Батя в коляске

Александр Сизоненко занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый высокий человек в мире. Официально его рост составляет 2,5 метра. Увы, это достижение не только не принесло счастья Александру, а, наоборот, превратило его жизнь в сплошную боль и кошмар. Суставы не выдерживают тяжести тела, поэтому Сизоненко часто теряет равновесие и падает, он вынужден передвигаться с помощью табурета. Посторонние же, увидев такого великана, часто не могут сдержать страха и отвращения, чем глубоко ранят в молодости удачливого баскетболиста, а ныне брошенного всеми калеку. Но самое страшное, что этот несчастный человек все еще продолжает расти...

Чтобы как-то избежать тотального одиночества, Сизоненко решил снова заняться баскетболом, правда, теперь в инвалидной коляске.

— Когда медики узнали, что я, инвалид второй группы, занимаюсь спортом, закричали в один голос: “Ты старый, больной человек, остановись!” А что мне еще делать? Куда идти? На кладбище?

Мрачный питерский дворик. Под ногами хлюпает серая жижа. Из окон доносится грубая брань. Одинокая тусклая лампочка освещает парадное. Второй этаж. Звоню в дверь.

— Да здесь открыто, проходите, мой сосед дверей не запирает. Ему с его ростом бояться нечего, — выглядывает мужчина из квартиры напротив.

За дверью слышится шум. Что-то тяжелое падает на пол.

— Вам повезло, сам хозяин желает вас встретить… Только не пугайтесь его, а то ему будет неловко, — предупреждает сосед.

Через минуту дверь открывается, и я буквально утыкаюсь в мужские ноги.

— Что, стра-ашно?! — раздается откуда-то сверху. — Это все с непривычки. Когда я выхожу на улицу, люди шарахаются от меня, как от прокаженного. Но я привык, хотя понять такое отношение трудно…


Александр Сизоненко.

Рост — 250 см. Вес — 186 кг. Размер ноги — 58. Ширина ладони — 13 см. Сегодня бывшему баскетболисту почти пятьдесят. Он практически не выходит из дома, не общается с коллегами по большому спорту, не может купить себе одежду, порой ему нечего есть. Но больше всего он переживает за маленького сына, которому не в состоянии обеспечить счастливое детство.

Этот огромный, некогда сильный мужчина стесняется своего жалкого положения, в котором оказался из-за нестандартного роста. А еще он часто повторяет, что родился не вовремя. Появись на свет человек с такими гигантскими параметрами несколько веков назад, вероятно, он смог бы заработать деньги, развлекая уличных зевак. Если бы Александру посчастливилось родиться хотя бы на десять лет позже, он мог бы иметь миллионный контракт в НБА. А сейчас самому большому человеку России приходится довольствоваться мизерной пенсией и комнатой в коммуналке.

— Потчевать мне вас нечем, — извиняется Александр — Чем мне помочь? Да я ни от какой помощи бы не отказался. Хотя мне часто обещали помочь... на словах. Потом уезжали и забывали про Сизоненко.

Еще несколько лет назад у Александра вообще не было ни дома, ни прописки, ни гражданства. Все документы заменяла справка об инвалидности второй группы. Недавно его друзьям удалось выбить для него две комнаты в коммунальной квартире в самом центре Санкт-Петербурга, на улице Восстания.

Мы располагаемся в маленькой комнатке на высоком диване.

— Буквально неделю назад здесь настоящий бомжатник был! Тараканы из угла в угол шныряли, из мебели было всего стол и четыре стула. Компьютер на табуретке стоял. Спать приходилось в полусогнутом состоянии. Зато сейчас у меня дома уютно стало. Нашлись спонсоры, косметический ремонт сделали, мебель новую завезли. Под мой рост специальную кровать сделали — просторную, высокую, мне ведь на стуле тяжело сидеть, все суставы ломит. Так что я шикую!

