Скоро ей исполнится 14 лет. А когда девочке было 2 годика, погибла ее мама. До недавнего времени Оленька не знала, что к этому может быть причастен ее отец. Как не знала и того, что вскоре после гибели жены он был осужден за развращение несовершеннолетних...
12 лет этот человек не интересовался дочерью. И вдруг месяц назад он изъявил желание заняться ее воспитанием...
“...Мне такой отец не нужен!!! Я его боюсь!” — написала Оля Назарова в органы опеки.
Но у чиновников свой взгляд на права детей: “...Он отец и имеет право встречаться со своим ребенком. Пусть начинает платить алименты, устанавливает с девочкой контакт”.
Разобраться в этой чудовищной истории попытались журналисты “МК”.
На столе у Оли Назаровой стоит фотография — единственная, где они с мамой вдвоем. Саму маму она не помнит: та умерла, когда Оле едва исполнилось два года. Но девочке много рассказывали о ней. Она знает, что мама была доброй, веселой и очень любила свою дочку.
Наталья Назарова пропала в ночь с 7 на 8 ноября 1992 года. Пропала из собственной квартиры в подмосковной Кашире. Накануне она хотела забрать вещи из дома своего мужа Сергея — Наташа решила уйти от него. Но Сергей пообещал, что сам перевезет добро жены к ней на квартиру. Вечером 7 ноября.
С тех пор Наталью никто не видел. Сергей Назаров заявил, что, когда он приехал, дома находилась только их маленькая дочь. Однако родные Наташи не сомневаются, что это он убил жену.
Несмотря на то что Оля растет без матери, назвать ее сиротой язык не поворачивается. Все 12 лет, прошедшие с той страшной ночи, она живет в семье своей тетки Нины Авдеевой, старшей Наташиной сестры. Я и не знала, что такие семьи еще встречаются, когда 11 человек живут вместе и не мешают друг другу… “Это удивительная семья, — говорят соседи, — гостеприимная, всегда готовая прийти на помощь и очень дружная. А какие концерты с песнями устраивают их дети в праздники!”
Вот и говорите после этого про квартирный вопрос, испортивший москвичей! Все Авдеевы живут в одной “трешке” в Ясеневе: одна комната у Нины Александровны с мужем и Олей, другая — у старшего сына с женой и тремя детьми, третья — у младшего с женой и дочкой. Несмотря на тесноту, в доме всегда мир и лад, детский смех не смолкает с утра до вечера… Может быть, тому причиной молитвы набожной Нины Александровны, может, лучащиеся добротой глаза ее мужа, Николая Ивановича, может, что-то еще… Не важно. Главное, что у Оли есть такая семья, о какой мечтает каждый из нас…
Однако свою замечательную семью девочка скоро может потерять. Потому что ее биологический отец, Сергей Васильевич Назаров, жив, здоров и очень неплохо устроен в этой жизни.
Муж Натальи сразу не понравился ее родным — грубый, неприветливый, скупой, совсем не пара общительной, жизнелюбивой Наташе. Но своему-то сердцу не прикажешь, а уж чужому… Раньше Сергей работал воспитателем в школе для трудновоспитуемых подростков, потом ушел оттуда, организовал в Кашире, где они жили с молодой женой, торговый кооператив. Но мальчишки по-прежнему составляли его главное общество — он брал их с собой в баню, возил за город…
— Почему у него совсем нет друзей, Наташенька, — вздыхала старшая сестра Нина, — что это за приятели — пацанва 10-летние?
— С того времени остались, что Сережа в школе работал, привязались к нему, — неуверенно отвечала Наталья. Она пыталась спрятаться от тяжелых подозрений — до тех пор, пока прятаться стало уже некуда.
Летом 92-го Наташа позвонила Нине:
— Мне надо срочно с тобой поговорить!
Нина жила тогда с детьми в Кашире на даче, сестра примчалась к ней в слезах:
— Я видела, как он с мальчиком, у нас дома… Когда он увидел меня, стал кричать как сумасшедший. Я сказала, что развожусь с ним, и еще, что обязательно посажу его…
Чтобы немного успокоиться, Наташа вместе с маленькой Олей уехала в деревню к своей маме. Вернулась в начале ноября и сразу позвонила мужу:
— Мне надо забрать вещи…
— Я сам привезу их тебе сегодня вечером, — сказал Сергей. Дело было 7 ноября…
— На другой день мне позвонила его мать. Говорит, Наташа пропала! — рассказывает Нина Александровна. — Мы с мужем сразу поехали на квартиру к сестре. Он нам дверь открыл — не знаю, говорит, ничего, я вчера приехал, а ее нет, Оля дома одна. В квартиру нас не пустил. Мы сразу в милицию кинулись, но оказалось, он уже заявил об исчезновении жены… Я через несколько дней приехала в Наташину квартиру, а там все в крови…
18 ноября по факту пропажи Натальи Назаровой было возбуждено уголовное дело.
“В качестве обвиняемого по ст. 106 УК РСФСР привлечен Назаров С.В., который дал признательные показания в совершении неосторожного убийства своей жены Назаровой Н.А. 7 ноября 1992 года, по адресу, где она проживала. С целью сокрытия трупа и следов преступления он выбросил труп Назаровой в технические воды ГРЭС, выходящие в реку Оку… В дальнейшем обвиняемый Назаров отказался от признательных показаний, пояснив, что сделал самооговор под давлением работников милиции…” Из постановления о прекращении уголовного дела.
