Верка Сердючка — проявление гениальности или раздвоения личности? Что это — талант или шизофрения? А может быть, просто фетишизм чистой воды?
Ответы на все эти вопросы может дать только один человек — Андрей Данилко. А он молчит, молчит уже несколько лет: ни одного интервью, никаких комментариев, ровными счетом ничего. Подогревает интерес к себе, пиарит Верку или действительно так уверен в себе?
“Мне скандалы не нужны. Мой персонаж — Верка Сердючка — и так достаточно скандальный, говорит, что думает, делает, что хочет… А я сам из всех технологий шоу-бизнеса предпочитаю одну — продукт”.
“МК” прерывает демонстративное молчание Андрея Данилко, но кто дает интервью — он или она?
— Кто с тобой разговаривает — я или Верка? Ну ты даешь! Мне, слава Богу, хватает театра на сцене, в жизни абсолютно этого не хочется. Мы сейчас с тобой общаемся — и я такой, какой я есть. Я так же общаюсь, если тебе будет понятнее и приятней, — и с Пугачевой. В жизни я живу, а играю на сцене.
Верка? А что Верка — она очень живая, но все же маска. Олег Попов всю жизнь проработал в маске, и Чарли Чаплин тоже... У них была дна-единственная маска, и ничего. Их называли великими актерами современности.
— А ты не боишься стать заложником своей маски?
— Знаешь, не боюсь. Меня часто называют одноплановым артистом, и это меня, представь, не расстраивает. Я считаю, что главное иметь пусть один, но свой план, свой неповторимый почерк. Ведь большинство драматических артистов, не говоря уже об эстраде, вообще не имеют ничего своего. А маску, которая может стать персонажем №1 на 1/6 части земного шара, — создать очень непросто. Высоцкого, кстати, тоже называли достаточно однообразным, и Марка Бернеса… Но время все расставляет на свои места.
— Просыпаешься однажды утром, как в анекдотах про Штирлица, и не можешь вспомнить: кто ты — Данилко или Сердючка...
— Еще чего! Я всего лишь играю женщину. Сердючка ко всему прочему — комедийный персонаж. И это всегда надо учитывать. Как-то после нашего шоу в Париже ко мне подошел артист Авилов и сказал: “Ты знаешь, что мне нравится в Сердючке? То, что ты, играя Сердючку, все равно остаешься мужиком”. Когда ты видишь мужчину, который играет женщину, всегда остается насущным вопрос: это по-настоящему или он играет? В этом огромный интерес. Взять, к примеру, Табакова в фильме “Мэри Поппинс”, Караченцова в программе “Бенефис женщины”, или Калягина в “Тете” — очень положительная реакция. Потому что мы дурачимся, а не живем в этом. Не спасаемся за маской, мы играем эту маску.
Пикантные “Подробности”
— Ты, наверное, в душе от радости, что пришла многомиллионная любовь, ликуешь?
— Я к этому спокойно отношусь...
— То есть понимаешь, что это может быть всего лишь временное явление...
— Все временно... Если я перестану работать, делать какие-то новые вещи, которые нравились бы людям, то это все закончится быстро. А вообще-то я никогда не думал, что стану популярным...
— А я думал, что ты — тщеславный...
— Я равнодушен к славе. Например, я не люблю, когда меня узнают… Хотя приятно, конечно, когда твоя работа оценена по достоинству.
— Тебя (без Верки) и узнать-то непросто...
— Человек вначале долго смотрит и не поймет, где ж он меня видел... А потом, сообразив, подходит, просит расписаться и все такое.
— Просто отделываешься, подмахивая?
— Стараюсь делать это искренне. Но когда ты приходишь и выбираешь в супермаркете какие-то вещи, а за тобой специально ходят люди и смотрят, что ты там покупаешь... Невольно думаешь: скорее бы уже подошли и попросили автограф или сфотографировались, но только бы не ходили по пятам!
— Поднявшись так высоко, очень больно падать. Ты сегодня №1 на нашей эстраде. Готов падать?
— Я уже двадцать лет в таком режиме работаю, научился спокойно реагировать как на взлеты, так и на падения.
— Появилась странная информация, что ты стал телеведущим канала ТВЦ…
— Глупость.
— В одном издании было напечатано, что ты взял фамилию Сердючка из-за своей одноклассницы, с которой сидел за партой — Аней Сердюк. Якобы тогда ты пообещал, что когда-нибудь прославишь ее фамилию на всю страну…
— Странная история. Однажды группа журналистов приехала ко мне на родину в Полтаву. Я был уже достаточно популярен, а информации обо мне практически никакой не было. Сначала, разумеется, они наведались к моей маме, но она не стала с ними разговаривать, сказала: “Я не артистка, чтобы давать интервью”… Тогда они встретились с учителями, моими бывшими друзьями, соседями… Как результат — огромное количество эксклюзивных фото в прессе, которых даже у меня не было, и невероятные истории из разряда “об Ане Сердюк”. Я же, в свою очередь, стараюсь не работать на желтую прессу, то есть специально ничего не придумываю.
