Мой ваучер украли жулики. Деньги пропали в финансовой пирамиде, а другие деньги улетучились в 1998-м. Мои родители получают пенсию, на которую даже не поешь как следует. Я боюсь поздно ходить по улицам, попадать в государственные больницы и иметь дело с чиновниками и милицией. От телевизора, по которому светская Ксюша Собчак учит народ жить красиво, меня тошнит.
Мне часто дают понять: я — ничтожество, потому что у меня нет крутой фирмы, крутой машины, крутой охраны и, главное, достаточных средств, чтобы давать взятки.
Единственное, что у меня есть “элитного”, — квартира на Фрунзенской набережной, на последнем этаже, куда мы въехали в семидесятые. Поменялись по объявлению: съезд на разъезд.
Но теперь я начала жалеть и об этом. Даже дома, на стареньком диванчике, мне не будет покоя от сильных мира сего.
У моего дома скоро снесет крышу. Потому что новому соседу мало объединить две квартиры и получить апартаменты в 136 квадратных метров. Новому соседу хочется парижско-купеческого размаха. Он затеял строить мансарду. Еще 80 метров под самыми звездами.
О том, что мансарда зреет, мы узнали весной из бумажек от некоего ГУП “Ликом-центр”. Мол, объявлен конкурс на обустройство вашего чердака, и звоните, граждане, по телефонам таким-то. В месячный срок.
“Что, — спрашиваем, — за конкурс? Какие проекты уже представлены? И вообще, зачем это все?”
А в “Ликом-центре” отвечают: коммерческая, мол, тайна. Конфиденциальная информация. Имеете право представить на конкурс свой проект, а боле ничего.
Проект нашелся. Один на всех: жильцы дома №42 дружно подписали письмо с протестом против строительства. Дом у нас старый, пятидесятых годов. Стоит он на берегу Москвы-реки, да еще под ним выкопан огромный гараж. К тому же крышу, которую собрался переделывать новый сосед, всего год назад перестелили. Огромные деньги вбухали. Государственные, между прочим.
После долгих поисков адресата (“Ничего не знаем, не ведаем”, — отвечали на разных чиновных уровнях) письмо осело в администрации района “Хамовники”. Там “ходоков” успокоили: мансарды не будет.
Как сказал детский поэт, “тут обрадовались звери, засмеялись и запели, ножками затопали, ушками захлопали”. И прохлопали.
Недавно в квартиры нового соседа начали таскать стройматериалы. Перед подъездом выросла гора блоков, наподобие тех, из которых возводились египетские пирамиды. Только вместо египтян их носили таджики в ватниках. “После выборов и к мансарде приступим”, — поведали они.
Опять побежали мы по инстанциям. И выяснилось: новый сосед, некий Малышев Дмитрий Константинович, не чуждый алюминиевого, банковского и автомобильного бизнеса, уже получил часть разрешений на переделку чердака. Осталось поставить финальные точки в префектуре ЦАО.
За 80 метров будущей элитной жилплощади г-н Малышев должен заплатить 226331 руб. 20 коп. То бишь — по 95 баксов/метр. Считай, даром.
Вдобавок г-н Малышев облагодетельствовал двор детской горкой, парой фонариков на фасадах и козырьком над подъездом. Все это на полном серьезе названо “меценатством”.
Козырек из жести, надо сказать, такой, что в курятнике на шести сотках было бы стыдно приделать. Двор и без того утыкан аттракционами, как салат — розочками из кожуры.
“Осваивать” чердаки московские власти разрешили в 1996-м. Для чего разрешили? Цитирую.
“С целью выполнения программы капитального ремонта зданий в г. Москве (...) привлечения внебюджетных средств для строительства жилья и решения вопросов внебюджетного финансирования ремонта жилищного фонда”.
Устройство козырька из жести мало похоже на ремонт. Разборка свежепостланной крыши на ремонт не похожа. А цена в 95 долларов за метр на реальную цену застройки в элитном районе не похожа вовсе. Как и конкурс с одним участником — на конкурс.
Кстати, по закону жильцы квартир, “примыкающих к зоне строительства”, должны дать согласие на это самое строительство. Г-ну Малышеву никто такого согласия не давал.
Намерение у тех, кто разрешил мансардное строительство в Москве, было благое: не хватает денег на ремонты — ищите, что можно “безболезненно” продать и обустроить, объявляйте конкурс, выбирайте, кто больше заплатит. А на деле выходит что?
Гражданин Н. хочет иметь квартиру в двух этажах. Идет к нужным чиновникам. Они как бы объявляют конкурс на заветный чердачок. Побеждает, естественно, все тот же Н. (для массовки могут даже привлечь фальшивых соискателей). Разрешение “надзирающих” служб не проблема — проект там могут даже не развернуть. И ушел чердачок за копейки. Официально, конечно, за копейки.
Кто от этого выигрывает? Уж не казна и не остальные жильцы дома. Перенос отопительных вентилей, разборка стропил и крыши, новые стены с железными рамами и прочая — представляете, как повезло дому, который такое “меценатство” ожидает на долгие месяцы?!
Я очень надеюсь, что префект ЦАО не утвердит решение о продаже чердака в доме №42 по Фрунзенской набережной. А если наш замечательный сосед все-таки урвет чердак — придется подавать в суд. И держать вас, дорогие читатели, в курсе событий. Проблема-то, если вдуматься, общая...
А не бороться — значит признать себя ничтожеством. Значит, надо выкопать яму в лесу и переехать туда на ПМЖ. Только место выбрать погаже. Чтобы ни один меценат не задумал строить там коттедж.
