О плачевном состоянии системы пожарной безопасности Москвы на городском правительстве говорили сразу после Нового года, и, как показали события воскресной ночи, за два минувших месяца ничего кардинально не изменилось. Пожарные сделали все, что могли, себя не пожалели, однако Манеж выгорел дотла.
И на заседании правительства, и в приватных беседах с журналистами руководство московской пожарной службы не скрывает: оперативности им действительно не хватает.
Пожарные депо расположены на территории города крайне нерационально: путь, который приходится проделывать брандмейстерам, как правило, в 3—5 раз превышает нормативы. Кроме того, далеко не все расчеты вооружены по последнему слову техники — вот почему даже на рядовой пожар приходится сгонять неоправданно большое количество машин. Одна приезжает со шлангом, другая с защитными средствами и т.д. Пока соберут с миру по нитке, время уже безвозвратно упущено.
Ежегодно на пожарах погибает около 500 москвичей, еще 500 приходится госпитализировать, ущерб только за прошлый год составил порядка 10 млрд. руб. В последнее время выросла и смертность среди самих пожарных. Отчасти это тоже связано с плохим техническим обеспечением: по официальным данным, защитные средства столичных брандмейстеров на 60% выработали свой ресурс. Только 5% численного состава оснащены аппаратами со сжатым воздухом.
Романтический ореол вокруг профессии пожарного полностью утрачен. Изнурительная служба и низкая личная безопасность уже заставили уйти с работы многих специалистов. По словам начальника ГУ по ГОЧС Москвы Александра Елисеева, на сегодняшний день некомплект личного состава зашкаливает за 2000 человек.
Директор выставочного зала “Манеж” Станислав КАРАКАШ:
“Сгоревшее здание Манежа не было застраховано. Оно было городской собственностью, но памятником федерального значения”.
Почему он не прилетел?
Насколько реально было спасти Манеж? И правильно ли действовали пожарные? На эти вопросы “МК” ответил начальник службы пожаротушения УГОЧС Евгений Чернышов.
— Кто вызвал пожарных в Манеж?
— Позвонил дежурный сотрудник ГИБДД, патрулировавший улицу возле Манежа и заметивший языки пламени. Первые пожарные расчеты прибыли на место уже через четыре минуты после звонка на пульт “01”.
— Не опоздал ли сигнал? Может, стоило вызвать пожарных раньше?
— Специалисты считают, что с момента возникновения возгорания до вызова пожарных прошло не менее двух часов. Дежурный по городу полковник Владимир Взоров сразу же еще до прибытия к месту пожара присвоил ему четвертый номер — случай исключительный в практике огнеборцев.
По характеру пожара практически сразу же стало ясно, что отстоять деревянные конструкции Манежа не удастся. А всего в тушении пожара участвовало 74 единицы пожарной техники, все силы были задействованы по максимуму.
— А вертолет?
— А пожарный вертолет и не планировалось использовать. Поймите, его работа могла бы привести к дополнительным поступлениям воздуха в зону горения и к усилению пожара. Кроме того, при сбросе одновременно большого количества воды мог произойти массированный выброс продуктов горения, что очень опасно для соседних зданий.
— Почему погибли ваши люди?
— Геннадий Золотков и Эдуард Фомин производили разведку и оказались на лестнице, ведущей на чердачные помещения. В момент, когда им уже было дано распоряжение возвращаться, неожиданно произошло обрушение горящих конструкций перекрытия, и пламя отрезало путь вниз. У обоих огнеборцев практически не было шансов спастись.
— Был ли готов Манеж к пожару?
— Нет, — на этот вопрос ответили уже в пресс-службе столичной пожарной охраны. — Еще в 1994 году администрация Манежа отказалась от услуг пожарной охраны города. Видимо, это было связано с материальными затруднениями. Известно также, что в 1999 и 2001 гг. директор и главный инженер Центрального выставочного зала привлекались к административной ответственности за неисполнение предписаний пожарной службы.
19 июня 2001 года администрация Манежа получила от пожарных предписание, в котором было указано 50 мероприятий, которые необходимо выполнить для обеспечения надежной противопожарной охраны здания. Однако при проверке в конце апреля прошлого года выяснилось, что больше половины из этих предписаний не исполнено, в том числе отсутствуют системы оповещения и предупреждения о возгорании. Кроме того, в Манеже отсутствовала автоматическая система пожаротушения и не была проведена пропитка деревянных конструкций специальным составом. Все это из-за отсутствия денег. Так что можно сказать: Манеж был обречен.