— По поводу желтой прессы и негативного отношения к журналистам. Ты как-то сказал: “Обидно, что до сих пор идут разговоры о переодетом гомосексуалисте”...
— Я сказал не гомосексуалист, а трансвестит. Всегда оказываешься в очень глупом положении, когда приходится оправдываться.
— Прокомментируй заголовок “Максим Галкин спит с Веркой Сердючкой!”.
— Прочитав тогда эту статью, я долго смеялся. У Максима, как он мне рассказал, этот заголовок вызвал аналогичную реакцию.
Сегодня, мне кажется, тема Верки Сердючки вообще очень актуальна. На Украине этому феномену посвящаются целые информационно-аналитические программы. Вот, например, программа Дмитрия Киселева (не путать с Евгением) “Подробности” была посвящена теме “Верка Сердючка — прорыв украинской культуры или ее крах?” Устроили целый референдум с голосованием в прямом эфире. Забавно, да?
— Что победило?
— Вышло, что “прорыв”. Сердючка — это ведь народный персонаж. А звонили в основном кто? Простые люди. Хотели раскритиковать, а в итоге вышло наоборот.
Проблема наших критиков, что они воспринимают Сердючку слишком серьезно, а это всего лишь…
— …стеб?
— Это не стеб. Это кич, гротеск, стилизация народности. Но это всегда ощущение праздника — то, что просто необходимо сегодня людям. Они очень устали от проблем, и Сердючка дает им такое необходимое расслабление. В этом и есть ее основная миссия. Так почему же это плохо?
— Ты сейчас сам себе задаешь этот вопрос?
— Нет, просто не очень приятно осознавать, что многие против тебя, тем более когда речь об украинских артистах.
— Они просто завидуют.
— Да, я понимаю. Хотя я никому никогда не “переходил дорогу”. И жанр у меня такой, что он практически ни с кем не может конкурировать.
За двумя зайцами погонишься...
— А, правда, что ты сегодня стоишь дороже Пугачевой?
— Не знаю, сколько стоит Алла Борисовна. Но очень многих, например, злит, что наше творчество пользуется огромным успехом даже в Америке…
— Шесть аншлагов в зале “Миллениум” в Нью-Йорке...
— Это притом что основная часть артистов и одного зала не может собрать, не из-за того даже, что они плохие артисты, просто они... похожи. Сегодня пением вряд ли кого-то можно удивить, должно быть что-то особенное. Люди, наверное, пресытились однообразными концертами.
— Хорошо, давай тогда по гамбургскому счету. Они вызывают пресыщение. А ты нет? Тебе не кажется, что еще чуть-чуть — и ты сам станешь обыденностью. Тебя не слишком ли много на телевидении?
— Справедливо, согласен. Многовато. Так уж получилось, что я сыграл в трех фильмах, но сознательно небольшие роли — роли второго плана, в той же “Снежной королеве”, например. На первые роли я и не согласился бы. И если сюда прибавить участие во всех новогодних огоньках…
— А как ты оцениваешь свое участие в “За двумя зайцами”, “Женитьбе Фигаро”?
— В “Фигаро…” меня не совсем устроил результат. Это был первый опыт, и он для меня оказался очень важен. Теперь я знаю, как буду играть в будущем мужские роли. А “За двумя зайцами”, я думаю, реальный хит. Фильм еще не вышел, а уже все говорили: фильм плохой, Алла плохая, Галкин плохой, Данилко плохой, все плохие... Я тогда думал: почему критики так зациклились на нем? Это же не “Титаник”, просто развлекательный телефильм, который не претендует...
— А я могу сказать, почему. Потому что опять все вы: опять Алла, Галкин, Кристина, Филипп, теперь еще к этой дружной семье ты присоединился.
— Но ведь все, что писали, — это не обсуждение фильма, его качества, деталей, это не критика, а критиканство — шли какие-то оскорбления, колкости. Как будто авторы пытаются благодаря сегодняшней популярности фильма, персонажей набрать очки себе. Хотя мне все же кажется, что журналисты должны отдавать себе отчет в том, что иногда их амбиции или зависть формируют негативное общественное мнение.
Возвращаясь к программе Киселева, например, складывается такое впечатление, что, если пенсионерам в Украине не выплачивают пенсию, виновата Сердючка. И многие, в силу своей интеллектуальной неразвитости, начинают верить в это.
