Ровно 12 лет назад, 8 декабря 1991 года, прекратил свое существование Советский Союз. И россияне в один миг стали гражданами другой страны. Но, оказывается, осталась всего дюжина людей, которые до сих пор официально числятся жителями Страны Советов. Правда, ее территория с одной шестой части Земли сократилась до нескольких сотен квадратных метров.
Страна Советов — именно так называется деревенька в Старицком районе Тверской области, где накануне памятной даты побывали репортеры “МК”.
С целью увидеть сегодняшнюю жизнь советских людей и понять: что изменилось со времен развитого социализма?
Медвежий угол
От Москвы до Страны Советов — около 300 километров. На хорошей машине — два с половиной часа. Но хорошие машины в Страну Советов не ходят. Туда вообще ничего не ходит. Даже видавшие виды сельские автобусы.
— Надо доехать до Орешков, потом пройти восемь километров по лесу или ждать попутного лесовоза, — так объяснили в райцентре Старице.
Автобус до села Орешки ходит два раза в день: рано утром и поздно вечером. Но и то лишь при соблюдении двух условий: трезвости водителя и исправности транспорта. Говорят, такое бывает довольно часто.
Орешки — последний форпост цивилизации на нашем пути. Там есть такие ее признаки, как клуб, магазин, почта, телеграф, телефон и школа. Но главное — там живет местная элита: глава сельского округа и фельдшер. Что позволяет орешкинцам свысока поглядывать на соседей.
За околицей “столичного” села начинаются заброшенные поля и леса. Как сказал единственный таксист, отважившийся доставить нас в Страну Советов, здесь можно встретить медведей. А вот встретить приличную дорогу практически невозможно.
Нынешние власти о жителях Страны Советов вспоминают нечасто. Только во время военного призыва или выборов. Все остальное время деревня живет сама по себе.
Даже краеведы не могут точно сказать, кто и почему дал поселению такое название. Но оно прижилось, и теперь сельчане хвастаются: “Нас пора заносить в Красную книгу как последних советских людей”.
Затерянные во времени
Издалека Страна Советов выглядит вымершей. На фоне голубого неба и белого снега черные от старости избы похожи на зловещие призраки. Вблизи это ощущение лишь усиливается. Когда мы приехали в деревню, нас встретила одна живая душа — лошадь с пучком сена во рту, уныло стоявшая у сарая. На появление незнакомцев она никак не отреагировала.
— Что, понравилась лошадка?.. — из сарая, кряхтя и охая, вывалилась вторая живая душа — мужчина неопределенного возраста в грязном тулупе со “вчерашним” лицом.
Гражданином Страны Советов Сергей Сорокин — так мужчину зовут — стал всего четыре года назад: жена уговорила переехать на малую родину из Коми, где супруги проработали всю жизнь. Сегодня он ностальгирует по суровому Северу: там было значительно легче. По словам Сорокина, прелестями “советской” жизни он уже сыт по горло:
— Чтоб купить хлеба, надо вставать в пять утра, запрягать лошадь и тащиться в Орешки. Когда снега нет, можно ехать короткой дорогой, а когда сугробы навалят, приходится делать крюк в пятнадцать километров.
Сорокиных в Стране Советов считают едва ли не кулаками. У них самая крепкая изба в деревне. Кроме того, у них есть лошадь. Даже старый мотоцикл в деревне котируется не так высоко.
— Мотоциклу нужен бензин, а денег на него нет, — пояснил владелец железного коня Владимир Рассадин.
В отличие от Сорокиных, он прожил в Стране Советов всю жизнь. Славился как лихой тракторист, победитель социалистических соревнований и передовик пятилеток.
— Бывало, значки нацепишь — и по деревне гоголем. Все девки твои, — перебирая советские награды, вспоминал Рассадин.
— Ах ты кобель! — подскочила супруга ударника Любовь Рассадина. — Постыдился бы хоть при людях!..
— А что, я и сейчас о-го-го! — ущипнул он жену за зад.
