В истории не раз бывало, что правильные программы не были обеспечены соответствующим механизмом реализации и, напротив, достаточно удачные механизмы реализации не подкреплялись долгосрочной программой действий.
Так, в середине XIX века Александр II принял единственно верный долгосрочный курс на выход из феодализма и переход к буржуазному строю. Но царская монархия, желавшая править Россией и впредь, отвергла и крестьянский (американский), и помещичий (прусский) механизмы реализации этого курса. России был навязан худший, бюрократически-абсолютистский путь, который и привел ее к революции.
После поражения в Первой мировой войне в Германии прусскую монархию сменила демократия (известная под именем Веймарской). Но этот механизм оказался несогласован с перспективными проблемами развития страны и стал всего лишь повивальной бабкой национал-социалистического Третьего рейха.
В шестидесятые годы курс Косыгина на экономические реформы и в восьмидесятые годы курс Горбачева на перестройку оказались обречены, так как пытались опираться на советский механизм однопартийной власти КПСС.
Поэтому, размышляя о долгосрочных задачах России (“МК”), обязательно надо думать и о механизме решения этих проблем.
2. О будущем политического устройства
Как я уже писал (“МК” 18.12.2003 г.), механизм подражательного капитализма и механизм управляемой однопартийной демократии социализма неприемлемы. А что необходимо?
Если надо обеспечить интеллектуализацию и научно-техническое лидерство, то в принципе непригодна демократия с прямыми выборами, избрание всех уровней законодательной и исполнительной властей с определением победителей по большинству миллионов простых людей, далеких от перспективных и долгосрочных задач, обремененных текущими реальными невзгодами.
Этот вид демократии, логичный для благополучных процветающих стран, требуется заменить на другой, в котором решающая роль должна принадлежать интеллигенции, элите интеллигенции. Тем, кто может и думать о будущем, и обеспечить курс на интеллектуализацию и научно-техническое лидерство.
На самых низших уровнях — поселок, село, небольшой городок, городской район — прямая демократия с принципом большинства голосов вполне приемлема и, более того, должна быть расширена и укреплена. Здесь каждый гражданин все знает и компетентно судит и о депутатах, и об администраторах.
А вот для более высокого уровня нужны, на мой взгляд, следующие изменения.
Во-первых, в каждом представительном органе не менее 50% мест надо выделить для интеллигенции и ее организаций — научных, педагогических, культурных, инженерно-технических и т.д. Что-то подобное было на Съезде народных депутатов М.С.Горбачева, где одна треть мест заранее выделялась для представителей, избираемых тогдашней элитой.
Во-вторых, ввести непрямые выборы. Органы следующего уровня должны избираться выборщиками от нижестоящего уровня. Что-то подобное было внутри КПСС, когда делегатов областной конференции избирали не все члены партии, а только делегаты российского уровня.
В-третьих, среди депутатов на всех уровнях должны на 4/5 преобладать те, кто работает и занят реальным делом. Они будут собираться раз-два в год. А для законодательства должны избираться небольшие палаты из освобожденных депутатов, которые и будут работать постоянно. Что-то подобное опять-таки было на первом Съезде, где Съезд собирался периодически, а избранный им Верховный Совет работал постоянно.
В-четвертых, должны быть удлинены до 5 лет работы всех депутатов и до 7 лет сроки работы избираемых администраторов. Время переходного периода требует долгосрочности, в том числе и в полномочиях. Ну а для чрезвычайных ситуаций нужно иметь механизм отзыва.
И, наконец, пятое. В динамично развивающейся многонациональной стране национально-территориальное деление, соответствующее прикрепленному населению, прежде всего земледельческому, должно быть заменено культурно-национальными автономиями. Любой гражданин, где бы он ни жил, должен иметь возможность учить свой язык, общаться со своими соплеменниками и т.д. Национальные землячества должны создаваться повсеместно со своим общим налогом, своим бюджетом, своими газетами, театрами и т.д. Их лидеры образуют Национальный совет или Совет национальностей как одну из высших палат страны.