Горят, и еще как!
Художественная общественность Москвы пребывает в шоке. С Манежем, как с главной выставочной площадкой столицы, было связано множество событий, судеб, надежд. Здесь проходили ежегодные ярмарки, разворачивались отчетные экспозиции художественных союзов. Здесь художников громил Хрущев — на самой скандальной выставке 1962 г. И здесь же зажигались новые имена. Пожар перечеркнул 187-летнюю страницу истории нашего искусства. Не обошлось и без прямых потерь. Вот только некоторые из них.
В юбилейной выставке “Итоги театрального сезона”, которая работала с 5 по 14 марта, участвовали более 90 московских художников. Они представили около 250 своих лучших театральных работ, включая роскошные макеты. Демонтаж выставки был назначен на понедельник, но в связи с тем, что работники Манежа собирались красить потолок в помещениях на 3-м этаже, где размещалась экспозиция, демонтаж начали накануне. И забрать свои работы успели только пятеро счастливчиков. По словам куратора театральной выставки Инны Мирзоян, их группа приступила к демонтажу где-то часов в 6 вечера:
— Примерно в 21.20 мы вышли из служебного входа и начали огибать Манеж со стороны Охотного Ряда. Тут кто-то заметил дым на крыше в самом центре здания.
Среди множества экспонатов погибли куклы Сергея Алимова к спектаклям Сергея Образцова, великолепные макеты Олега Шейнциса, Владимира Арефьева, Михаила Курилко-Рюмина...
Мы связались с Людмилой Шершневой, женой художника Вадима Конева, и вот что она рассказала:
— У мужа прошла с 27 по 29 февраля выставка “Крым благословенный”. По идее, муж должен был на днях получить мастерскую, а до этого времени 150 его работ хранилось в Манеже. Сгорело все: и живопись, и фотографии. Работы хранились в Манеже по устной договоренности с администрацией...
Борис Мессерер, театральный художник:
— Я в шоке. У меня самого там сгорели две картины, очень, скажем так, многодельные. Но дело не в них... То, что случилось, — это национальная трагедия. Восстановить гениальные деревянные конструкции уже, к огромному сожалению, не удастся никогда. Чтобы ни воздвигли взамен (а это будут, конечно, металлические конструкции), памятник архитектуры утрачен.
Зураб Церетели, президент Академии художеств, находится сейчас в Нью-Йорке и узнал о пожаре из программы новостей.
— Я пришел в ужас от услышанного, — признался Церетели. — Ведь Манеж — главный выставочный зал России, к тому же это важнейший памятник истории и культуры. Манеж необходимо восстановить в первозданном виде, но сделать это с помощью современных материалов и технологий. И, разумеется, уже без деревянных перекрытий, а с применением высокопрочных конструкций. Я готов принять участие в этих работах, если, конечно, будет соответствующее поручение.
Повезло, если можно так выразиться, Школе акварели известного московского живописца Сергея Андрияки. 24 марта в Манеже должна была открыться огромная отчетная выставка учеников школы и их учителя. Уже было упаковано 2 тысячи работ, но отправить их в Манеж, к счастью, не успели.
Вчера в России вспыхнул еще один крупный пожар. В здании Главного управления исполнения наказаний по Новосибирской области.
Как рассказал “МК” руководитель пресс-службы ГУИН Илья Колубелов, в результате пожара в Новосибирске 5 человек погибло, 8 находятся в тяжелом состоянии в больнице с ожогами. Еще шестерых после оказания медицинской помощи отпустили. Все погибшие и пострадавшие — сотрудники ГУИНа.
Пожар начался в 8.45 утра по местному времени, когда все сотрудники управления уже пришли на работу. Ему сразу присвоили 5-ю, высшую категорию. По предварительным данным, возгорание произошло на втором этаже в одном из служебных помещений. Трехэтажное здание 1935 г. постройки вспыхнуло как спичка. Сухие деревянные перекрытия рухнули почти сразу. Площадь возгорания составила около 1000 кв. метров. Не исключено, что число жертв увеличится, поскольку разбор завалов продолжается.
Прокуратура Дзержинского района Новосибирска возбудила уголовное дело по ст. 219 ч. 2 УК РФ (нарушение правил пожарной безопасности, повлекшее по неосторожности смерть человека). С причинами пожара еще будут разбираться. Первой задачей, по словам Ильи Колубелова, было спасти людей. Тем не менее уже известно, что сгорели ведомственные документы. Хотя часть из них, в том числе личные дела сотрудников управления, удалось вынести из горящего здания.
