На днях похоронили Ваню Скачкова. Парень, которому было всего 15 лет, покончил жизнь самоубийством. Последний предмет, который он держал в руках, была белая — белоснежная — простыня. Аккуратно сложив ее несколько раз, Ваня встал на стул и привязал простыню к верхнему бруску самодельного стеллажа — вместо веревки. А потом откинул стул...
Ткань оказалась эластичной — ей бы растянуться еще чуть-чуть, самую малость! Всего пара сантиметров отделила Ванины ноги от пола. Но этого крошечного расстояния хватило, чтобы поставить в его жизни жирную черную точку.
Зачем он это сделал?!
Безмотивная статистика
Что вообще происходит с нашими детьми? Оперативные сводки ГУВД Москвы читать просто жутко: в них чуть ли не каждую неделю сообщается о детском суициде. Причем дети расправляются с собой особенно жестоко и... безмотивно, на взгляд взрослых. Многие трагедии так и остаются необъясненными в официальных документах. “Причина не установлена” — и все. Вот лишь маленькая часть примеров 2003 года.
24 января — отравился студент-первокурсник после провала на экзамене.
21 апреля — 11-летний мальчик, ученик 5-го класса, выбросился из окна; причина не установлена.
21 мая — ученик 10-го класса повесился из-за неразделенной любви.
20 июня — 15-летний подросток повесился после того, как задушил свою мать.
27 сентября — на собственном ремне повесился 10-летний ученик 4-го класса; причина не установлена.
22 октября — выбросилась из окна 16-го этажа 14-летняя школьница; причина — несчастная любовь.
23 ноября — после ссоры с родителями ударил себя ножом в сердце ученик 10-го класса; скончался на месте.
25 декабря — повесился на поясе собственного кимоно 15-летний школьник-самбист; никаких видимых причин для самоубийства не было.
Закономерный итог: России вышла на первое место по числу детских суицидов. 2,5 тысячи несовершеннолетних наших граждан ежегодно добровольно уходят из жизни! Они выбрасываются из окон, влезают в петли, горстями запихивают в рот таблетки...
Ваня улыбнулся и сказал: “Пока!”
Ваня повесился в квартире, где некогда жили самые близкие ему люди. Судьба всегда была к нему жестока: мальчик потерял всех, кого любил. Сначала, когда Ване было 4 года, какие-то подонки зарезали его мать: она стала жертвой разбойного нападения, когда возвращалась с зарплатой домой. Отец с горя запил, бросил работу — и через год повесился. Тогда Ваню взяли на воспитание родственники отца. С ними он прожил 8 лет, пока не умерла любимая бабушка, а вслед за ней — и дядя. Второй бабушке, Галине Алексеевне, внука не отдали: посчитали, что она “не влияет на воспитание и становление характера мальчика”. Так в 14 лет Ваня оказался в детском приюте.
— Он поступил к нам в июле 2002 года и как-то сразу удачно влился в наш коллектив, — рассказывает Людмила Бурова, завуч социального приюта для детей и подростков, расположенного в Ступинском районе Подмосковья. — Мальчик был спокойный, уравновешенный, и тем же летом мы взяли его в Геленджик, хотя новеньких мы сразу не берем в такие дальние поездки. Но его поведение не вызывало никаких опасений.
Приют Ваня считал своим домом. “Эти видеокассеты я домой возьму”, — говорил он удивленной бабушке, когда после каникул возвращался в приют из Москвы. А вернувшись, сообщал всем, как он соскучился по любимой воспитательнице Ольге Шестопаловой, которую называл мамой.
— Он умел не только слышать, но и слушать, — плача, вспоминает Ольга Николаевна. — Ни с кем здесь не конфликтовал. Наоборот, всегда улыбчивый, добрый, отзывчивый. Но на семейные темы разговаривать отказывался, в свой внутренний мир никого не пускал. После 9-го класса Ваня мог уйти из приюта, но остался у нас, пошел в 10-й класс. После школы собирался в техникум…
— Взрослеть он только начал, — рассказывает другая воспитательница Людмила Никифорова. — Стал вовремя стричься, прихорашиваться... Но от неразделенной любви он точно не страдал.
А может, он говорил что-то о своих страшных планах друзьям?
— Нет, — качают головами ребята, — мы с ним такое никогда не обсуждали. Наоборот, уезжая на каникулы, он оставил нам диск — с условием, что вернем его, как только он вернется.
28 декабря 2003 г. Ваня уехал к бабушке в Москву. Побыл немного с Галиной Алексеевной, а 9 января попросился на ту квартиру, в Солнцево, где раньше жил с родителями и которая теперь пустовала. Мол, там друзья детства, хочу с ними повидаться...
С ребятами он прогулял два дня. Последним видел Ваню живым 11 января его друг Миша. Именно в тот вечер он был в Ваниной квартире. Может, подростки поругались?