Реорганизации требует и третья, и четвертая ветви власти: судебная система и система средств электронной информации.
У нас нет настоящей независимости судов — они на содержании исполнительной власти и зависят от законодательной власти.
Для обеспечения их независимости надо реализовать хотя бы положения закона, принятого Временным правительством Керенского. Народ избирает народных судей, а они уже судей следующего уровня, судьи второго уровня — судей третьего и т.д. Народ — судьи — и больше никого. Народ платит особый налог для судов, и расходуют его сами суды, без каких бы то ни было указаний.
Необходимо обеспечить независимость и четвертой власти — прежде всего электронных средств информации.
Никаких частных систем ни в телевидении, ни на радио быть не должно. Власть — а четвертая власть это власть — нельзя приватизировать. Но и зависимости от трех других ветвей государственной власти не должно быть.
Четвертая власть должна — как всякая власть — иметь своим источником народ. Выборщики от народа и журналисты являются избирателями. Они избирают Советы по информации: и для радио, и для телевидения. А Советы избирают редакции.
Деньги на четвертую власть должны идти не от рекламы, а от народа, который платит особый налог. А расходует его сама четвертая власть.
Без такой независимости четвертой власти сегодня демократия немыслима.
3. О будущем экономическом механизме
Прежде всего надо защитить частный бизнес. Развернутым конституционным законом, который будет действовать десять лет и который в течение десятилетия можно будет изменить только посредством референдума. Защитить собственность, деловую активность, прибыли, вклады, личность предпринимателей. От всех, кто захотел бы: от пожарного до Кремля. В Китае есть очень привлекательный закон, защищающий иностранный капитал. А сейчас решено внести изменения в Конституцию КНР с мерами по утверждению прав китайского частного бизнеса.
Особой защиты требует малый бизнес — и в городе, и в селе. Малый бизнес — опора демократии и главный источник всего бизнеса. Это область, где любой вступающий в жизнь активный гражданин может проверить себя — при небольшой поддержке семьи или сверхльготных государственных кредитах.
Для начала надо хотя бы убрать все, что мешает. Если, скажем, опрос показал, что главной помехой называют милицию, — значит, надо запретить милиции даже подходить к малому бизнесу без письменной просьбы или ордера прокурора.
Или вот санэпиднадзор. Его надо сделать добровольным. Прошел — вывешивай свидетельство. Не висит — значит, не проходил. И дело покупателя или клиента — решать, покупать у тебя или нет.
Или вот еще налоги. Надо не льготы от них придумывать, которые прежде всего средство кормления чиновников — и законным увеличением численности аппарата, и незаконными поборами. Надо на пять лет вообще освободить малый бизнес от налогов — достаточно, что он кормит миллионы. После трех лет надо обязать 50% прибыли вкладывать в свое дело. В общем, объявить заповедные годы, как объявляют на ряд лет заповедной реку, чтобы в ней развилась рыба, исчезающая от неумелой эксплуатации.
Меры по защите бизнеса обязательно должны включать меры по защите конкуренции. Надо ясно понимать простую вещь: без конкуренции, само по себе частное предпринимательство эффекта не дает. Поэтому надо четко защитить конкуренцию, во-первых, от монополизма (и частного, и государственного); во-вторых, от бюрократии и государства и, в-третьих, от криминала. И тут нужен конституционный закон о рынке и конкуренции.
Помню, в Моссовет пришли представители булочной с несколькими депутатами и попросили ускорить приватизацию. Я спросил: а сколько булочных рядом? Ни одной? Значит, после приватизации возникнет не рынок с конкуренцией, а рынок с монополией? Став частником, вы — как монополисты — взвинтите цены или вообще уйдете из хлебной торговли? Так что или ждите, пока рядом откроются две-три булочные, или придется “обставить” вашу приватизацию особыми ограничениями, а для контроля за их соблюдением сохранить какую-то долю собственности за городской властью.
