, — сообщил директор. — Почувствуешь, как тут у нас учиться!
Уже через пару недель Слава полностью освоился и ощущал себя полноправным студентом-первокурсником. C радостью “забивал” на пары, спал на задних рядах аудитории, устраивал пьянки у стен “родного вуза”... Третьекурсником он понял, что тусовка тусовкой, а учиться на этом факультете он больше не может. Просто не понимает — зачем...
— Мы называем это “кризисом экватора”. На третьем курсе происходит осмысление того, что ты будешь делать дальше. Лучше сразу куда-нибудь перевестись, чем ходить на нелюбимые лекции, — советует Мария. — Людям, которые доучиваются в таком вузе до конца, сложно бывает удержаться на одной работе. Они менее толерантны в коллективе и постоянно конфликтуют с начальством.
Какое бы решение ты ни принял, последнее слово останется за тобой. Ведь никто не сможет за тебя выбрать, как дальше жить: ни мама, ни декан вуза, ни самый умный на свете компьютер...