Семья Владимира и Любови составляет большую часть населения “советской страны” — семь человек. Пятеро из них — дети от семи до шестнадцати лет. Но в момент нашего приезда дома был только семилетний сын: он температурил, и мать разрешила ему не ходить в школу. Остальные Рассадины в шесть утра отправились в Орешки.
— Мои Ломоносовы за восемь верст в школу ходят, — сетовала тетя Люба. — Иной раз жалко их до слез, но слабину давать нельзя: без образования детям всю жизнь придется здесь мучиться...
Как деревню назовете…
А 12 лет назад Страна Советов была частью колхоза-миллионера. Из тех, что лечил на курортах Крыма доярок за свой счет. Жило здесь без малого двести душ, был сельмаг и даже аптека. В каждом доме — телевизор и радиола, а по вечерам у здания сельского клуба — танцы.
На танцы собирались жители всех соседних деревень. Начинались они, как правило, с мордобоя: советские парни производили фейс-контроль приезжих. Слишком волосатых, слишком модных, слишком нахальных и слишком любвеобильных отправляли в канаву. Битвы местная молодежь неизменно выигрывала. Побеждали даже превосходивших по численности врагов, ибо всегда стояли стеной друг за дружку.
Народ постарше любил похаживать в тот же клуб на киносеансы. Правда, новинки сюда попадали редко, в основном крутили ленты, давно сошедшие с экранов крупных городов. Так, только через десять лет после премьеры пришла “Калина красная” Шукшина. Но, видно, актуальность фильм не потерял: деревенские так же плакали и смеялись над злоключениями героев, как весь СССР десять лет назад.
Столы жителей Страны Советов никогда не ломились от яств, но еды всегда хватало. Бывали случаи, деревенские уводили с близлежащей фермы молодых бычков. Воровали колхозное сено. Буренки сельчан лоснились аппетитной упитанностью. Хозяюшки мастерски приготавливали из них мясные закуски под самогон.
Самогон в Стране Советов делали в полном соответствии с высоким названием деревни: высочайшего качества и тройной очистки. Валил человека со второго стакана. За первачом в Страну Советов ездили со всего района. После перестройки стали гнать еще больше: на него был сумасшедший спрос.
Но потом большая Страна Советов развалилась, а ее скромная тезка начала медленно пустеть и вымирать. Народ потянулся в город. Коровью ферму закрыли, большой колхозный свинарник, который планировали открыть к очередному съезду КПСС, так и остался в виде каменного саркофага без крыши и дверей.
Алла и Филя здесь были
Покосившаяся изба-пятистенка. Рядом на честном слове стоит большой сарай. Во дворе — горка дров и старые ведра. В углу сарая, в загоне, мычит Алка — последняя корова Страны Советов. Назвали ее так в честь жены Киркорова. Но ей тут одиноко: год назад соседского бычка Филю под Рождество пустили под нож.
В избе обитает Матрона Шайцова, старожил Страны Советов. Еще до войны с немцами молодая Матрона приехала в деревню к мужу, да так тут и осталась.
— За Алкой бегать тяжело, а так — живу хорошо, — рассказала баба Матрона. — Пенсию приносят исправно. На хлеб и крупу хватает...
Захотелось почувствовать себя сельским жителем и заодно помочь бабке Матроне по хозяйству. Предложили порубить дрова. Один из нас поставил на чурбан полешку, взмахнул топором — и обрушил его со всего маху. Топорище крякнуло и осталось в руках, а обух сорвался, со свистом пролетел мимо Матроны Петровны.
— Чавой-то ты так сильно, сынок?! — ахнула бабка. — Я так отчаянно отродясь не рубила, чай, дрова колю после мужа-покойника двадцать лет.
— Здесь, баба Матрона, нежности не нужны. Здесь сразу надо хватать, как наш президент Ходорковского за одно место...
— Так-то оно так, только зачем сразу в тюрьму-то? — задумалась осведомленная в политике Матрона. — Там, чай, ему плохо, он ведь к нарам-то непривычный. Может, с ним поговорить надо было, первачку выпить. Глядишь, он бы денежки и отдал. У нас опосля войны был такой кулак в деревне, Санька Косой — хлеба от налогов попрятал. Наш председатель пужать его наганом не стал, а выпил с ним самогончику. Тот все и открыл: на мельнице соседней тайник он, вишь, сделал. Потом, правда, его все равно порешили. Во Вторую мировую войну. Немцы.