Следующая группа мер — формирование нового, постиндустриального типа государственного сектора и нового постиндустриального механизма государственного регулирования экономики.
Государство надо жестко изгнать из всех сфер, которые могут развиваться и без него. И уж тем более надо изгнать из государства все “частные участки”, где бы они ни обитали — в школе или в больнице. Такие “опухоли” высасывают в чьи-то карманы бюджетные соки (так было и при Горбачеве с кооперативами при заводах).
Чем больше “очистить” государство от всего чуждого, тем больше у него будет кадров, средств, времени для командования тем, где без государства не обойтись.
Беру знакомое мне образование. Зачем государству тратить деньги на экономические, медицинские или юридические вузы? Это сфера, где можно и нужно готовить кадры за счет собственных средств, средств частного бизнеса или кредитов.
А высвободившиеся государственные средства логичнее бросить на подготовку кадров на самом современном уровне для теоретических естественных наук (физики, биологии и т.п.) и теоретических гуманитарных наук (история Древней Руси, например). Тут без государства не обойтись.
Но у нас с завидной (и небескорыстной) настойчивостью государство лезет в частное образование, и, естественно, денег для других, действительно требующих государства, сфер образования ему не хватает. И при таком смешении “французского с нижегородским” денег у государства ни для кого и никогда хватать не будет.
Чтобы укрепить государственный механизм, надо полностью отделить органы — государственные или муниципальные, — регулирующие частный бизнес, от тех, кто управляет государственным или муниципальным сектором.
Например, в той же близкой мне сфере образования надо сверху донизу отделить органы, регулирующие частное образование, от органов государственного и муниципального образования. В итоге будет два министерства образования — для частного и для государственного и какой-то небольшой комитет в правительстве, который их координирует. Такая же система нужна и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в медицине, и в культуре, и в спорте.
Надо понять главное — в постиндустриальном обществе государство в отличие от бюрократического социализма создано не для опеки и контроля за всем и вся. Государство должно заниматься тем, что без него невозможно. И чем быстрее милиция, прокуратура и суды освободятся от беготни за частником — тем полнее они сосредоточатся на криминале. Чем полнее государство “очистится” от частного образования, тем эффективнее оно будет заниматься кадрами теоретической физики или классической филологии. В целом, чтобы иметь мощное государство, способное обеспечить выход России в ряды научно-технических лидеров мира, это государство надо освободить от мелких дел и от мелкотравчатых кадров.
И еще об одной из генеральных мер нельзя не сказать — о формировании правильного механизма использования природной ренты. Я уже писал об этом в “МК” 31.10.2003 г. Но сейчас в Думу пришли те, кто вопрос о ренте поставит наконец в практическом плане. Поэтому еще раз поясню свою позицию.
Главная проблема не только в том, чтобы изъять ренту у олигархов, но и в том, чтобы она не оказалась целиком в руках нашей номенклатуры, уже успевшей за последние три года благоприятных цен на нефть доказать свое неумение воспользоваться сложившейся благоприятной ситуацией.
Думаю, что условно механизм дележа ренты можно представить так: 1/10 ренты надо оставить тем, кто ее производит; 1/10 отдать Думе и включить в бюджет; 1/10 — Кремлю; 1/10 — региональным властям. А вот 6/10 должны, минуя все каналы и руки государства, поступать прямо в шесть общественных фондов: фонд поддержки науки, культуры, образования и спорта; фонд поддержки пенсионеров; фонд поддержки детей и молодежи; фонд поддержки армейской реформы; фонд обеспечения средств массовой информации; фонд поддержки независимых судов.
* * *
Таковы некоторые черты того механизма — и в политике, и в экономике, — без которого невозможно будет решить главные задачи России в ХХI веке: рост населения, его интеллектуализация и научно-техническое лидерство.
