Судьба буревестника

“Список лиц, подлежащих немедленному аресту после вторжения войск рейха в Англию”. Документ с примерно таким названием был найден вскоре после поражения Гитлера в одном из нацистских архивов. Список начинался с короля Георга, премьера Черчилля и архиепископа Кентерберийского. Напротив каждой фамилии был указан подробный адрес. Прочерк стоял только напротив одного-единственного имени: Эрнст Генри.

Жизнь автора прогремевших в 30-е годы на весь мир бестселлеров “Гитлер над Европой” и “Гитлер против СССР” Эрнста Генри полна противоречий. Книгами Генри восхищались сотни тысяч людей. А публике было неизвестно не только его лицо, но даже настоящее имя. Книги Генри издавали самые престижные издательства Европы и США. А ему почти два десятилетия пришлось скитаться по московским коммуналкам. Наконец, книги Генри разоблачали Гитлера. А в тюрьму его посадил Сталин.

Сегодня Эрнсту Генри исполнилось бы сто лет.

Начало Первой мировой войны застало витебского купца и спичечного фабриканта Аркадия Хентова в Германии. Вернуться на родину немцы ему так и не позволили. Именно это обстоятельство и привело в конечном итоге к тому, что в 30-е годы на литературно-политическом небосклоне Европы засияло имя писателя Эрнста Генри.

Впрочем, в 1914 году 10-летний будущий писатель не предполагал, что интернирование его отца немцами сыграет положительную роль в его судьбе. До начала войны Леонид Хентов вел привилегированную жизнь гимназиста из обеспеченных слоев общества. А после потери кормильца семье пришлось затянуть потуже пояса. Впрочем, отсутствие хлеба вдоволь компенсировалось избытком приключений.

В 1917 году семья переехала в Москву, где 13-летний гимназист стал свидетелем перестрелок между юнкерами и красноармейцами во время революции. Голод вскоре заставил его с родными совершить еще одно путешествие — на оккупированную немцами Украину. Там семья получила в советском посольстве паспорта (один из них — под №1) и наконец воссоединилась с главой семейства в Германии.

Если бывший спичечный фабрикант рассчитывал на то, что его сын сделает карьеру в бизнесе, его ждало жестокое разочарование. Насмотревшегося на революционную действительность экс-гимназиста влекла только политика. В Берлине он связался с Коммунистическим Интернационалом молодежи и в 1920 году отправился в качестве секретного курьера этой организации в Москву. Кроме напутствий в КИМе Леониду Хентову выдали и новый паспорт. Теперь он стал Семеном Ростовским.

По пути в советскую столицу карьера Семена Ростовского едва не закончилась сразу после своего начала. В польском городе Слуцке он был арестован местной политической полицией — “дефенсивой” — и брошен в тюрьму. Но 16-летний парень сумел обмануть польских полицейских. Они оказались такими растяпами, что не смогли найти припрятанных документов. Поэтому курьера КИМа только жестоко избили. А позже местные подпольщики помогли ему сбежать.

В 1922 году последовало еще одно чудесное спасение. В качестве советского дипкурьера Ростовский был послан в турецкую столицу Анкару. Там он присутствовал на нелегальном съезде местной компартии. Вскоре после окончания мероприятия все участники съезда были арестованы и казнены. Спастись удалось только одному человеку...

Зато в Германии арестов было множество. Например, в 1923 году Ростовский провел восемь месяцев в знаменитой берлинской тюрьме Моабит по обвинению в подготовке государственного переворота. Но в конце концов это обвинение было сочтено бездоказательным.

В 1933 году в жизни Семена Ростовского произошла еще одна судьбоносная случайность. Вскоре после прихода Гитлера к власти он получил срочную телеграмму из Лондона. У старшей сестры Ростовского, талантливой художницы и скульптора Полины, обнаружили опухоль мозга. Естественно, брат поспешил к сестре. Полину еще не успели похоронить, как из Берлина пришло известие о налете полиции на квартиру Ростовского. Полицейские жаждали арестовать хозяина и были жутко разочарованы его отсутствием. Об участи Ростовского в случае ареста сейчас можно только гадать. Но скорее всего освободиться ему бы не удалось. Концлагерей тогда еще не было, однако в берлинских полицейских застенках нацисты уже вовсю убивали и пытали людей.

