Отлученные пару лет назад российским президентом от экспертизы водителей на состояние опьянения придорожные милиционеры, не стерпев обиды, предприняли демарш: накануне президентских выборов они поставили под сомнение правомерность Указа главы государства, возложившего заботу об освидетельствовании водителей исключительно на профессиональных врачей.
А в угаре борьбы за жирный кусок, промасленный взятками, намедни они и вовсе потребовали убрать “посторонних лиц в белых халатах” из их “милицейского дела”.
И потому, возможно, не сегодня-завтра с заплеванным алкотестером, ведром для анализа мочи и неврологическим молоточком на большую дорогу выйдут “главные наркологи страны” — сотрудники всемогущей ГИБДД.
Продвигая тезис “Долой врачей-вредителей!”, гаишное ведомство опирается, как ему кажется, на беспроигрышный аргумент: большинство водителей, вцепившихся в руль в состоянии подпития, успевают протрезветь до того, как переступят порог наркологического кабинета. И потому, мол, ставить диагноз алкоголикам (пока те еще тепленькие) должен прямо на месте сам инспектор ДПС.
Озвучив столь, на их взгляд, трезвую мысль, гаишные генералы нечаянно признались, что их подчиненные милиционеры перед холостым пробегом к наркологу и обратно сами (превышая полномочия!) безошибочно определяют состояние каждого подвернувшегося под руку. Ведь иначе, если инспектор ДПС не установил факта пребывания водителя в состоянии нестояния, то с чего это вдруг решено, что на пороге стационара тот протрезвел?
Выходит, опираясь на свой личный опыт, придорожные милиционеры тихой сапой уже присвоили себе право отличать трезвых от не очень. И теперь намерены лишь узаконить процесс.
Между тем, вопреки расхожему мнению, не всякий нетрезвый есть пьяный (простите за каламбур!). Критерии состояния опьянения (особенно наркотического, без запаха алкоголя изо рта): шаткая походка, бессвязная речь, покраснение кожных покровов и неадекватное поведение — могут быть симптомами также и сотен заболеваний, никоим образом не связанных с употреблением наркотиков или алкоголя!
Более того, при наличии даже одной промилле в выдыхаемом воздухе нетрезвое “лицо” может быть вполне адекватно в своем поведении. Оно может прямо идти, ровно дышать и складно говорить. И только профессиональный врач, почесав в затылке, возьмет на себя смелость утверждать: “М-да, признаки употребления выражены более чем ярко. Но ведь трезв, паразит!”
Не случайно же постановление кабинета министров о порядке медицинского освидетельствования водителей, вступившее в силу 31 декабря 2002 года, и приказ №308 Минздрава от 14 июля 2003 года, утвердивший Инструкцию “О медицинском освидетельствовании на состояние опьянения”, гласят, что экспертизу может проводить не просто врач, а только имеющий специальную подготовку и квалификацию, подтвержденную свидетельством. К тому же в организациях здравоохранения, получивших соответствующую лицензию.
Иначе говоря, право утверждать, что помятое лицо, издающее запах перегара, пребывает в объятиях Бахуса, предоставлено даже не каждому врачу!
Более того, и не каждый специально подготовленный врач-нарколог безошибочно устанавливает состояние наркотического или алкогольного опьянения, ибо нередко отказывается от полного и всестороннего освидетельствования, довольствуется лишь анализом выдыхаемого воздуха (биологической картиной) и не учитывает при этом общее состояние испытуемого (клиническую картину). Из более чем двухсот водителей, опрошенных в конце минувшего года Коллегией правовой защиты автовладельцев, 39 заявили, что сдавали на анализ лишь выдыхаемый воздух. При этом их общее состояние врача-нарколога не очень-то интересовало. Ведь на экспертном конвейере исповедовался простейший принцип: пил — значит, пьян.
Можно только представить, как возрастет процент ошибок в случае, когда главным критерием оценки состояния опьянения у гаишной бригады из “врача”-майора и “медсестры”-сержанта будет не наличие алкоголя, скажем, у водителя в моче (взятой на анализ на заднем сиденье милицейского автомобиля), а лишь возмущенная реплика младшего по званию: “Е-мое, товарищ майор! Так от него же водкой разит!”
Требуя вернуть себе отобранное российским президентом право проведения экспертиз прямо на дороге и без участия врачей, гаишное ведомство сегодня каждым своим рейдом по выявлению нетрезвых водителей открыто демонстрирует: мы давно уже все можем и сами! Ведь какая, к черту, разница, кто сует водителю на дороге трубку в рот: инспектор Козлов или врач Ослов?
