Говорят, что, когда Шамиль Басаев пригрозил взорвать несколько контейнеров с ядерными материалами, размещенных на территории Москвы, члены тогдашнего правительства поспешили эвакуировать своих родных. Интересно, в какие сроки уложатся родственники нового Кабинета министров? Ведь страна опять приблизилась к опасной черте.
В ЗАТО мы делали ракеты...
— Как мы относимся к решениям властей? Геннадий Закирович не будет отвечать на вопрос. Мы боролись, даже нашего депутата привлекали, но все оказалось бесполезно. Как будем жить дальше — наверное, не помрем...
Глава администрации города Сарова (он же Арзамас-16, он же Кремлев, а на самом деле Федеральный ядерный центр РФ) Геннадий Коротаев старается сохранить остатки оптимизма. Ничего другого ему не остается. Все последние годы государство подрывало нашу оборонку. Очередным шагом в этом направлении стала отмена с 1 января налоговых послаблений для закрытых административно-территориальных образований. Или — как еще недавно их называли — секретных городов.
Закрытые административно-территориальные образования (ЗАТО) родились практически сразу после Второй мировой, когда началось создание оружия массового поражения. И высочайшая секретность проводимых работ, и потенциальная опасность ядерных, химических или бактериологических исследований потребовали концентрации секретной науки на сверхзакрытых территориях. Поначалу такие центры входили в систему ГУЛАГа и фактически были лагерями-шарашками, затем их передали полугражданским министерствам.
Так посреди степи или прямо в глухой тайге в течение нескольких лет появились города, которых не было на карте — настоящие белые пятна. Их лишили даже собственного имени. Снежинск был известен среди специалистов как Челябинск-70, Озерск — Челябинск-65. Были еще Свердловск-44, Свердловск-45, Томск-7, Красноярск-26, Красноярск-45, Пенза-19, Златоуст-36 — всего около сорока городов-призраков с цифрами после названия. Для жителей ЗАТО страна старалась создать особые, тепличные условия: чтобы производить самые современные виды вооружения, научная и военная элита не должна была испытывать недостатка ни в чем. Любому советскому человеку, попади он внутрь, город-призрак показался бы настоящим социалистическим раем. Магазинные прилавки ломились от изобилия, а преступности как социального явления просто не существовало. У закрытых наукоградов был только один недостаток: жесточайший пропускной режим и ряды колючей проволоки.
Ничего “лишнего” в ЗАТО никогда не было. Никаких сопутствующих производств, никаких складов. Даже инфраструктура была подчинена единственной задаче: созданию стратегического оружия. В советские времена это было их сильной стороной. Однако начиная с перестройки то, что было силой, превратилось в капкан. А с того момента, как СССР прекратил свое существование, практически все ЗАТО вошли в крутое пике.
Рыночная пайка для ядерщика
Страна нищала и разрушалась повсеместно, но нигде последствия шоковой терапии не были столь разрушительны, как в бывших островках благополучия. Десятки тысяч россиян попали под сокращения, сотни тысяч были отправлены в “неоплачиваемые отпуска”. Для большинства ученых, которые не имели допуска к государственным секретам, настоящим спасением стал выезд на “заработки” в университеты стран Юго-Восточной Азии. Увы, но жители ЗАТО были лишены даже этих возможностей. Ученые, даже за имена которых западные разведки готовы были платить немалые деньги, обедали в столовых в кредит, под запись. Фактически вернулись времена ГУЛАГа — с пайкой в институтской столовой.
В октябре 1996 года группа ядерщиков из разных центров пикетировала Минфин, протестуя против невыплат зарплаты. Но достучаться до чиновников не получилось. Вскоре после этого в Снежинске (Челябинск-70) застрелился директор Российского федерального ядерного центра профессор Владимир Нечай. Коллеги ученого до сих пор считают, что его убила не пуля, а равнодушие властей.
В начале 1998 года в Сарове физик-ядерщик Александр Захаров, работавший по контракту на американцев, получил мощнейшую дозу радиации и умер через несколько дней в клинике. Выяснилось, что для эксперимента нужны были еще как минимум два помощника. Помимо того что физик ошибся в установке экрана-отражателя, он просто не сумел удержать в руках тяжелую оболочку, с которой работал. Многие считают, что Захаров работал в одиночку, чтобы оставить себе весь гонорар за эксперимент. Гонорар, к слову, составил целых 12 (двенадцать!) долларов. Такова реальная цена неуправляемой ядерной реакции в России. От Чернобыля ее отличает лишь масштаб.
Характер секретного города наносит неизгладимый отпечаток на его руководителя. Значительная часть глав администраций ЗАТО отказались говорить с корреспондентом “под запись”. Кто ссылаясь на секретность, кто не желая вспоминать или просто из страха. На условиях анонимности они были более откровенны.