Британские друзья отсоветовали Ростовскому пытаться нелегально вернуться в Германию. Вместо этого ему предложили бороться с Гитлером с британских берегов — написать книгу о реальной политситуации в Германии и о планах свежеиспеченного диктатора. Секретарь и подруга знаменитого фантаста Герберта Уэллса Амабел Уильямс-Эллис предложила Ростовскому удачный псевдоним. Амабел тогда была крайне увлечена чтением детективных романов. Поэтому она решила придумать псевдоним, по которому было совершенно невозможно определить национальность автора. К распространенному в Германии имени Эрнст была приставлена по-английски звучащая фамилия Генри.

Ростовского познакомили также с известным британским поэтом Ричардом Черчем, работавшим тогда в солидном лондонском издательстве “Дент и сыновья”. В результате весной 1934 года в британских книжных магазинах появилась книга таинственного Эрнста Генри “Гитлер над Европой”. Попытка Германии завоевать половину Европейского континента, война Третьего рейха Гитлера с Францией, Англией и СССР. Это лишь немногие из содержащихся в ней прогнозов. А в 1936 году Генри написал еще одну книгу — “Гитлер над Россией” (в русском переводе — “Гитлер против СССР”).

Появление книг Эрнста Генри на прилавках книжных магазинов сразу разделило литературно-политические круги Европы на два лагеря. Одни ее напрочь не приняли. Некоторые британские СМИ, например консервативный еженедельник “Спектейтор” и газета “Манчестер гардиан”, обвинили Эрнста Генри в “погоне за сенсацией” и чуть ли не клевете на Гитлера. Другие наблюдатели — типа гениального физика Альберта Эйнштейна — были, напротив, в полном восторге. На общем фоне выделилась газета “Нью-Йорк таймс”. С промежутком в несколько дней она опубликовала две противоположных по содержанию рецензии на книгу Генри. В одной большой статье красноречиво доказывалось, что к его предостережениям стоит относиться предельно серьезно. А автор другой статьи не менее красноречиво повествовал о том, что Эрнст Генри злобно клевещет на Германию и ее фюрера.

Впрочем, общий баланс оценок был скорее позитивным. Издательства, во всяком случае, боролись за право издать произведения Генри в своей стране. В течение очень краткого временного промежутка эти книги были переведены на основные европейские языки и изданы во многих странах. А в Америке “Гитлера над Европой” издало солидное издательство “Саймон энд Шустер”. Книга оказалась настолько коммерчески выгодной, что желание издателей-янки как можно скорее получить текст второй книги Генри привело к панике на брюссельском телеграфе. Первоначально предполагалось, что эта книга будет называться “Революция в Германии”. Американцы решили сэкономить и отправили жившему тогда в Бельгии Генри лаконичную телеграмму: “Когда же наконец будет революция в Германии?” Бельгийские телеграфные служащие смысла телеграммы, естественно, не поняли. Было решено, что немецкие “подрывные элементы” настолько обнаглели, что посылают сообщения о своих “злодейских замыслах” открытым текстом. В результате скандала Генри даже пришлось на время перебраться во Францию.

Весьма неоднозначной была оценка книг Генри и на родине автора — в СССР. Первым рецензентом “Гитлера над Европой” в Советском Союзе оказался бывший партийный вождь Ленинграда и экс-глава Коминтерна Григорий Зиновьев. Уволенный к тому времени из членов Политбюро, Зиновьев для начала похвалил Эрнста Генри. Мол, ему удалось написать одну из лучших современных книг о фашизме. Но после этого бывший вождь Коммунистического Интернационала обрушивается на автора “Гитлера над Европой” с оглушительной критикой. По словам Зиновьева, Эрнст Генри резко переоценивает опасность германского фашизма, он словно “загипнотизирован мощью Гитлера”. А бояться Гитлера, продолжал экс-член Политбюро, нет никаких оснований. Если он к нам полезет, могучая Красная Армия вмиг разобьет худосочных фашистов.

