На днях страна отмечала 60-летие снятия ленинградской блокады. Наша соседка по лестничной клетке, неунывающая тетя Поля, накануне юбилея заглянула в гости с тарелкой румяных блинчиков: “Давайте помянем умерших голодной смертью ленинградцев: мою маму, отца, лучшую подругу. Я ведь тоже блокадница, выжила чудом”.
Это праздник не только для города на Неве, но и для Подмосковья. Сейчас здесь живут 4,5 тысячи бывших ленинградцев, переживших те страшные 900 дней. Сегодня, 2 февраля, в городском совете Балашихи чествуют блокадников-балашихинцев. Одна из них — 79-летняя Пелагея Федоровна Соколова.
— Мне при крещении дали сильное имя — Пелагея, с ним сто лет живут, — говорит тетя Поля. — Что только сейчас не болит: и ноги, и желудок, и астма замучила — а я все равно держусь. Хотя как только про магнитную бурю в газете прочитаю, сразу давление скачет.
Пелагея Федоровна вытаскивает кипу медицинских газет с народными рецептами. Еще из общего коридора слышим ее звонкий голосок: “Васька, рыжий, куда тебя понесло?!” Это она о домашнем любимце — коте Василии. Но главный предмет гордости Пелагеи Федоровны — внук Сашка. “Институт заканчивает, диплом защитил на “пятерку”. Скоро в армию офицером пойдет”, — гордится тетя Поля, перебирая нехитрые семейные документы, трудовые книжки погибших отца и матери, удостоверение блокадницы.
Ее 20-летний внук чуть старше той ленинградской девушки, работавшей на кожгалантерейной фабрике имени Бебеля в 41-м году. “Хотела пойти учиться дальше, в техникум, но немец помешал. На фабрике шила сумки для солдат. Пока дойду до работы — четыре остановки от дома, через Охтинский мост, что рядом с Пискаревским кладбищем, — обязательно под бомбежку попаду. Бомба мимо пролетит — голову опущу. Я уже ничего не боялась, кроме голода”.
В осажденном Ленинграде Пелагея Соколова осталась случайно. Двух ее родных сестер в середине июня 41-го повезли отдыхать в тверскую деревню. Вернуться домой они уже не смогли. “Папа работал судомехаником в порту, умер в 42-м, в самый страшный год. Я пришла с работы, а мать зашивает простыню с его телом: “Отец нам с тобой жить приказал”. Два дня труп пролежал в комнатке, не было сил хоронить. Потом еще наш знакомый мальчик умер, и их уже вместе отнесли, — буднично объясняет Пелагея Федоровна. — Мы с мамой варили клейстер из костной муки, запивали его теплой водичкой, чтобы кишки не слиплись. Тем и жили. Еще мне паек хлеба рабочий давали, а маме — иждивенский. Нас с ней бог миловал, повезло, хоть человечину есть не пришлось. Те, кто попробовал ее, совсем рехнулись. Мама моя пропала вскоре после снятия блокады. Военные медики, вывозя нас из Ленинграда, забрали ее с собой в госпиталь: она так ослабла, что глотать уже не могла. Разыскать ее потом живую или мертвую мне не удалось”.
В подмосковную Балашиху работать “по лимиту” Пелагея перебралась в 44-м. Здесь родила сына. Оставляла ребенка, двухмесячного, в яслях и шла на литейный завод. “Жалко его, а куда деваться-то? Зато он в коллективе честным вырос, неизбалованным. Трудности закаляют”, — делится жизненной мудростью бывшая блокадница.
Полжизни провела тетя Поля в бараке без удобств. Лишь в конце 70-х переехала наконец в малогабаритную “двушку”. В город своего детства она так ни разу больше за 60 лет и не вернулась. “Зачем? В Ленинграде теперь все другое, дома нашего нет, и люди новые, и названия”.
Пелагея Федоровна с гордостью показала нам поздравительное письмо “от самого Путина”, присланное к нынешней дате. “Одно обидно: почему-то переживших блокаду не приравнивают к защитникам Ленинграда, доплаты нам к пенсии меньше. А ведь хлеб блокадный мы одинаковый ели, — вздыхает она, перебирая юбилейные медали. — На 1800 рублей пенсии много ли проживешь? Может быть, товарищ Путин обратит на наши проблемы внимание? Он ведь наш земляк, тоже ленинградец! Хотя вообще-то мне ничего особо и не нужно. Вот сноха пальто недавно мне подарила, почти неношеное, спасибо ей. А к недоеданию я привычная, иногда за весь день погрызу черствый сухарик — и довольна”.
— Тетя Поля, а вы когда-нибудь были счастливы? — поинтересовались корреспонденты “МК” напоследок.
— Ни дня и ни секундочки, — неожиданно горько ответила бабушка. — Наверное, то счастье, что Господь мне дал, я израсходовала, чтобы от голода выжить…
Областное правительство доплачивает подмосковным блокадникам 50% от стоимости жилищно-коммунальных услуг. К недавнему юбилею кроме красивой открытки из Кремля подмосковным ветеранам пришла еще и президентская помощь. Бывшие жители осажденного Ленинграда получили от государства 450 рублей, защитники города — в два раза больше.