— Нет, что вы! — говорит Миша. — Мы ели чипсы и смотрели MTV. Около полуночи я ушел от него. Он, закрывая за мной дверь, улыбнулся и сказал: “Пока!” Он не нервничал, ничего странного в его поведении я не заметил.
— Утром 12 января я звоню в дверь — мне никто не открывает, — рассказывает Галина Алексеевна. — Тогда я открыла своим ключом. Сначала мне показалось, что Ваня просто стоит в коридоре, отвернувшись от меня. “Вань, ты что там делаешь?” — даже спросила я. И похолодела...
В комнатах горел свет, работал телевизор, но маленький хозяин этой квартиры ничего этого уже не видел.
Оперативники нашли на полу тоненькую веревочку, вытянутую во всю длину. А весь стол в большой комнате был завален иконами, которые Ваня зачем-то снял со стен. Может, вспомнил, как другая бабушка, Мария Васильевна, в детстве водила его в церковь?.. В приюте говорят, что он редко ходил в здешний храм, хотя крестик всегда носил. Экспертиза не обнаружила в крови Вани ни алкоголя, ни наркотиков.
— В прихожей стояли ряды пустых банок, ведра, которые Ваня, опять непонятно почему, снял со стеллажа, — говорит Галина Алексеевна. — И сумка с занавесками, которые я попросила его привезти. Ключи, паспорт лежали на тумбочке. Он все приготовил перед тем, как уйти... Но почему он это сделал — я не могу понять.
Прокомментировать эту и другие трагедии мы попросили специалиста-суицидолога, известного детского психиатра Елену ВРОНО.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
— Очевидно, что Ваня — подросток с трагической судьбой. Вся история его короткой жизни представляет собой череду психических травм и расстройств. Суицид в истории семьи нередко формирует у родственников представление о приемлемости такого способа решения кризисных проблем. Посттравматическое стрессовое расстройство сделало ребенка чрезвычайно уязвимым, невыносливым в ситуации кризиса.
Мальчик, став сиротой, должен был попасть в поле зрения психологов и психиатров. Возможно, он нуждался в лечении. Но специализированной помощи он не получил...
Юля не хотела умирать
Особую роль в общей картине подростковых самоубийств играет неразделенная любовь. Специалисты считают, что именно по этой причине уходят из жизни больше 40% девушек и больше 35% юношей в возрасте до 16 лет.
По этой причине не стало и 16-летней Юлии Соловьевой. Прошел уже год со дня Юлиной смерти, а родители так и не смогли примириться с судьбой. В Юлиной комнате до сих пор ее одежда, книги, игрушки лежат так, как она все оставила, — мама никому не разрешает прикасаться к вещам дочери.
В свои 16 Юля безумно влюбилась. Предметом ее грез стал одноклассник Алексей — лидер класса, звезда школы. В нем было то редкое смешение красоты, дерзости и ума, которое сводило с ума половину старшеклассниц. А Юля была ничем не примечательной тихоней — училась так себе, слыла домоседкой: вязала свитера и вышивала гладью подушки-думочки. “Из нее вышла бы отличная хозяйка...” — вздыхают подруги.
Алексей обратил внимание на Юлю летом, после 10-го класса. Около подъезда стояла высокая, статная девушка с русой косой. Он подошел к ней, пригласил в свою компанию, потом — на свидание. А 1 сентября они вместе пошли в 11-й класс.
Это была первая и самая оглушительная Юлина победа. В школе тут же зашушукались, что Соловьева — новая девушка Алексея. Ей было страшно неловко под пристальными взглядами одноклассниц — и одновременно хотелось кричать от восторга, когда они с Алексеем, обнявшись, выбегали на переменках на улицу.
— Она, дурочка, наглядеться на него не могла, — вспоминает Юлина двоюродная сестра, — и поверить не могла, что Леша выбрал ее. А он девчонок менял как перчатки...
Однажды девушка рано пришла домой. “Плохо себя чувствую”, — объяснила отцу. На самом деле она сбежала с уроков потому, что на перемене Алексей абсолютно спокойно объявил ей, что между ними все кончено — ему нравится другая.
На кухне Юля открыла аптечку и сделала несколько глотков лечебной настойки, содержащей сильнейший яд...
Она не хотела умирать — уже задыхаясь, она кричала это перепуганному отцу. Она просто думала напугать Алексея. Мечтала, что он раскается, попросит прощения, и все будет как раньше...
Юля умерла по дороге в больницу.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
— Это типичный подростковый суицид: “переигранная демонстрация” — ведь девочка не собиралась умирать. Однако ее импульсивность, с одной стороны, а с другой — недостаток жизненного опыта не позволили ей продуманно осуществить эту демонстрацию. Юле не хватило ни терпения, ни времени, она схватила первое попавшееся под руку опасное вещество. По сути дела ее смерть — несчастный случай.
