На интервью ведущий информпрограммы НТВ “Страна и мир” Антон Хреков пришел не один. “Познакомьтесь, моя жена Даша”. Сильный ход! Мало того что вид интеллигентный, так хочет еще и верным мужем себя показать. Ну да ладно, посмотрим.
— Aнтон, что ж ты такой интеллигентный?
— Так нужно же, чтобы ведущий информпрограммы имел лицо, слегка обезображенное интеллектом. Трудно же читать текст, который ты не понимаешь.
— Остальные журналисты могут походить на питекантропов?
— Я знаю очень образованных людей, которые играют роль матерых военкоров, только что вернувшихся с передовой. Они общаются между собой и с военными на “непарламентском” языке, выходят в эфир в какой-нибудь прожженной куртке и говорят что-то типа: сейчас порядка 50 стволов работают по “зеленке”...
— Ты хочешь сказать, что на самом деле они понтят и во время боя сидят в штабе?
— Нет. Они могут быть действительно на передовой. Просто это не значит, что эти ребята такие же в жизни. На самом деле махорку они не курят, а читают Коэльо, ходят на выставки и увлекаются японской философией.
— А репортер вообще может быть интеллигентом?
— Слово “интеллигент” стало старомодным. Я даже не знаю, что это такое. По-моему, интеллигентов нет уже 10 лет. Это кто: товарищ в очочках, который обязательно ругает на кухне правительство и боится сказать об этом на людях?..
— Так, значит, ты тоже склонен хамить?
— Сейчас, увы, хамить модно. И если ты не хам, то это очень подозрительно: а может, ты шпион? В принципе, договариваясь с людьми о съемках, не обязательно им хамить, но элемент упрямства и легкой тупости просто необходим. Если газетчик может какие-то слухи описать, то на ТВ это просто невозможно. Обязательно нужна “картинка”. Помню, одна из моих первых политических съемок была в Совете Федерации, когда снимали Строева. Я приехал просто подежурить, пришел в приемную зала того заседания, где решался этот вопрос. Очень долго надоедал пресс-службе, просясь на съемки. В итоге оператор просто направил камеру в дверь, и люди поняли, что сидеть за дверью при наведенной камере глупо. Вышли: “А почему телевидение не заходит? У нас открытое заседание, все демократично...” Мне повезло.
— Представляю, как политики относятся к журналистам: вот выходят они, красавцы, после заседаний, и на них, словно мухи, набрасываются эти папарацци. А потом напишут и покажут такое, что никто даже и не говорил. Такая вот дружба!
— У многих эта дружба очень сильно мотивирована. Но сейчас никто уже не переживает по поводу того, что скажет пресса. Сегодня пресс-службы и пиар-отделы просто “порешают” дела. Это вопрос денег и технологий. Если о каком-нибудь политике плохо сказали — значит, заплатили не тому или мало. Недавно я снимал сюжет в одном российском городе, позвонил в пресс-службу одного очень известного человека и попросил у него интервью. Меня очень долго спрашивали: зачем? почему? что за программа?.. Потом ко мне приехал человек с мобильными телефонами, опять долго все разведывал и сказал: “Не понимаю, вы что, денег за это брать не будете?!” Я очень удивился: “Мы этим не занимаемся, вы нас с кем-то спутали”. Человек был очень удивлен. Потом мне рассказали, что он звонил на НТВ и спрашивал, кто я такой. В итоге интервью я так и не получил. Люди не понимают, что на ТВ могут делать что-то бесплатно...
— Но не модно же сейчас быть честным журналистом.
— Нечестность определяется тем, что ты продаешься очень многим и сразу.
— А если не очень многим и раз в неделю?
— Так мы все продаемся. Если я получаю зарплату только у своего хозяина — значит, я тоже продажный? В наше время честность или нечестность уже ничего не значат.
— Первый раз в кадр тебя посадили в утренние “Новости” сразу после прихода на НТВ Йордана. Тогда тебе разместить “джинсу” предлагали?
— О чем ты? Тогда вообще людей не хватало: большинство ведь ушло на ТНТ, потом — на ТВ-6. Приходили какие-то люди и представлялись: “Меня зовут Лена, я буду у вас редактором”... Какая там “джинса”! Но сейчас следят строго, и все время приходится доказывать, что это реальное событие, а не заказуха.