“Баскетбол искалечил меня”

В баскетбол Александр попал случайно. До 1976 года он даже не помышлял о профессиональном спорте. Жил тихо, незаметно в украинской деревне Запорожье, гонял с местными пацанами в футбол, ходил на танцы, заканчивал сельскохозяйственное училище…

— Наверное, ничего в моей жизни не изменилось бы, если бы однажды я случайно не оказался в одном автобусе с ребятами из баскетбольной команды города Николаева. Уже тогда я был очень высоким юношей, и они порекомендовали меня тренеру питерского “Спартака” Владимиру Кондрашину, — рассказывает Сизоненко. — Он тогда спросил: “Парень, хочешь, я из тебя звезду сделаю?” Через неделю я уже тренировался на одной площадке со знаменитой ленинградской командой. Ребята ко мне доброжелательно отнеслись, из-за высокого роста “батей” прозвали.

Семнадцать лет для начинающего игрока — престарелый возраст. А именно столько стукнуло тогда Александру. “Я даже мяч толком держать не умел. Помню, в школе учитель физкультуры все советовал мне научиться мяч в кольцо забрасывать. “Вдруг пригодится”, — повторял он…”

Сизоненко отыграл в “Спартаке” три года. Правда, звездой, как сулил тренер при первом знакомстве, он так и не стал. Из-за слишком высокого роста Александр не мог быстро передвигаться по площадке. В 1979 году после тяжелой болезни скончался один из лучших игроков питерской команды. Тогда все шишки посыпались на тренера. Врачи в один голос утверждали, что с подобным диагнозом нельзя было выходить на площадку. Тогда же участились медицинские проверки. Дабы избежать очередного скандала, Кондрашин посоветовал Александру перейти в куйбышевский “Строитель”.

— В тот же год я переехал в Куйбышев. Если бы я раньше знал, что это за место, то никогда бы там не согласился жить и работать. Я был в ужасе! Это такая дыра! — вспоминает Александр.

Однако именно в этой “дыре” Сизоненко добился наибольшего успеха. Здесь он стал игроком номер один. Но на гребне славы побыл совсем недолго. В середине 80-х болезнь начала прогрессировать…

— Этот день я запомнил на всю жизнь. В 1986 году мы играли в Югославии, — рассказывает Сизоненко. — Утром в день игры я проснулся, а подняться с кровати не смог — ноги ватные, все тело онемело, а на душе полное безразличие ко всему. Я тогда тренеру объяснял: не могу, мол, играть, плохо мне. Он за голову схватился: “Не дури, Сизоненко! Без тебя команда проиграет!”. Позже врачи сказали, что в тот момент в моем организме произошел гормональный сбой, вызванный физической перегрузкой. Тогда я еще не знал, что игра с югославами практически станет концом моей спортивной карьеры.

Во время игры Александр получил перелом лодыжки, врачи так и не смогли потом вправить кость.

— Самое печальное, что та игра не стоила свеч, а именно она поставила крест на моей карьере и здоровье, — вздыхает Сизоненко. — Тренер по-прежнему уговаривал меня не бросать баскетбол, умолял отыграть еще сезон. Спортивные врачи утверждали: чтобы преодолеть болезнь, надо продолжать играть. Я им верил и играл. С каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Доходило то того, что, пока я переодевался перед игрой, с меня сто ручьев сходило. Но самое страшное — мне было совершенно безразлично, как мы отыграем матч. Это ужасное состояние, его невозможно описать словами… А главное, родись я лет на десять позже, мог бы стать миллионером! В советские-то времена мы копейки получали. Так ничего скопить и не удалось.

В 1987 году о некогда лучшем баскетболисте из Саратова уже никто не вспоминал. Разве что Арвидас Сабонис в 1994 году, узнав о бедственном положении бывшего коллеги, вроде бы перечислил на его счет приличную сумму денег. Правда, по непонятной причине Сизоненко их так и не получил.

— Мне еще некоторые баскетболисты пытались помочь, отправляли какие-то суммы, но все деньги оседали в чужих руках. Вот такой я несчастливый.

“Я обречен на одиночество”

— Я не всегда таким огромным был, — вздыхает мой собеседник. — До 13 лет мой рост соответствовал норме. Я родился в обычной семье. Рост мамы не превышал 160 см, папа дорос до 180 см. Два родных брата тоже нормального роста. Вообще я был любимчиком в семье. Родители меня сильно избаловали. Спорт и болезнь поставили меня на место.