— Хорошо. Ты говоришь, что Верка может себе позволить на сцене все, а Фоменко “забить” — она себе не может позволить?
— Может, но не хочет. Ненависть и злость разъедают сосуд, в котором находятся, — это народная мудрость. А Фоменко за бесплатный PR огромное спасибо. Оттого, что он начал анти-Сердючкину кампанию, продажи моих альбомов только возросли.
— Ладно, оставим эту тему. Скажи, с Аллой легко?
— Мне да.
— Ты ее любимчик?
— Я не могу так сказать.
— А можешь сказать: “это она моя любимая...”
— Нет, не могу. Ее, кстати, то и дело пытались настраивать против меня, даже прямо на съемках: мол, Данилко спивается и постоянно опаздывает... Я понимал, что ей говорят гадости, чтобы поссорить нас. Но она “не повелась”, сразу сказала: “Если что, говори сразу мне, все решим!”
— Расскажи о новых знакомствах. Приходится ходить на встречи, выпивать и закусывать с нужными людьми?
— Знаешь, наверное, да, но специально к этому не стремлюсь. Все происходит как-то само собой. Просто попадаешь в определенную обстановку, слово за слово… Но по большому счету я стараюсь окружать себя людьми, общение с которыми доставляет удовольствие.
— А вот твои старые друзья говорят, что ты уже не общаешься с ними.
— Все течет, все меняется, и мы становимся другими, и наши друзья. Многие из старых друзей уже в прошлом, но приходят новые, и ничего нет в этом плохого.
— А сложно стать твоим другом?
— Ровно настолько, насколько трудно или легко вообще стать чьим-то другом.
— Трудно в образе Верки быть душой компании?
— В образе Верки легко. Да и вообще, Верке немного легче, чем Андрею Данилко, во многих ситуациях.
М-р Данилко! Что с Гелей?
— Расскажи про Евровидение. Ты поедешь?
— Если предложат, с удовольствием. Участие Сердючки в конкурсе видится мне достаточно логичным и перспективным: во-первых, она настолько самобытна, что имеет все шансы на победу; во-вторых, в ее творчестве очень много этники, что всегда интересно; в-третьих, она — праздник, а прошлогоднее Евровидение, например, это было сонное царство; в-четвертых, огромная популярность персонажа в России, Украине, Латвии, Литве, Эстонии, Белоруссии, Германии и Израиле дает исключительные шансы на победу Сердючки.
— Но если не Сердючка, тогда “СМЕШ”?
— Да, как люди и как артисты они мне симпатичны. Кстати, при личном знакомстве они оказались очень скромными ребятами.
— Видишь себя лет через десять продюсером? Есть в тебе потенциал придумать что-нибудь необычное, создать проект покруче “Тату”?
— Может быть. Я практически этим сейчас и занимаюсь. Я Сердючку толкаю, не себя. Я не лезу впереди Сердючки.
— В молодости ты очень любил “Ласковый май”, а сейчас тебя приглашают быть ведущим документального фильма об этой группе.
— Если честно, я их и сейчас люблю. Мы росли под “Ласковый май”. Они были настоящими, не похожими на других, и имели огромный успех, которого им не могут простить по сей день.
— Андрей Разин 20 “ласковых маев” сделал — и отправил их путешествовать-чесать по стране. А тут 10 двойников Верки по Украине катается, и ты уже обижаешься. Получается: ему можно, а псевдо-Сердючкам нельзя?
— Мои двойники — убивают всю прелесть и красоту Сердючки. Они показывают пошлятину на уровне дешевого гей-клуба. Такую чушь несут со сцены.
— Тем самым унижая тебя.
— Унижая. Мне приходится оправдываться, что это не я. Они одеваются жутко, абсолютно не в стиле персонажа. Вульгарность, замешанная на пошлости. Мне больно за Верку…
— Ты аполитичен?
— Слежу, конечно же, за политикой, но мало что в ней понимаю. Мне приятно смотреть на Путина. Может быть, потому что он Весы, как и я... Он почему-то все время смущается.
— Да, ему бы твою Верку! Если не ошибаюсь, твой отец по поводу этого образа сказал: “Мужик должен быть мужиком”.
— Отец умер, когда мне было 10 лет. Тогда Сердючки еще и в планах не было.
— В прессе о твоей семье и о тебе самом — очень скудная информация. Расскажи хотя бы немножко о своей родной сестре, о маме: чем занимаются, где живут?
— Мне кажется, не стоит...
— У тебя совесть есть?
— Да. Для меня очень важно быть справедливым. Соответственно, не терплю несправедливости в свой адрес. Бывает часто, когда даю интервью, стараюсь быть достаточно откровенным, искренним. А потом...
— В личных отношениях допускаешь демократию или ты всегда глава?