— А до Йордана где ты был?
— Там же, на НТВ, делал репортажи. Просто я очень не люблю появляться в кадре. До этого работал редактором в “Итогах”, и могу сказать, что иногда Евгений Киселев говорил моим “голосом”. Это почетно — быть спичрайтером Киселева. Мы еще смеялись с ребятами: надо ли писать между слов “э-э-э”. Но Киселев к этим шуткам хорошо относился.
— Но почему же в эфир позвали именно тебя? Все ушли на фронт, а ты под руку подвернулся?
— Да, они собрали вещи и ушли, а я просто остался на рабочем месте. Почему я-то должен был куда-то уходить? Они считали, что свобода слова принадлежит им, потому что они ругают Путина. А если не ругать Путина, тогда уже никакой свободы слова нет?..
— Текст последних киселевских “Итогов” на НТВ, когда он постоянно наезжал на Путина, ты писал?
— Нет, все политические подводки писал Евгений Алексеевич. А я в “Итогах” тогда уже не работал. Мы писали “рыбы”, излагали какие-то факты, но фразы типа: “Когда ваш покорный слуга шесть лет назад принимал участие в одном форуме, некие доброхоты из Кремля подошли и сказали: ваше время сочтено. Я не поверил, и теперь понимаю, что это правда”... Это не к нам.
— Когда ты начинал ведущим в “Новостях”, многие говорили: что это за парень, он же в экран не вмещается! Но теперь тебя вместили в прайм-тайм, да не одного.
— Мне вообще не нравится, как я выгляжу по ТВ.
— Скажи, это ты пишешь тексты Юлие Бордовских?
— Мы с ней делим темы. У Юли хорошо получаются светские новости, их она пишет сама, ну а про политику пишу я вместе с редакторами и продюсерами. Но с Юлей я всегда советуюсь.
— То есть теперь с Юлей можно говорить не только о спорте, но и о политике?
— Мне кажется, да. Иногда она утром приходит и говорит: “Сегодня в этой горячей точке что-то произойдет”. Я: “Юль, ты в этом не разбираешься. Такого просто быть не может”. А ближе к вечеру именно это и происходило. Так что женская интуиция иногда работает лучше, чем ум интеллигента.
— Как твоя жена Даша реагирует на то, что ты ежевечерне на всю Россию кокетничаешь с Бордовских? Когда возвращаешься домой, тарелка летит в тебя?
— В меня может лететь только спутниковая тарелка... Когда я прихожу, Даша говорит: “А почему вы об этой новости не сказали?” Даша у меня — серьезный телекритик. А что касается того, что мы на глазах у всех сидим с Юлей в кадре...
— Слишком близко сидите.
— Но нас же со всех сторон снимают камеры. Я даже ее ногой под столом не могу толкнуть.
— Но потом-то камеры выключают...
— Могу раскрыть страшный секрет. После программы мы уходим в гримерку, нервно курим, и начинаются разборки. Мы все время думаем, что был полный провал. А затем звонит Парфенов и начинает нас успокаивать. Потом мы разъезжаемся по домам.
— Но на твоем месте хотел бы быть каждый нормальный мужчина!
— Не на моем месте, а на месте мужчины Юлии Бордовских. Если бы люди видели, как я работаю, как довожу себя каждый день до истерики, — вряд ли бы они мне позавидовали. После каждого выпуска хочется упасть и лежать. И только через час возвращаются память и сознание. Это очень тяжелая, изнуряющая работа, когда нет времени даже чаю попить. Жену почти не вижу. Иногда после “Намедни” прихожу под утро, жена открывает глаз: “Где ты был?” — “Ты будешь смеяться, но я был на работе”.
— Теперь вопрос вопросов: скажи, Юлия Бордовских беременна?
— По газетам она настолько давно беременна, что пора было бы уже что-то родить. Ее сделали беременной с самого начала выхода программы “Страна и мир” — правда, пока никаких внешних явных признаков я не замечаю, и на крестины меня никто не звал. Но я согласен, что эта тема круче любых политических новостей.