И в этом смысле придорожная милиция абсолютно права. Ведь если на дороге, то разницы почти никакой! Существенная разница может возникнуть лишь в том случае, если сотрудники ДПС и врачи наконец-таки начнут соблюдать требования вышеупомянутых постановления кабинета министров и инструкции Минздрава России, которые прямо обязывают проводить медицинское освидетельствование водителей категорически и только (!) в медучреждении или автолаборатории. И по причине отсутствия в природе последних не предусматривают замену их каретой “скорой помощи”, милицейским автомобилем или машиной для перевозки трупов.
А стало быть, поскольку технические требования к передвижной автолаборатории и ее специальному оборудованию столь грандиозны, что ни один завод еще не смог осилить производство таких кабинетов на колесах, единственно законным местом для освидетельствования водителей пока может быть только (!) специальное медицинское учреждение. Причем оборудованное такими совершенными средствами диагностики, какие при обследовании водителей напрочь исключат досадную ошибку.
Признать массовые факты нарушения законности при освидетельствовании водителей на клумбе или в палисаднике ни гаишники, ни врачи, впрочем, не желают. Ведь для врачебного ведомства такие нарушения — это первый шаг к передаче обременительной для Минздрава функции в МВД, а для милицейского — к столь желанному завладению ею.
Стало быть, поскольку между собой два ведомства уже фактически договорились, флаг, то есть алкометр, — гаишникам в руки!
Увы, сия мысль так настойчиво внедряется чиновниками от Минздрава и МВД, что ее открыто поддерживает даже судебная власть. Мировые и федеральные судьи под гипнотическим воздействием “свыше” уже весьма спокойно взирают на грубейшие нарушения в процедуре освидетельствования водителей и даже с чистой совестью поголовно выносят им самый суровый вердикт. Судья Московского городского суда Телегина, например, попав под тлетворное влияние врачей-вредителей, договорилась до того, что авторов инструкции Минздрава о порядке освидетельствования назвала выразителями своего “частного мнения”. И, презрев инструкцию, заявила, что врач-нарколог-де может ставить водителям “диагноз” хоть под забором, хоть в кабаке.
Сообразив на троих, гаишники, врачи и судьи, таким образом, походя лишили смысла весь иерархический принцип государственной власти. Ведь выходит, что министры, сочиняя и утверждая для своих подчиненных инструкции, усердствовали почем зря.
Если сегодня подозреваемый водитель смело отдается в руки врача-нарколога, ибо понимает, что в стационаре всякие сомнения в его трезвости скорее всего будут устранены, то завтра, когда подставлять водителю ведро под причинное место для получения мочи на анализ и лупить молоточком по коленке смогут прапорщик или старшина, каждому задержанному придется выбирать: “кошелек или жизнь”.
И выворачивать содержимое бумажника доведется уже несравнимо чаще, ибо фальсификации доказательств придорожным милиционером (намеренно или случайно) будут способствовать ровно три обстоятельства: отсутствие специального медицинского образования; возможность легко развести на деньги водителя-лоха и потребность по-быстрому срубить палок для отчета.
Первое из них будет самым профессионально безопасным: в случае досадной ошибки (когда трезвый будет назначен пьяным) и последующего скандала сержант сможет даже вызвать к себе неподдельную жалость: “Какой из меня, на фиг, эксперт? Так ведь приказали ж”. И без потерь выбраться сухим из воды.
Второе — самым экономически эффективным: каждый водитель, понимающий, что сержант, хорошо обученный принимать наличность и не сведущий в медицине, может поставить любой “диагноз”, в процессе освидетельствования будет испытывать все более неуемное желание вознаградить его за боевые заслуги.
Третье — самым выгодным для карьерного роста: если во имя выполнения плана по выявлению правонарушителей (в том числе пьяных водителей) гаишнику не всегда удается уговорить врача-нарколога вынести водителю необходимый “приговор”, то совсем несложно будет уговорить самого себя.
Нет, уж, господа генералы: кесарю кесарево. А если уж так невтерпеж приобщить придорожных милиционеров к чужому для них ремеслу Эскулапа, позвольте им сначала потренироваться на “кошках”.
Вручите им, как в старом кино, желтый чемоданчик, многоразовый шприц и подставьте то самое место, которое уже так надоело вашему высокому креслу.
Заодно и получите пару кубиков лекарства от глупости.
