Блистательные концерты в Карнеги-Холл, скандал с Рихтером и, наконец, полный запрет в родном отечестве... Это все большой мистификатор пианист Андрей Гаврилов. Редкий “гость” вдруг нарисовался в Москве, в Доме музыки, да еще с инициативой: дать благотворительный концерт для ЦМШ (Центральной музыкальной школы). С этой целью известный музыкант рассадил в партере самых богатых людей планеты...
— ...Я лично осведомил их о своем выступлении в России. И надеюсь, что концерт вызвал не столько музыкальный, сколько финансово-политический резонанс. В каком смысле? Одна моя подруга строит, например, центр диагностики для больных раком груди, обещая благодаря новым методам скосить смертность с 70 до 40 процентов. А деньги на целую сеть этих центров постоянно дают как раз приглашенные мной миллиардеры.
— Андрей, что повлияло на ваш отъезд из СССР в 1985 году?
— Три покушения на меня было. В башку целились... После чего я очутился в Лондоне. Искать там политического убежища было бы для меня унизительно. Но тут как раз пришел к власти Горбачев и, после переговоров с мадам Тэтчер, сохранил мне русское гражданство. А потом мне были дарованы паспорта еще трех государств — Британии, Германии и Швейцарии — и открытая виза для свободного перемещения по миру. Сначала бомжевал отчаянно, вообще лет на семь ушел из музыки напрочь! Рта не мог открыть от творческого паралича. По-русски не говорил лет десять. И не с кем было, и желания не было быть причастным к этому языку. Обида... Потом обида прошла. Приехал сюда как турист в 2001-м. Посидел на Арбате, попил кофе... Сейчас наблюдаю Россию в самом скверном качестве — как духовном, так и интеллектуальном. Пока здесь, из квартиры не выхожу.
— Грязь, слякоть, в подъезде наплевано?..
— В Боливии-то погрязнее будет и опаснее во сто крат, но за душу не тянет, а здесь видеть всю эту жизнь не хочется! Раздражение одно! Я не вижу в России ни одной более или менее привлекательной личности, обладающей по крайней мере красотой языка или логичностью мысли. Беда это, беда!
— В Люцерне где вы постоянно живете, остались привлекательные люди?
— Европа мертва со времен Французской революции. Но как Наполеон все устроил, так и стоит.
— У вас есть семья?
— Жена есть, кстати, японка. Правнучка одного знаменитого японского адмирала, потопившего всю русскую эскадру. Да, мои друзья часто шутят, что так я “мщу русским”. В ней тоже боевой дух, но в позитивном ключе. Знаете, очень она забавная. Тоже пианист. Сначала в аспирантуре училась, а потом забеременела. Такой вот у нас альянс.
— Вместе выступаете?
— Какой там! Она с мальчишкой сидит, нашим двухлетним Арсением. Еще и замок весь в ее руках... Большой замок — 1737 года.
— Арсения прочите в музыканты?
— Мне не хотелось бы. Он сидит уже за инструментом, импровизирует, и даже что-то у него получается, но... Сам бог велел ему, уже знающему три языка, живущему на стыке стольких культур — от России до Японии, — стать философом...
— ...невостребованным социумом?
— А я плевать хотел на социум.
— Если все ваши концерты благотворительные, кто же платит за замок?
— Ну, есть люди... Спонсируют. Я-то вообще закончил материальное существование, понял, что творчество с деньгами никак не стыкуется.
— Вы сами-то часто выступаете?
— География моих выступлений охватывает все страны — от Португалии до Юго-Восточной Азии. Все, кроме США. Я Штаты за страну не считаю. Это “юнион торговцев”. Они мне скучны. Все! От музыкантов до нобелевских лауреатов.
— Кто пишет для вас произведения?
— Испанец, 29 лет. Зовут его Гульермо Ирриарти. Невероятный потенциал в нем заложен. Как раз сейчас завершает фортепианный концерт.
— А с русскими композиторами, например с Канчели или Губайдуллиной, встречаетесь?
— Мне музыка русских композиторов никогда не нравилась. Она эклектична, поверхностна и спекулятивна. А таланта мало. Не воспринимаю! Я держусь особняком в музыкальном мире, и не только по отношению к русским. Дело не в них, а во мне. Музыка — высшая религия, которая не терпит ничего, кроме идеализма и чистоты.
Господин Гаврилов выполнил свою благотворительную миссию — зал был полон, дорогие билеты раскуплены. Так же, как и программки концерта с личной подписью маэстро, которые стоили от 100 рублей и выше.