Врачи вынесли Александру диагноз “гигантизм” в седьмом классе. Тогда его рост достигал отметки два метра. Мальчик рос с невероятной скоростью. Чтобы приостановить выработку гормона роста, ему была необходима срочная операция по трепанации черепа. Операция длилась больше десяти часов. Но никаких положительных результатов не дала. Через год операцию повторили. Опять неудачно.

— Говорят, в наше время операцию проводят через нос, — вздыхает Александр. — Помню, худо мне тогда пришлось. Когда меня выписали из больницы, у меня спинномозговая жидкость капала из носа, но я стеснялся рассказать об этом родителям. Мне потом объяснили, что это была вина медиков и в тот момент я был на грани смерти. Вообще, я много раз мог умереть, но ничто меня не берет.

После повторной операции медики развели руками и в один голос сказали: “Жить этому великану осталось не больше двадцати лет”...

— Я прожил уже тридцать лет. Хотя страшно просыпаться с мыслью, что каждый день может оказаться последним...

В 15 лет Сизоненко стал инвалидом второй группы. Однако никогда никому об этом не обмолвился. Боялся, что с подобным диагнозом не состоится его баскетбольная карьера. Шрам на лбу, оставшийся после операции, все время прикрывал густой челкой.

После того как Сизоненко ушел из большого спорта, он перестал посещать врачей. Прошло больше десяти лет, и этого времени хватило, чтобы окончательно запустить страшный недуг.

— Я не по своей воле махнул рукой на здоровье, — говорит Александр. — Когда перебрался из Самары в Питер, то остался без прописки. Я стал самым настоящим бомжем, поэтому не мог обратиться за медицинской помощью. В свою очередь, гормон роста продолжал выделяться, мне было очень плохо, я тогда два-три раза в неделю просто падал... Такая жизнь была, а что поделаешь?

В 1986 году Александр Сизоненко официально оформил инвалидность.

— Это были неприятные времена. В один миг я остался без работы и без денег. Когда я ушел из баскетбола, с меня сняли всю зарплату, хотя между тренером и мной была договоренность, что в ближайший год мне будут выплачивать приличную пенсию. А когда моего тренера сменили, про меня и вовсе забыли. Я ведь даже на работу не мог устроиться — в советские времена вторая группа инвалидности считалась нерабочей. Правда, по знакомству меня устроили продавать билеты в киоск “Спортлото”. Но через месяц уволили. Я тогда в сердцах порвал инвалидное удостоверение. А на следующий день понял, что без этой бумажки я вообще не проживу, так что пришлось ее по кусочкам склеивать.

В 1987 году Александр женился. Около года семья Сизоненко прожила в Саратове. Но больше Александр не мог оставаться в этом городе. Ему было тяжело ежедневно встречать на улице коллег по баскетбольной команде и проходить мимо тренировочной базы. Тогда он продал двухкомнатную квартиру, а вырученные деньги вложил в небольшую квартирку в строящемся доме в Ленинграде. Но приехав в Северную столицу, Сизоненко с женой оказались на улице. Строительная фирма, куда баскетболист вложил деньги, прогорела.

— Нам пришлось поселиться в доме у тещи в поселке Горелово, что под Питером. Четыре года жили в комнате без отопления и горячей воды, — продолжает Сизоненко. — Родственники жены ко мне странно относились. Например, ее сестра приглашала меня к столу словами: “Иди жрать, какого хрена развалился...”. Даже если я был голоден, то отказывался от обеда. Они постоянно попрекали меня, что я ничего не зарабатывал, а кто меня возьмет на работу без прописки, да еще с инвалидностью? Прописывать они меня тоже категорически отказывались. Дальше больше — мне стали запрещать смотреть телевизор, разговаривать по телефону. Скандалы были такие, что мне приходилось вызывать милицию. Потом они вообще перестали со мной общаться, даже не здоровались.

В 1994 году у Сизоненко родился сын. Назвали Сашей. Семья переживала, как бы ребенок не унаследовал болезнь отца. Пронесло. Ничего подобного у мальчика не обнаружили. Однако врачи выявили у него врожденный порок сердца.

— Раньше Сашка худенький был, а за последний год сильно поправился. Больное сердце дает о себе знать. Так что не быть ему баскетболистом, — переживает Сизоненко.

Через какое-то время Александр со Светланой стали снимать комнату на окраине Питера. Правда, платили за жилплощадь с большим опозданием. По словам баскетболиста, многие питерцы тогда узнавали Сизоненко в лицо и позволяли ему задерживать плату.