— Мы просто выживали. Деньги никто не видел годами. Каждый день у меня начинался с того, что со страхом ждал — сегодня что-то случится: или электричество вырубят, или дом какой обвалится. Самое главное, что надо было браться за все сразу, а ни сил, ни денег не было вообще. И ни на что. Даже питание детей в школах и садах мы не могли организовать более-менее прилично, — вспоминает один из них.
Процесс распада тогда зашел очень далеко. Настолько, что на карту оказалась поставлена безопасность целой ядерной державы. Взвесив все “за” и “против”, государство вынуждено было пойти на “широкий жест”.
Офшор стратегического назначения
Или все, или ничего — такие решения были свойственны эпохе Ельцина. Не стали исключением и ЗАТО. В 1998 году, на исходе лета, тогдашний президент подписал изменения и дополнения в Закон “О ЗАТО”. Местным властям разрешили предоставлять “дополнительные льготы по налогам и сборам юридическим лицам, зарегистрированным в качестве налогоплательщиков в налоговых органах закрытых административно-территориальных образований”. При этом действие старого закона никто не отменял, а значит, все налоги — и федеральные, и региональные — продолжали оставаться на территории ЗАТО. Так образовались самые настоящие феодальные владения, где воля сюзерена уже ничего не значила и куда мытарям из столицы путь был заказан.
Фактически правительство превратило ЗАТО в российские офшоры. Привлекательность схемы довольно быстро оценили бизнесмены из самых разных отраслей. Всего лишь за год в ЗАТО зарегистрировалось большинство нефтяных, нефтехимических и газовых компаний, крупные металлургические предприятия, производители алкогольных напитков и пивовары. Дошло до того, что на секретных территориях прописали свой российский бизнес даже зарубежные корпорации. Руководители ЗАТО как будто соревновались друг с другом: кто сможет предложить бизнесу более льготные условия.
— Вы не понимаете, что такое деньги, которыми можно оплатить топливо для котельных, на которые можно наконец отремонтировать детский сад, школу, выплатить зарплату людям. Особенно, если до этого ее годами не видели, — сказал пожелавший остаться неизвестным глава одной из экс-безналоговых территорий. — Что я вам буду объяснять, когда вы так не жили. Мы тогда с энергетиками рассчитались. У нас даже кафе стали появляться и парикмахерские. Город начал жить...
Однако уже на следующий год Минфин схватился за голову. До федерального бюджета не доходили десятки, если не сотни миллиардов рублей. Причем на совершенно законном основании. И власть решила убить то, что сама же породила.
Что дозволено Юпитеру, то быку — мясобойня
Первый звонок раздался в 1999-м: ввели серьезные ограничения. Еще через год ЗАТО оставили только региональные льготы и часть поблажек по налогу на прибыль. В 2002 году правительство оставило совсекретным городам лишь 4% налога на прибыль. А в 2003 году чиновники окончательно поставили крест на источниках доходов ЗАТО, ограничив срок действия всех налоговых льгот 1 января 2004 года.
Итак, идет уже третий месяц с тех пор, как по-прежнему огороженные колючей проволокой территории живут только на дотации Минфина. Но правительство, по некоторым сведениям, хочет в ближайшее время пересмотреть статью 142 Бюджетного кодекса РФ, исключив из нее ЗАТО. Тем самым только-только начавшие жить по-человечески территории повесят на бюджеты субъектов Федерации. В большинстве своем и без того дотационных.
— Для нас это означает уменьшение бюджета как минимум в пять раз, — объяснил новый финансовый расклад глава администрации города Радужного Сергей Найдухов. — Владимирская область просто не в состоянии содержать Радужный с его котельными, теплотрассами, артезианскими скважинами и остальной инфраструктурой.
Пусть с перекосами и перехлестами, но с помощью денег тех же олигархов и принадлежащих им компаний страна смогла пережить один из страшнейших по возможным последствиям период своей истории. Мы не взлетели на воздух, случайно взорвав или продав налево ядерный заряд. Страна все-таки не растеряла квалифицированный научный и технический потенциал. Кстати, как отмечает большинство экспертов, российская наука если и может вернуть себе утраченные лидирующие позиции в мире, то только за счет того потенциала, который удержали в ЗАТО и академгородках.
А к бизнесу, которому власть сама предложила помочь стратегической оборонке, пришли государевы люди. И выставили претензии за узаконенные льготы. Все как в анекдоте: “Скажите, это вы вчера спасли маленького кудрявого мальчика с карими глазами?” — “Да”. — “А шапочка где?” Власть опять реализовала свой излюбленный принцип: есть только одно правило — никаких правил!
Помнится, Никита Сергеевич Хрущев впервые в послевоенной истории нарушил правило, по которому закон обратной силы не имеет. Настолько надо ему было тогда казнить валютчиков, что власть пошла на этот шаг. Зачем, почему — какая сейчас разница. Видимо, были у него некие тактические соображения на этот счет. Пока государство будет придавать закону обратную силу в угоду своим тактическим интересам, мы так и останемся страной с непредсказуемым прошлым. Но, самое главное, страной без гарантированного будущего.
