В толковом словаре ненормативной лексики русского языка объяснение слова “шмон” такое: “обыск”.
По приглашению телекомпании и друга направляюсь в самое демократическое государство — США. За что же шмонают меня?
ОТ РЕДАКЦИИ. Только за первые три недели нового года по ужесточенным правилам в США въехали более 600 тыс. человек — их подвергли фотографированию и дактилоскопизации. Правда, это оказалось стрельбой из пушки по воробьям: среди въехавших не обнаружено ни одного террориста. В нынешнем финансовом году на программу “Ю-Эс Визит” выделено $330 млн. Ее цель — “укрепить национальную безопасность, но при этом не отпугнуть иностранных туристов и не нарушить приток людей и товаров на законных основаниях”. Пока программа действует в 115 аэропортах США, через которые приезжают 99% иностранных граждан, а также в 14 морских портах. При этом от биометрического контроля освобождены граждане 27 стран, в основном западноевропейских, а также канадцы, японцы и австралийцы. Между прочим, “башмачный террорист” Рейд, пытавшийся взорвать американский самолет, был британским подданным.
...Ночью из США позвонил мой старый школьный товарищ. Он почти тридцать лет назад, уступив ультиматуму жены, эмигрировал в США. Сергей, доктор экономических наук, обустроился в Штатах хорошо, стал вице-президентом крупной компании, приобрел шикарный дом в Нью-Джерси, где проживают люди имущие. Сережа был категоричен: “Я устал тебя приглашать. В конце концов, это оскорбительно, короче — мы тебя ждем. Наша фирма пользуется услугами авиакомпании, и завтра же тебе доставят билет”. Паспорт, виза, приглашения, полученные по факсу, — все в порядке.
В связи с терактами и взрывами самолетов СМИ наперегонки сообщали о зверствах таможенных служб, усилении контроля в аэропортах Европы, нашей страны и особенно США. В “Шереметьево-2” — обычная процедура. Девушка сличила фотографию на паспорте с портретом лица и пожелала счастливого пути.
Пересадка в аэропорту “Де Голль” в Париже. Очередь почти не движется. А до отлета полчаса.
Наконец бригада из четырех человек начинает обрабатывать пассажиров: выворачивают сумку, раздевают и массируют с ног до головы дубинкой-искателем. А она, проклятая, звенит, и приходится снимать часы, кроссовки, вытряхивать карманы брюк. Верхняя одежда прощупывается на столе сантиметр за сантиметром. Досмотр длится минут десять на виду у сотен людей.
...Паспортный контроль в аэропорту “Филадельфия” уже в США — второе отделение трагикомедии. Все документы в порядке, но в компьютере меня нет. Проверяющий вызывает таможенника, и меня препровождают в просторную комнату. Поскольку я донт спик инглиш, минут через пять появляется симпатичный таможенник, очень хорошо владеющий русским языком. Он еще раз тщательно исследует мои документы и приступает к допросу.
Каждый ответ следователь переводил на английский, а его коллега заносил в компьютер. Наконец улыбка, “йес”, и таможенник даже провожает меня к выходу.
Но все эти приключения оказались цветочками — ягодки пришлись на обратный путь. Я улетал из аэропорта “Нью-Йорк”. Первый контроль — вывороченные на стол книги, записи, диктофон, туалетные принадлежности. Обыск дубинкой каждого сантиметра тела с конфискацией маленькой пилочки для ногтей — видимо, опасного оружия террориста. Второй — то же самое, но более тщательно. Гуттаперчевые руки таможенников прощупывают куртку, шарф, даже козырек. Конфисковали клейкую ленту. В детективных сериалах такой лентой заложнику заклеивают рот. Видимо, я готовлюсь к захвату экипажа.
Мой терминал №43. Здесь третий — последний этап проверки. Очередь человек 35—40, движение замедленное. Прощупывают всех. Наконец улыбающаяся от уха до уха сотрудница тщательно сверяет фотографию с лицом под козырьком, просит снять головной убор и пропускает на контроль. Два широких длинных стола, и у каждого бригада из шести таможенников — со мной работают все шесть. Снять приказано все: куртку, кроссовки, свитер, часы. Остаюсь в джинсах и майке. Четверо исследуют одежду и содержание спортивной сумки, двое — меня. Палка-искатель звенит беспрерывно. Приказано снять футболку. Новый безоговорочный приказ — снять джинсы. Остаюсь в трусах и носках, а палка звенит. Тогда таможенник оттягивает резинку трусов и внимательно смотрит на их содержимое. Убеждается: все, что положено, на месте, посторонних предметов нет — а палка звенит. И тогда я почти в обморочном состоянии лихорадочно вспоминаю, что в груди у меня работает стимулятор сердечной деятельности. Показываю на крупный шрам крестом. Таможенник проводит палкой по груди, видимо, желая убедиться, что под шрамами нет пистолета, финки, взрывателя, зашитых под кожу. И мне разрешают одеться.
Как прошел через “кишку” в самолет, как нашел свое место, не помню. Сумку принес человек в форме...
Нужно ли тщательно проверять отъезжающих и приезжающих в страну? Безусловно, нужно. Но вот устраивать унижающий достоинство свободного человека тюремный шмон?