— Более-менее приличное жилье снимать было дорого, приходилось ютиться в убогих комнатушках. Выбирали только первые этажи — выше я подниматься не мог. Как правило, под нами находились подвалы, оттуда через щели к нам проникали клопы и разные насекомые. Эти гады меня не кусали, а вот нежную кожу ребенка прокусывали до крови.

Несколько лет назад друзья все-таки выбили для Сизоненко две смежные комнаты в коммунальной квартире. Правда, документы на них до сих пор официально не оформлены...

С рождением сына жизнь Александра стала налаживаться. Но спустя год жена ушла к другому мужчине.

— У меня к ней всегда были искренние чувства, а вот у нее... Вообще по складу характера я человек семейный, но бывшей жене не прощу предательства. Когда мы развелись, я все ей отдал, что нажили. Я понимаю, что вряд ли уже познакомлюсь с женщиной, которая захочет жить с инвалидом. Значит, судьба у меня такая. Я обречен на одиночество. Даже на Новый год я позвал знакомых, на последние деньги купил шампанское, но никто не пришел. Бутылка так и стоит до сих пор в холодильнике...

В последнее время бывшая супруга Александра просит мужа прописать в его квартире их 10-летнего сына.

— А когда мне было плохо и я не мог обходиться без посторонней помощи, она сына даже близко ко мне не подпускала, — вспоминает Сизоненко. — Однажды во время прогулки с Сашей я упал и сломал ногу. В тот день сын мне хоть как-то помог — воду подносил. На следующий день жена забрала ребенка, и я две недели лежал абсолютно один, без еды, пил только теплую воду. Я даже врача не мог вызвать. Конечно, мне бы хотелось, что бы Сашка жил со мной, но это невозможно. Ведь я его даже в школу не смогу отвести, не говоря о стирке, глажке и готовке.

“Последние брюки я купил шестнадцать лет назад”

Сегодня пенсия самого большого человека в мире составляет 830 рублей, плюс 300 рублей доплачивают за спортивные достижения. Казалось бы, прожить на такие деньги невозможно даже обычному человеку, что говорить о великане весом более 180 кг.

— Все деньги уходят на квартплату. В еде я, конечно, ограничиваю себя. Мне не нужен лишний вес, и так тяжело ходить. Утром я выпиваю литр чая и съедаю немного творога, он кости укрепляет. В обед готовлю себе жиденький супчик, на ужин ограничиваюсь чаем. После шести я уже ничего не ем.

— Где покупаете одежду?

— Носки раньше я покупал безразмерные в магазине “Богатырь”, сейчас уже такие не выпускают. А вот рубашки оттуда мне малы. Вообще, я давно себе ничего не покупаю, так, в кусок ткани обмотаюсь, и все… Последний раз мне подарили одежду в 1988 году, до сих пор эти вещи и донашиваю. Видишь брюки в клеточку? Сейчас такие никто не носит, им уже шестнадцать лет. Хорошо, что я редко выхожу из дома, поэтому вещи долго не изнашиваются. Я даже когда женился, не мог себе обручального кольца купить. У меня сильно расширены суставы. Самый большой размер — 22, но до моего пальца такое кольцо не растянуть. На заказ делать — мне не по карману.

Дома я в основном лежу, на стуле не могу долго сидеть, а уж стоять мне тем более тяжело. Видите табурет, я без него на улицу не выхожу. Пройду несколько метров, сяду, передохну. А еще мне тяжело по лестнице спускаться без посторонней помощи. На общественном транспорте тоже не езжу. Если в троллейбусе еще кое-как умещался — там площадка большая, то в автобусе приходится на ступеньках сидеть скрючившись. Однажды меня так прижали, что я стал кричать от боли: “Отпустите, я сейчас упаду, вы же меня не поднимете!”. Народ оставался равнодушным.

— Как окружающие реагируют на вас?

— Чаще всего пальцем показывают, некоторые в сторону от меня шарахаются. Однажды ко мне подошел пьяный мент, открыл рот и затянул: “Ух ты, какой длинный!” А недавно я зашел в магазин, так за мной целая толпа цыган бежала и дразнила. Продавцы стали кричать мне, чтобы я поскорее ушел. Помню, однажды привязался ко мне мужик со словами: “Сейчас наши пацаны подойдут и навешают тебе”. Я пожал плечами и говорю: “Попробуйте”. Они не понимают, что я только с виду такой добрый...