В этом случае проявились все характерные черты психики подростков, что в комплексе предрасполагают к самоубийству: переменчивое настроение, импульсивность, неустойчивая самооценка, склонность к депрессивным реакциям. Подростки составляют группу риска: несовершеннолетние совершают суицидальные попытки значительно чаще, чем взрослые, бывает, не по одному разу. Правда, не все они оказываются завершенными...
“Никому я не нужен!” — кричал Илья
Как говорят в детской психиатрической больнице №6, если в 1986-м к ним доставили примерно 50 маленьких пациентов после незавершенных суицидов (дети остались живы), то в 2000-м — уже 300. Получается, что за каких-то 14 лет дети в Москве стали чаще сводить счеты с жизнью как минимум в 6 раз. А ведь маленьких самоубийц везут не в одну только эту больницу. То есть рост колоссальный!
К тому же суицидники стремительно молодеют: все чаще среди них встречаются 9—11-летние дети.
Больше месяца в 6-й больнице провел 10-летний Илья. Его привезли под капельницей в реанимационное отделение. Три дня он пролежал в коме, а когда пришел в себя — абсолютно не помнил, что произошло. А произошла очень простая вещь.
Илюша пришел из школы с двойкой. Кинул портфель в прихожей, сел на кровать и заплакал. 17-летняя сестра не обратила на это никакого внимания: такое с ним и раньше случалось. А Илья отрезал шнур от утюга, прикрепил его на кухне к антресоли и, пока сестра смотрела в комнате телевизор, встал на стул...
Илюша был неврастеником, но 1-й класс закончил без особых проблем. А после лета ребенка как будто подменили. Он начал устраивать скандалы в школе — отказывался обедать, носился по коридорам, задирая одноклассников, и не поддавался никаким взрослым уговорам. Когда на уроке у него что-то не получалось — он вообще отказывался заниматься, обиженно заявляя: “Никому я не нужен! Никому до меня нет дела!..”
Как-то учительница за плохое поведение выгнала Илью из класса. Через несколько минут выглянула за дверь — ребенка нет. Она нашла его в раздевалке: мальчик тянул за концы шарф, пытаясь себя задушить.
— Я все равно умру!!! — кричал Илья учительнице.
Когда же стали выяснять причину поступка, мальчик рассказал, что мама постоянно ругает его за отметки: “Будешь плохо учиться — отдам тебя в интернат!”
Илья страшно этого боялся, но учиться на “4” и “5” не мог — не хватало способностей. И вот опять двойка...
Илью успели вытащить из удавки, но гипоксия мозга (кислородное голодание) сделала свое черное дело. Мальчик стал олигофреном. И никакие отметки ему уже не страшны.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
— Судя по всему, этот мальчик заболел психическим расстройством — депрессией. Опасность состоит в том, что детскую депрессию трудно сразу распознать. История Ильи — эта история не оказанной вовремя психологической и психиатрической помощи. Ясно, что ни мама, ни учителя в школе не желали ребенку зла. Его просто хотели заставить учиться. Окружающим его взрослым людям даже в голову не пришло, что ребенок болен.
Почему мы их теряем
Так бывает часто: взрослые отказываются понимать, что их ребенку требуется срочная психологическая или психиатрическая помощь. У родителей даже не возникает мысли обратиться к врачу, если у сына или дочери меняется поведение, они становятся неуправляемыми или замкнутыми, явно нервничают. В России по традиции не принято обращаться к психиатру: люди упорно считают, что от него можно выйти только с клеймом “придурок”. Что ж, тому есть исторические объяснения.
Но время сейчас другое... Впрочем, появилась и новая проблема: в стране теперь недостаточно психиатров, и не все они состоятельны как профессионалы. И если в крупных городах легко найти компетентных специалистов, то в провинции обратиться порой просто не к кому. Не существует государственной программы психиатрической поддержки населения — как во всех развитых странах.
Вот почему мы теряем своих детей...
Как распознать намерения ребенка
Большинство маленьких суицидиентов подает окружающим предупреждающие знаки. Эти знаки — крик о помощи. Повнимательнее присмотритесь к своему ребенку и бейте тревогу, если он:
— говорит открыто: “Лучше умереть!”; “Я скоро умру!”; “Ненавижу свою жизнь!” — или косвенно: “Без меня жизнь хуже не будет”; “Хочу со всем покончить раз и навсегда”;
— замечен в частой смене настроения;
— раздает любимые вещи;
— методично приводит свои дела в порядок;
— становится агрессивен, бунтует, не желает никого слушать;
— живет на грани риска, совершенно не бережет себя;
— утрачивает самоуважение.
Куда обратиться за помощью
201-70-70 — телефон доверия Государственного центра социальной и судебной психиатрии (круглосуточно);
205-05-50, 575-87-70 — Антикризисный центр по предотвращению суицидов (круглосуточно);
189-68-60 (с 9.00 до 21.00, кроме воскресенья) — психологическая помощь для детей и взрослых.