Нарубив дров, мы упросили у бабки разрешения подоить Алку. Корова вполне соответствовала по темпераменту знаменитой тезке и нипочем не желала подпускать к вымени. Полчаса гладили мы Алкину морду, шептали комплименты, обещая скорое Филькино возвращение. Ничего не действовало. Корова успокоилась только когда за вымя взялась хозяйка. Совместными усилиями мы надоили полведра молока.
Путин — наше все!
— Что вы нашу Матрону слушаете, она в политике ничего не понимает! — кипятился Сергей Сорокин, когда мы вернулись к нему в избу. — Ходорковский этот всю страну разворовал. У меня при коммунистах десять тыщ на книжке лежало. Мог квартиру кооперативную в Москве купить и еще “Жигули” в придачу. А что я теперь на эти деньги куплю? Два батона хлеба! Зато такие, как Ходорковский, ни в чем нужды не знают. Всех олигархов надо раскулачить и посадить, а лучше расстрелять, как в 17-м году. Или пускай возвращают украденное!
Жители Страны Советов вспоминают советские времена с ностальгией, но нынешних коммунистов не жалуют.
— Кто теперь им поверит? — резонно рассуждал Владимир Рассадин. — Бутылка стоила четыре рубля, а теперь полтинник. Зато Зюганов, по телевизору говорили, заводами и гостиницами за границей владеет.
— Он утверждает, что это поклеп...
— Не защищайте, — гневно сверкнул глазами Рассадин. — Он вон рожу нажрал — скоро треснет. Места в партии олигархам продал. Все политики продажные. Только на словах за народ выступают, а сами идут во власть, чтоб набить карманы. Нет в наших крестьянских сердцах им доверия!
Политические страсти в Стране Советов закипают обычно к вечеру. После просмотра новостей сельчане костерят на чем свет стоит правительство и “заграничных буржуев”. Особенную ненависть вызвали у них репортажи о предвыборных поездках по стране лидеров президентской партии.
— Пока Кожудел (почему-то так сельчане называют главу МЧС Сергея Шойгу) ездил людям мозги пудрить, в Москве общежитие с неграми сгорело, — причитала Любовь Рассадина. — Ох, сколько их там полегло...
— За детей Кожудела на вилы бы посадил! — пригрозил Рассадин, уставившись мутным взглядом в окно.
— И Грызлов, усатик непьющий, туда же, — не унималась тетя Люба. — Мы тут без денег сидим, детям одежу купить не можем, цены растут как сумасшедшие... Зато Грызлов с Кожуделом на всех телеканалах: мол, голосуйте за нас!.. Сталина на них нет! Господи, после войны и то легче было...
Только одна фигура в Стране Советов вызывает всеобщее одобрение, смешанное с гордостью. Владимир Владимирович Путин. В отличие от прочих государственных деятелей местные жители считают его “порядочным и чутким к чужим бедам” руководителем. Его обещания улучшить жизнь в Стране Советов воспринимают всерьез.
— Правильно он про беспризорников говорит и борьбу с пьянством, — еле двигая языком от выпитого самогона, рассуждал Рассадин. — Вся страна спилась, ребятня босоногая по помойкам бегает!
— И не говори, Вовка, — вздохнула тетя Люба. И, наполнив граненый стакан высокоградусной жидкостью, добавила:
— Лечить нас надо! Мы тут все больные, и Страна Советов наша больная. Уехать бы отсюда куда глаза глядят. Но кому мы нужны?!
Сбежать из Страны Советов — заветная мечта всех ее жителей. Они постоянно строят планы: “вот когда мы уедем…”
Впрочем, вряд ли этим планам суждено сбыться: разговаривая с сельчанами, мы поняли, что гражданин Страны Советов — не отметка в паспорте, а состояние души. А от себя не сбежишь.