— Неужели ударить можете?

— Нет, вы что. Я никогда ни на кого руку не подниму, даже если меня оскорбят. Сорвался только один раз, еще в Самаре. Там какой-то пьяный парень стекла в автобусе бил. Я сделал ему замечание. Он начал оскорблять меня, тогда я перекинул его через плечо и не рассчитал силу... Честно говоря, страшно испугался, когда услышал, как его челюсти лязгнули об асфальт, но, слава богу, обошлось!

— В 1988 году вы снялись в художественном фильме.

— В Чехославакии я работал в картине “Храбрый портняжка”. Играл великана. Режиссер фильма обещал, что я буду только сидеть в кадре, и ничего больше. Обманул. Меня подвели к краю скалы и заставили посмотреть вниз. Я попросил подстраховать меня, ведь я мог запросто свалиться вниз, но мне отказали со словами: “Не волнуйтесь, за все уплачено”. Следующие съемки проходили в пещере, там я действительно упал и сильно покалечился. Деньги мне тогда обещали заплатить приличные. Но так как зарплату перечисляли через Госкино, большая часть досталась чиновникам.

— Вы участвовали в шоу “Лучшие люди мира”, где собрались люди с необычной внешностью...

— Это было единственное мероприятие, где я чувствовал себя комфортно. Ведь только в нашей стране люди с необычной внешностью ущербны и никому не нужны. Там совсем по-другому. Тогда я подружился с самым маленьким человеком на планете. Кстати, он себя очень неплохо чувствует. Говорил, что пользуется у женщин бешеной популярностью. Но вот с обещанными деньгами я опять пролетел. Вместо 5000 долларов выплатили всего тысячу.

— Вас так часто обманывали, что вы, наверное, разочаровались в людях?

— Да нет… Просто когда я себя совсем плохо чувствую, мое внимание притупляется и меня легко обмануть.

“Из меня хотели сделать чучело”

В апреле 1998 года о необычном заболевании Александра Сизоненко узнали немецкие врачи. Они связались с баскетболистом и предложили врачебную помощь. Через месяц Сизоненко прибыл в Германию. Его поселили в маленьком домике без телефона. Ключи отобрали, так что в передвижении по городу он был ограничен.

— Мне сделали снимки черепа, позвоночника, но лечения никакого не назначили, чему я очень удивился, — вспоминает Александр. — В тот же день я познакомился с человеком, который организовал мой приезд. Это был доктор Гюнтер фон Хагенс, в Германии его называют “доктор Смерть”. Он владелец музея тела. Как выяснилось позже, результаты моих анализов были ему необходимы, чтобы знать, сколько лет я еще проживу. Вечером этого дня Хагенс предложил мне заключить контракт, в котором я должен был завещать собственное тело для экспонирования на его анатомических выставках. Взамен он предложил выплачивать мне пожизненную пенсию — 100 долларов в месяц.

Затем Хагенс привел Александра в свой музей и показал, где покойника обмывают, как обрабатывают тело, как выкачивают кровь, отделяют жир... Также Хагенс поинтересовался, в какой позе баскетболист хотел бы стоять в музее.

— Я был в шоке от подобного предложения. Ведь оказалось, что никто меня не собирался лечить, я им живой не нужен, им нужно мое тело, чтобы потом слепить чучело!

Доктор Хагенс звонит Александру до сих пор...

Сегодня рост Александра Сизоненко достиг отметки 2,5 метра. Но он до сих пор продолжает расти. Приостановить этот процесс возможно лишь с помощью сильных гормональных препаратов. Стоимость двух таблеток — 800 рублей. А их необходимо принимать десять — пятнадцать штук в месяц. Денег на лекарства инвалиду взять неоткуда.

— У меня сильно искривлен позвоночник, поэтому наверняка мой рост гораздо выше, я уже давно не измерял его. Да и какая разница... Я готов подрасти еще на полметра, если бы взамен мне дали здоровье и приглушили эту страшную боль. Хоть на время...

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру