Большой театр провел очередной лабораторный эксперимент на Новой сцене. В роли подопытного предстал балет Сергея Прокофьева “Ромео и Джульетта”. Его изрядно отделала, переделала, заделала группа творцов из ближнего и дальнего зарубежья: хореограф Раду Поклитару из Молдавии; дирижер Гинтарас Ринкявичюс из Литвы; художник Николас Ормерод и режиссер Деклан Доннелан из Великобритании.
Что до известного режиссера, шекспироведа и просто джентльмена Доннелана, то после просмотра спектакля, так и осталось загадкой, каково участие режиссера в данном эксперименте. Ни режиссерской идеи, ни даже какого-либо намека на нее. Не поразил спектакль и сценографическими открытиями. Все скромно, бедно, без затей. Черный бархат задника и кулис, что-то вроде двух белых кубов, постель типа больничной койки да красный крест в финале — вот и все находки.
Но главное — это, конечно, сам танец и то действо, которое разыгрывается на сцене. И тут просто беда. Что происходит, зачем, почему, из-за чего — понять практически невозможно. Есть вроде два главных персонажа — Ромео и Джульетта, которые в буквальном смысле слова раздираются от любви. А есть еще группа воинственных граждан, одетых в современные костюмы, которая пытается их разлучить, не дать слиться в любовном экстазе.
Но самое пикантное это то, что Мария Александрова (Джульетта) несколько старше своего истеричного Ромео (Денис Савин), что наводит на нехорошую мысль, а может, она так люто бьется за этого парубка, понимая, что это ее последний шанс устроить свое женское счастье? Александровой-балерине категорически нельзя появляться в том виде, в каком она предстает в спектакле. То, что она танцует не в пуантовых туфлях, а в “джазовках” и в платьишке вроде комбинации, укорачивает ее фигуру, придавая ей неказистый, даже жалкий облик. Как всегда эффектно выглядит Илзе Лиепа (леди Капулетти), но ее пластика — точная копия того, что для нее создал Пети в “Пиковой даме”. Вообще, слова “копия”, “заимствования”, “цитаты” более всего подходят к новой “Ромео и Джульетте”. Хореограф-постановщик Раду Поклитару не в состоянии предложить ни одного собственного оригинального па или движения, зато активно использует то, что давно и успешно сделано другими. Вот хореографический текст Джерома Роббинса из “Вестсайдской истории”, а вот движения, заимствованные у Мэтью Берна и Матса Экка, и, конечно, огромнейшие цитаты из “Ромео и Джульетты” Анжлена Прельжокажа. Только если у Прельжокажа они самостоятельны и вдохновенны, то скопированные Поклитару выглядят нудно и неинтересно.
Задолго до премьеры с гордостью объявлялось, что в этом спектакле артисты Большого не только обращаются к современной пластике, но и впервые будут танцевать не в пуантовых туфлях. Если для всего танцевального мира подобное уже лет пятьдесят проза балетной жизни, то для Большого — подвиг. С чем его можно и поздравить. Спектакля нет, а подвиг случился.