Предполагалось, что статья Зиновьева будет помещена в качестве предисловия к советскому изданию книг Эрнста Генри. Но, прежде чем это издание было осуществлено, Зиновьев окончательно впал в немилость к Сталину. И текст его статьи так и остался погребенным в архиве. Но другие советские рецензенты книг Генри четко продолжали зиновьевскую линию. Вплоть до самого 1941 года считалось, что Эрнст Генри безбожно преувеличивает степень фашистской угрозы.

Однако это не помешало советской власти открыто воспользоваться его услугами. Сразу после начала войны он был назначен представителем Советского Информбюро в Англии и ответственным редактором газеты “Совьет вар ньюс” (“Советские военные новости”).

Многие, впрочем, считают, что советская власть и до 1941 года пользовалась услугами Эрнста Генри — в качестве разведчика. Известный британский шпион Олег Гордиевский, например, утверждает: Генри в течение почти полувека работал в советской разведке и был напрямую причастен к вербовке членов знаменитой “кембриджской пятерки” (это группа англичан из высшего общества, в 30—50-е годы работавшая на советские спецслужбы). Абсолютно точно известно, что Эрнст Генри действительно был хорошо знаком, например, с входившим в “пятерку” Дональдом Маклином. Но сам писатель всегда отрицал свою связь с разведкой. Он признал лишь то, что регулярно писал отчеты о британской политике для советского посольства в Лондоне. Нет документов о работе Генри на разведку и в архивах наших спецслужб. Во всяком случае, так заявили родственникам Эрнста Генри в конце 90-х годов в Службе внешней разведки России.

В 1946 году Эрнст Генри был внезапно отозван в Москву. Родина встретила его неласково. Сначала все, правда, шло сравнительно хорошо. Генри был предоставлен номер в гостинице “Метрополь” и работа в “Совинформбюро”. Но очень быстро недавнему автору международных бестселлеров пришлось столкнуться с жестокими реалиями жизни сталинской России.

После войны диктатор начал стремительно закручивать гайки. В конце 1949 года Эрнста Генри без всяких объяснений выкидывают с работы. В предоставлении новой ему категорически отказывают. Жилья у Генри тоже не было. Он вынужден искать приюта у своей младшей сестры Татьяны и скитаться по коммуналкам. Да и оттуда его периодически выгоняла милиция. Мол, у вас нет оснований претендовать на московскую прописку. От голодной смерти автора прогремевших на всю Европу книг спасали лишь московские ломбарды, в которые Генри был вынужден относить привезенные из Англии вещи.

Нельзя, конечно, сказать, что советское государство совсем обделяло его своим вниманием. За каждым шагом Эрнста Генри бдительно следили. А он сам с легкостью предоставлял репрессивным органам компромат на себя. В рассекреченных позднее документах Министерства госбезопасности среди прочего, например, значится: “Свидетель Эрлих показал, что в 1950 году ему дважды пришлось слышать от Ростовского антисоветские высказывания. В одном случае он обвинил Советский Союз в развязывании войны в Корее, а в другом — охаивал существующую в СССР систему выборов”.

В 1953 году наступает развязка. Незадолго до этого под арест берутся бывший посол СССР в Англии Иван Майский и группа, работавших в этой стране советских дипломатов. За день до смерти Сталина приходит очередь и Эрнста Генри. Ночью его заключают во внутреннюю тюрьму Лубянки. По воспоминаниям самого узника, его обвиняют в работе одновременно на немецкую и английскую разведку. По словам следователей, тот факт, что он так хорошо знал планы Гитлера, может быть объяснен только таким образом. Кроме этого, Генри подробно допрашивают о его контактах с Молотовым. Как считают некоторые историки, перед своей смертью Сталин готовился к расправе с этим своим верным соратником. И арест Майского и Генри был частью этой подготовки.

Впрочем, Эрнсту Генри, можно сказать, сильно повезло. Да, ему пришлось мыть тюремные туалеты и провести одиннадцать месяцев в лубянской камере в почти полной изоляции. Даже о смерти Сталина он узнал много месяцев спустя. Но даже в тюрьме Эрнст Генри не сидел без дела. Он сочинял в уме роман на английском языке “Прометей” (пока он так и не опубликован).

В феврале 1954 года Генри освобождают и полностью реабилитируют. Правда, наладить нормальную жизнь Генри удалось еще очень нескоро. Будущая жена знаменитого советского разведчика Кима Филби Руфина вспоминает о своем визите к Эрнсту Генри в 50-х годах: “Он жил на окраине Москвы, в крошечной комнате коммуналки, забитой книгами. Я была поражена его полной индифферентностью к окружающей обстановке. Как прав был Маркс, когда он заметил, чем больше ты имеешь, тем меньше ты существуешь!” Руфина Филби была не совсем права. Генри, конечно, разделял ее восхищение перед Марксом. Но ему отнюдь не была безразлична окружающая обстановка. Другое дело, что власти категорически отказывались улучшать его жилищные условия.

Только в середине 60-х, ставший тем временем одним из самых известных советских внешнеполитических комментаторов, Генри обзавелся квартирой в журналистском кооперативном доме. Но это не отбило у него путь к рискованным политическим “авантюрам”. Вот как об этом позднее вспоминал академик Андрей Сахаров: “В январе 1966 года наш сосед по дому Б.Гейликман привел ко мне низенького, энергичного на вид человека, отрекомендовавшегося: Эрнст Генри, журналист. Как потом выяснилось, Гейликман сделал это по просьбе своего друга, академика В.Л.Гинзбурга (недавнего лауреата Нобелевской премии. — “МК”)... Генри сказал, что есть реальная опасность, что приближающийся XXIII съезд партии примет решение, реабилитирующее Сталина. Влиятельные военные и партийные круги стремятся к этому. Их пугают деидеологизация общества, упадок идеалов, провал экономической реформы Косыгина, создающий в стране обстановку бесперспективности”.

У Эрнста Генри было конкретное предложение о способе противодействия угрозе возможной реабилитации диктатора. Он стал организатором письма выдающихся представителей интеллигенции к съезду с протестом против возрождения сталинизма. Это письмо тогда подписали Майя Плисецкая, академик Капица и многие другие... Неизвестно, возымело ли оно какое-то действие, но Сталин тогда так и не был реабилитирован. “Мое участие в подписании этого письма, обсуждения с Генри и другими означали очень важный шаг в развитии и углублении моей общественной позиции”, — написал позднее Андрей Сахаров.

Вплоть до кончины Эрнста Генри в 1990 году советские издательства чуть ли не ежегодно издавали и переиздавали его книги, написанные после 1945 года. Не переиздавались только самые знаменитые книги Генри — “Гитлер над Европой” и “Гитлер против СССР”. Это вполне объяснимо. У власти не было желания лишний раз привлекать внимание к своим ошибкам в конце 30-х годов — катастрофической недооценке силы и хитрости Гитлера. В год столетия Эрнста Генри эта несправедливость наконец-то была исправлена. Издательство “Русский раритет” только что выпустило в свет новое издание “Гитлера над Европой” и “Гитлера против СССР”.

Конечно, сейчас эти книги Генри воспринимаются прежде всего как исторический памятник ушедшей эпохи. Но в то же время они остаются достаточно актуальными. Уже стало абсолютно ясно, что ближайшие десятилетия для нашей страны и мира в целом не будут безмятежными. В некотором отношении грозящий всем нам противник даже более страшен, чем Гитлер в 30-е годы. Тогда по крайней мере было ясно, где именно находится источник угрозы. А набирающий все большую мощь терроризм может проявить себя абсолютно в любом месте. Иными словами, потребность в качественной аналитике сегодня высока как никогда. Возможно, после прочтения книг Генри у кого-то из российских властей предержащих возникнут свежие идеи.