— Я люблю отношения на равных. Но каждый должен занимать свое место. Так проще.
— Постоянство тебя не убивает?
— Наоборот. Я очень долго привыкаю, и так же долго отвыкаю. Сейчас я живу один и уже привык к этому. Мне хочется побыть одному. Если строить семью, то нужно делать это в 22—23 года. В этом возрасте мы — дети, мы нуждаемся в поддержке, а потом... А потом устаешь воспитывать, потому что получается, что люди в основном младше тебя...
— Расскажи хотя бы про твою напарницу, с которой вы неразлучны уже десять лет. М-р Данилко, что с Гелей?
— Она ушла.
— Что?
— Очень, кстати, странно ушла. Ее никто никогда не просил об этом. Из нашего театра (театр Андрея Данилко. — Авт.) люди, конечно, уходили, думали, что наша популярность — это исключительно их заслуга, и почти всегда уходили некрасиво… Но Геля... Она почему-то даже не позвонила мне, не сказала, что уходит… Хотя я не держу на нее зла.
Готовься: блиц!
— В школе дрался?
— С 4-го по 6-й класс дрался, а потом никогда.
— Из-за оценок волновался?
— Абсолютно нет.
— Сколько раз в детстве сбегал из дома?
— Никогда.
— Первая любовь была безответная?
— Безответная, но с уважением.
— Когда влюблялся, стихи сочинял?
— Лучше всего сочиняется, когда любовь больная, когда она тебя мучает, и ты расстраиваешься по любому поводу.
— Для тебя состояние влюбленности приятное?
— Всегда приятное.
— Только ответная?
— Любовь в любом виде хороша. Ответная, конечно, приятнее.
— А быт убивает любовь?
— Всегда по-разному. Зависит от конкретного человека.
— Говорят, ты хорошо рисуешь...
— Я закончил художественную школу, хотя давно не рисовал...
— На что похожи твои картины?
— Скажем, картинки из жизни двух человечков, которые что-то там вытворяют...
— Твой любимый фильм?
— Мне очень нравятся старые комедии, фильмы моего детства. Я часто пересматриваю Штирлица, “Место встречи...”, комедии Рязанова.
— Западные?
— Не могу смотреть американские. Если только вестерн хороший... Ко мне как-то пришел друг и принес “Матрицу”. Я не мог это смотреть.
— Ты не видел фильм “Что хочет женщина?” с Мелом Гибсоном. Нет? А как сам думаешь — чего они хотят?
— Я думаю, и женщинам, и мужчинам хочется комфорта, ощущения тыла, взаимной заботы.
— Кого из наших именитых женщин ты находишь сексуальной?
— Сексуально привлекательной? Мне очень нравится София Ротару. Она обладает силой. Она выходит на сцену... все просто замирают. Она очень красива и женственна.
— Поклонницы тебя сильно достают?
— Встречались пару раз сумасшедшие, но это такая мелочь.
— В Москву не планируете переезжать?
— Нет. Меня убивают пробки.
— Принципиально, что тебя ждет у трапа самолета: “Мерседес” или “десятка”?
— Нет. Но если я пойму, что на мне экономят, не поеду.
— Гороскопам веришь?
— Я верю гороскопу, который составляется на год, где досконально расписан каждый месяц.
— Один известный артист, имени называть не буду, любит повторять: “Я без денег чувствую себя униженным”.
— Я люблю, когда у меня есть деньги. Но я очень спокойно к ним отношусь.
— Ты много тратишь?
— Я не транжира, но трачу много.
— Ты — образованный, интеллектуальный житель столицы?
— Я не образован, как хотел бы. Я считаю себя провинциалом и горжусь этим.
— Поддержать беседу в компании эстетствующих людей смог бы!
— Наверное. Если я, допустим, не знаю какую-то фамилию, прозвучавшую в разговоре, я не постыжусь спросить: а кто это?
— Ты как мужчина себе нравишься?
— Я стеснительный и отношусь к своей внешности достаточно критически. Наверное, мне хотелось бы по-другому выглядеть.
— Ну, мышцы бы накачал...
— Не могу себя заставить. Да и времени нет.
— Часто экспериментируешь со своей внешностью?
— Вообще не экспериментирую. Я очень консервативный в этом смысле.
— Без Веркиной популярности ты девушкам нравился бы меньше?
— Уверен, что не стал бы популярным, будучи просто Андреем. Маска сделала свое дело. Она просто значительно ярче меня.
— А какие мужчины, как думаешь, нравятся Верке?
— Персонаж, который должен быть один, но все время в поиске.
— Кстати, Верка неплохо одевается.
— Она очень стильная. Представь себе, даже такие экстра-модники, как Dolce & Gabana, обращают на нее внимание!