Ближе к вечеру стали известны имена погибших сотрудников новосибирского ГУИН. Это начальник следственного отдела Наталья Вакорина, оперуполномоченный оперативного отдела Светлана Бусакина, старший оперуполномоченный Елена Засыпкина, оперуполномоченный Алексей Якушев и помощник начальника управления Сергей Верчик.
Пока ее не выкурили большевики...
Эту громадину многие поколения москвичей привычно называют на французский манер — манежем. Но в первые годы своего существования здание имело немецкий “титул”: “экзерциргауз”.
Александр I повелел соорудить “экзерциргауз такой обширности, чтобы в нем целый комплектный баталион мог свободно маршировать” в честь победы над Наполеоном. Подобных сооружений даже в Западной Европе тогда не существовало. Всего за 7 месяцев возвели огромный корпус длиной 174 и шириной 45 метров, внутреннее пространство которого не имело ни единой промежуточной опоры!
Глядя на циклопическую “коробку” Манежа, трудно поверить, что она опирается лишь на примитивный ленточный фундамент — словно самый простенький садовый домишко. Зато стены у здания воистину крепостные. Их умудрились возвести за каких-то три месяца (на этот “трудовой фронт” тогда привлекли чуть ли не 800 мастеров-каменщиков, мобилизованных со всех окрестных губерний).
Основные затруднения у создателей Манежа возникли, конечно, с конструкцией крыши огромного зала. Для опорных ферм, которые спроектировал Бетанкур, специальная комиссия долго разыскивала сверхдлинные бревна. И все-таки первоначальный вариант перекрытий оказался неудачным. Буквально через несколько недель после первого военного смотра, проведенного в экзерциргаузе 30 ноября 1817 г., новую “крытую арену” уже закрыли для аварийного ремонта: стропила угрожающе прогнулись, а некоторые из них даже треснули. Пришлось продемонстрировать свои конструкторские таланты инженеру Карбонье. Созданные по его чертежам бревенчатые хитросплетения оказались гораздо прочнее.
За свою долгую историю Манеж побывал в самых разных ипостасях. Ему довелось даже выполнять роль церковного помещения: летом 1894-го при большом стечении горожан здесь отслужили панихиду по только что скончавшемуся государю Александру III.
А в разгар зимних холодов внутреннее пространство экзерциргауза периодически превращалось в роскошный зимний сад с пальмами, цветами, фонтанами и прудами. На излете XIX века Манеж стал одной из первых спортивных арен Москвы. Под его крышей оборудовали поле для новой заграничной игры — лаун-тенниса. Устраивали зимние катания и гонки на только что вошедших в моду велосипедах (именно здесь весной 1895 г. учился кататься на “бицикле” Лев Толстой).
До революции к экзерциргаузу была прикомандирована рота солдат, обязанных следить за состоянием уникальных перекрытий. Они регулярно поднимались на чердак и подкручивали ослабевшие тяги в стропильных фермах. Вскоре после победы большевиков громадное помещение приспособили под правительственный гараж. Заботы о деревянных конструкциях потолка новых хозяев Манежа мало беспокоили, а потому никаких солдат-смотрителей теперь и в помине не было. Однажды завгар, случайно заглянув на чердак огромного здания, к великому удивлению, обнаружил, что там сплошным толстым слоем лежат мешки с махоркой. Однако это был вовсе не потайной склад курева. Табак служил в качестве биозащиты, придуманной еще строителями экзерциргауза: едкий запах махорки отпугивал жучков-древоточцев, которые иначе могли бы повредить уникальные деревянные перекрытия. Увы, теперь-то о подобной опасности задуматься было некому, а потому уже вскоре после неожиданного открытия, сделанного завгаром, вся махорка перекочевала с чердака в кисеты.
Оставленный на произвол судьбы потолок начал все больше деформироваться, угрожающе провис... Вдобавок ко всем несчастьям под зданием стали прокладывать тоннели первой линии московского метро, и это вызвало кое-где осадку могучих стен. Чтобы спасти Манеж от возможного разрушения, в 1933 г. его укрепили внутри металлическими тягами и подперли потолок двумя рядами колонн. В дальнейшем идей — как убрать уродливые подпорки из зала Манежа — было высказано немало, но все без толку. По официальным документам Манеж числился в аварийном состоянии на протяжении почти 25 лет.
