Загадка, да и только. В Минске, где два с лишним года провел Ли Харви Освальд перед тем, как войти в историю в качестве официального убийцы президента Кеннеди, дома, где он жил, на карте не существует. Когда это случилось — до или после выстрелов в J.F.K., — сейчас уже никто не помнит, но дом №2 по улице Коммунистической формально отсутствует. Отсчет по четной стороне улицы начинается сразу почему-то с 4-го. Жизнь или партийные чиновники, но кто-то стер с карты города знаменитый адрес.
Но сидящие на лавочках старички с Коммунистической улицы все помнят. И дом, который сменил номер, тоже. Дом №4 сталинской постройки с высоченными потолками, колоннами, арками и сводами, который возводили пленные немцы в 1952 году. Здесь и жил киллер.
Поднимаюсь на четвертый этаж — и вот она, 24-я квартира. Дверь открыл казахской внешности старик с хитрой улыбкой на лице.
— Здравствуйте, я журналист…
— Понимаю, проходите. Вы про этого американца хотите спросить?
— В общем, да, про Освальда, убийцу Кеннеди.
— Ну это еще не доказано, что он стрелял. Вот и один иностранец из какой-то ихней газеты ко мне приезжал, тоже сомневался. А вообще, я, если честно, не интересуюсь этим убийцей. Но спасибо ему, теперь ко мне журналисты захаживают. Идите сюда, я вам тут что-то покажу.
Старик убежал в глубь комнаты, я последовала за ним и оказалась перед выходом на балкон.
— Выходите на балкон. Вот, гляньте.
Дед встал в углу балкона и устремил свой взгляд вдаль.
— А теперь смотрите сюда,— сказал он, передавая мне распечатанный на принтере снимок. — Это мне на днях из Израиля по Интернету друзья прислали. Вот видите, на нем этот самый Освальд стоит на моем балконе со своей девушкой.
— Это его минская жена Марина, он ее потом в Америку увез, у них родилось две дочери, — уточнила я.
— Ну, значит, с женой. Так я посмотрел, что ничего же не изменилось: балкон и стены те же, здание штаба вдали то же, только в парке раньше деревьев не было, а теперь все заросло. Идите сюда, вы будете Мариной…
Я подчинилась деду, и мы с ним и с помощью фотокамеры пришедшего со мной фотографа попытались с точностью воспроизвести исторический снимок.
Вообще, балкон — самое красивое место бывшего обиталища Освальда. С колоннами и барельефом на них, с видом на главную реку Минска Свислочь, на здание штаба Белорусского военного округа и на домик Первого съезда коммунистической партии (РСДРП).
Алик (именно так для простоты Освальда звали минские друзья) в Союз приехал с целью помочь советскому народу строить коммунизм. Трудно сказать, каков был вклад его в это дело, но зато в отношения с девушками он вкладывал себя без остатка. Алик не пил, не курил, любил шоколадные конфеты. На заводе получал семьсот дореформенных рублей, да еще столько же ему выдавал в месяц советский Красный Крест. Жил по тем временам богато. Но под присмотром — КГБ завело дело и присвоило Освальду кличку Налим. В квартире были установлены “жучки”, вне жилья — наружное наблюдение. Вскоре агенты госбезопасности запротоколировали в досье на Освальда следующее: “В ходе наблюдения за объектом никакой информации, которая вызвала бы у нас подозрение в шпионаже, обнаружено не было”. КГБ всполошился только тогда, когда Освальд купил ружье и вступил в заводской охотничий клуб. Но оказалось, что стрелок он никудышный.
Мой новый знакомый Эдуард Сагындыков купил эту квартиру общей площадью 27 квадратных метров за 13 тысяч долларов три года назад. Об исторической ценности приобретаемой жилплощади он не догадывался. Открылось это, только когда предыдущая хозяйка по фамилии Ковалевская передавала ему ключи.
— А вы знаете, чью квартиру вы купили?
— Вашу.
— До меня здесь жил сам Ли Харви Освальд. Слыхали про такого? Он Кеннеди убил.
Эдуарда не слишком занимала американская история и место в ней J.F.K., а потому процесс распознавания имени Освальда занял некоторое время.
Между тем дама продолжала: “Я вам раскрою секрет. Там в кладовке вы найдете полочку, на ней Освальд хранил свою винтовку”.
Эдуард настолько был увлечен проблемой оформления сделки по покупке квартиры, что даже не придал значения словам женщины. Вспомнил он об этом только, когда к его квартире стали проявлять интерес журналисты.
— Вот смотрите, — обратился он ко мне,— там действительно высоко вверху есть полочка. Как раз для ружья.
И правда, полочка присутствовала. И возможно, Ли, будучи членом заводского охотничьего клуба (он работал на минском радиозаводе), свое ружье хранил именно там. Впрочем, других доказательств этому, кроме слов г-жи Ковалевской, нет.
В квартире сохранилось немногое от того времени. Разве что дверные ручки и защелки. Да сортир — в первозданном виде, только с крышкой из пластика. В этом районе квартиры получали партийные боссы, их секретарши, герои труда и передовики производства. Да и нынче под окнами дома несколько раз в год собираются на свои традиционные праздники местные коммунисты. Но новому хозяину квартиры Эдуарду Сагындыкову это не мешает. “Я человек советской системы, мне не нравится, что развалили Союз”. А еще ему импонирует политика “Шурика” (так он зовет нынешнего президента Александра Лукашенко), а погибшего Джона Кеннеди называет хорошим мужиком.
Выясняется, что 68-летний Сагындыков никогда в своей жизни не был за границей. Он никогда не пытался узнать историческую правду об убийстве J.F.K. Ему это неинтересно. Совсем другое дело — его лучший друг Леня, который всю свою жизнь собирал газетные вырезки с публикациями об убийстве американского президента. Эти документы превратились в огромный архив, который сейчас дед Леня перетащил из своей квартиры в квартиру, где когда-то жил Освальд. “Пусть архив тут полежит, в историческом месте”, — раскладывая папки со старыми газетными вырезками, заявил дед Леня деду Эдику.
Лучший друг Освальда по Минску Павел Головачев в свое время вспоминал, что последний вечер в минской квартире перед возвращением обратно в Штаты Освальд с Мариной Прусаковой провели вместе с ним. В тот вечер Освальд гладил пеленки для маленькой дочки Джун. Позже родится еще и Одри. Спустя месяцы Павел направит Марине в США письмо с соболезнованиями по поводу смерти Ли. Но письмо не дойдет, его перехватит КГБ.
Марина Николаевна Прусакова, по мужу Марина Освальд, останется проживать в США после смерти своего супруга. В 65-м она прославится на всю страну как успешная и знаменитая слушательница курсов английского языка. Их дочери вырастут стопроцентными американками. Единственное различие между Джун, которая родилась еще в Минске, и Одри, появившейся на свет за месяц до убийства Кеннеди, — в том, что одна из них стесняется своего папаши, а вторая относится совершенно спокойно.
