Первичные выборы кандидатов в президенты США практически закончились. У республиканцев по традиции кандидатом стал действующий президент — Буш, а у демократов в ходе голосований практически уже победил сенатор и бывший губернатор Керри. Победа Керри среди демократов требует особого анализа. Но мне хотелось бы сейчас привлечь внимание к самому механизму первичных выборов — их в США называют крокусами.
Для конкретности и наглядности беру партию демократов. Цель первичных выборов — выявить кандидата от партии на предстоящих президентских выборах. Как достигается эта цель?
Самого кандидата избирает конвент (съезд) партии. Каждый штат направляет — по установленным нормам — делегатов на этот съезд. При этом известно, за кого будет голосовать каждый делегат от штата.
Вот этих-то делегатов на партийный съезд и выбирают на первичных выборах те избиратели штата, которые захотели участвовать в выборах кандидата от своей партии. Любой явившийся на первичные выборы партии считается ее сторонником.
Таким образом, только избиратели — сторонники демократов — определяют, кто будет кандидатом от партии.
Еще одна черта первичных выборов — открытость и публичность всех дискуссий, встреч кандидатов с избирателями — при тайном голосовании.
Если обобщить все сказанное, то логично сделать вывод: в США внутрипартийный механизм выдвижения кандидатов в президенты находится под полным контролем каждого желающего участвовать в первичных выборах избирателя.
Теперь я хотел бы сравнить порядки у нас и в США.
У нас закон тоже регламентирует порядок выдвижения партией кандидата, регламентирует и саму партию. Партии обязаны подать список не менее чем 10 тысяч членов при регистрации в Министерство юстиции. Никто не гарантирован от того, что этот список не станет “добычей” ни МВД, ни ФСБ, ни налоговой инспекции. В США никаких “доносов” партия на своих членов не представляет. Более того, там вообще нет членов партии в российском понимании. Есть избиратели, решившие участвовать в первичных выборах данной партии, — вот и все. Ни заявлений, ни партвзносов.
У нас для того, чтобы стать кандидатом, надо или собрать подписи, или внести деньги. О своей партии на этой стадии уже можно забыть — так выдвинулась Хакамада и Глазьев. В США — никаких подписей (и сопровождающих их махинаций, вплоть до подкупов). Вместо этого — тайное голосование избирателей.
У нас контроль за выдвижением в кандидаты осуществляют избирательные комиссии, то есть бюрократические органы, так или иначе связанные с аппаратом власти, особенно исполнительной. В США — никакого бюрократического контроля. Все решает явка избирателей и их голосование.
У нас на каждом шагу приходится обращаться “за справедливостью” в Центризбирком или даже в суд. В США контроль осуществляют конкуренты: сначала из своей партии, потом — из партии противника.
У нас — огромная роль аппарата партии и ее лидеров. Съезды собираются чуть ли не в подполье: за городом, за заборами. В США все внутрипартийные разборки решаются не “соглашениями” лидеров, аппарата партии, а голосованием избирателей на первичных выборах.
У нас избранные от партий кандидаты подчинены партиям. А сама партия формируется по законам власти, утверждается в органах власти, отчитывается перед органами власти. Словом, наша партия — дитя под надзором бюрократии. В США между избирателями и партией никого нет. Все внутрипартийные вопросы решают напрямую избиратели своим тайным голосованием.
Я мог бы продолжить. Но выводы уже можно сделать.
Наша номенклатура, обычно склонная безропотно и безоглядно следовать за США, становится очень и очень самостоятельной, когда затрагиваются ее интересы. И за основу партийного строительства наша номенклатура приняла опыт не демократии США, а опыт большевиков, опыт коммунистической партии, опыт ленинской партии нового типа. И это вполне объяснимо: именно эта модель партийного строительства легче всего позволяет номенклатуре господствовать.
Американская схема — это схема с решающей ролью избирателей не только в самих выборах, но и при решении внутрипартийного вопроса о кандидате.
Наша схема отдает решение внутрипартийной проблемы — выдвижение кандидата — под контроль номенклатуры: внешней (государственной) и внутренней (партийной).
Скажу честно: я был горячим сторонником формирования в России политических партий. Нужен, считал я, такой механизм выборов, который бы способствовал партийному строительству. Я думал, что в такой большой стране, как наша, уйти от манипулирования с избирателями, от популизма как раз и помогут партии как авангарды тех или иных групп общества.
Но сейчас надо смотреть правде в глаза. Сейчас уже очевидно, что официально зарегистрированные в России партии не могут эффективно противостоять процессу установления однопартийной демократии.
Поэтому новая реформа партийного строительства в России является одной из главных задач в комплексе мер по защите демократии.
Я далек от того, чтобы идеализировать демократию США. Есть там власть денег. Есть разного рода давление. Есть копание в грязном белье. Есть и махинации.
Но на данном этапе именно американская модель партийного строительства наиболее полно соответствует демократии постиндустриального строя. Фундаментальная основа этой модели — все решают избиратели, свободные в выборе партии, которую они решили на данных выборах считать “своей”.
Я думаю, что внедрение в России механизма первичных выборов сделало бы ненужными и сбор подписей, и денежный залог, и особую контролирующую роль избирательных комиссий, и даже контроль Минюста при регистрации партий.
Первичные выборы могли бы иметь два этапа. На первом — тайное голосование всех явившихся избирателей определило бы рейтинг всех партий, пожелавших войти в список.
Например, логично было бы взять за критерий число избирателей в одномандатном округе. Скажем — 500 тысяч. Если по стране партия собрала столько голосов, она может войти в список допущенных к выборам. Все решили сами избиратели.
На втором этапе первичных выборов избиратели уже выбирают “свою” партию и определяют, кто из предложенных ею потенциальных кандидатов станет реальным кандидатом на выборах. Опять все решают избиратели.
Ничего больше не требуется.