Труп Наташи найти не удалось — не оказалось нужных приспособлений, не нашлось водолазов, чтобы спуститься на дно технического бассейна… Хотя рыбаки, сидевшие на Оке ночью 8 ноября, говорили, что слышали женские стоны. Возможно, Наташа в тот момент была еще жива… Но нет трупа — нет проблемы. Следователь прекратил уголовное дело в части обвинения Назарова — за недоказанностью его участия в совершении преступления.
Свой срок Сергей Назаров получил за другое — растление несовершеннолетних, тех самых 10—12-летних пацанов, с которыми он так любил проводить свободное время. Его взяли под стражу в мае 1993 года — меньше чем через месяц после прекращения дела об убийстве Натальи Назаровой.
О том, какою была его “дружба” с мальчишками, лучше рассказать словами приговора Каширского горсуда (имена жертв изменены. — И.Ф.M).
“Подсудимый Назаров С.В. в период с 1990 по 1992 г. с целью удовлетворения своей половой страсти и возбуждения полового инстинкта у несовершеннолетних систематически совершал развратные действия в отношении мальчиков…
С июня по июль 90-го года подсудимый проживал в палатке, которую поставил на берегу р. Коломенки, с несовершеннолетними Ткачевым, Тимофеевым, Федорцом, Кожиным, Шатуновым — 1979 и 1980 г.р. В присутствии мальчиков он занимался онанизмом, трогал руками их обнаженные половые органы и просил трогать свои…
Неоднократно с апреля 1990 г. по октябрь 1992 г. подсудимый Назаров возил перечисленных мальчиков в баню совхоза “Руновский”, где совершал развратные действия…
При расспросе Назаров пояснил, что у него было влечение к мальчикам...”
Суд признал Назарова виновным и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком два года и три месяца. В этот срок ему зачли 10 месяцев содержания под стражей во время следствия. И по амнистии освободили от дальнейшего отбывания срока…
Да, амнистия — не всегда благое дело.
Впрочем, ничего этого Оля не знала. Ей говорили, что мама умерла, что у отца другая семья. Авдеевы забрали ее к себе в Москву сразу после гибели матери, уже в декабре 92-го года оформив в Кашире опекунство. Назарова они старались забыть, как кошмарный сон. Да он и не напоминал о себе. Приезжая на лето в Каширу, Авдеевы слышали от соседей, что после освобождения в городе он больше не появлялся, живет в Москве, снова женился.
Я разглядываю Олин фотоальбом. Фотографий множество — в зоопарке на лохматом пони, в деревне с бабушкой и дедом, в лагере на море, во время путешествия в Израиль с мамой Ниной… И бессчетные домашние снимки с родителями, с ребятней… Веселый, ухоженный, счастливый ребенок. Вот только иногда она спрашивала:
— Почему я до сих пор не Авдеева? Вот Женя позже меня появился, но он уже Авдеев, а я все еще Назарова…
(Старший сын Авдеевых усыновил ребенка своей жены, Женю. — И.Ф.)
— Мы хотели удочерить Олю, но как было это сделать, когда формально у нее имелся отец? — говорит Николай Иванович. — Нине в нашем ясеневском отделе опеки посоветовали: надо лишить отца родительских прав, тогда удочерите девочку.
— Я очень боялась связываться с Назаровым, страшный он человек, — качает головой Нина Александровна. — Но девчата в отделе опеки меня уговорили: вы, мол, только заявление напишите, а все остальное мы сами сделаем, лишим его отцовства одним махом, вам даже и приходить никуда не придется. Да вот видите, что из этого получилось… Правильно говорят — не буди лихо, пока оно тихо…
В январе этого года Нина Авдеева написала заявление с просьбой лишить Назарова родительских прав. А в феврале ее вызвали в отдел опеки… для решения вопроса об определении степени участия отца Назарова С.В. в воспитании его дочери Назаровой Ольги. Бред? Нет, нормальная работа чиновников, именуемых “специалистами по охране прав детей”.
— Мы послали запрос в Каширу, — объяснила Авдеевой ведущий специалист муниципалитета “Ясенево” Лидия Окорокова, — в ответ поступило заявление от Назарова, что он хочет воспитывать дочь.
— Как же так? — изумилась Нина Александровна. — Ведь вы уверяли меня, что лишить его отцовства — просто формальность?
— Он отец и имеет право встречаться с ребенком, — заявила Окорокова как ни в чем не бывало. — Пусть начинает платить алименты, устанавливает с дочкой контакт. Конечно, надо спросить Олю…
Окорокова пригласила к себе Олю, долго уговаривала ее встретиться с отцом. А девочка, узнав о притязаниях родителя, написала в органы опеки и попечительства “Ясенево”:
“Я отказываюсь от встречи с гражданином Назаровым, я его не знаю, никогда с ним не встречалась, недавно узнала, что он был судим за развращение. Я его боюсь! Мне такой отец не нужен!!!”
— Недавно он позвонил маме, — рассказывает Оля, — а я по параллельному телефону слушала... Так он ей сказал: “Я сделаю с тобой то же, что с твоей сестрой!” Я в шоке была... Но даже если бы он был хорошим человеком, я все равно не пошла бы к нему жить. Он мне совсем чужой...
Кстати, недавно Николай Иванович Авдеев получил от предприятия, где проработал 35 лет, новую квартиру, так что скоро семья разъедется. Когда я спросила об этом Олю, она поморщилась:
— Жалко... Скучно будет. Тут весело. Вот Василиса, ей пять лет, меня больше всех слушается! А Маше я помогаю уроки делать...
Недавно Назаров прислал Авдеевым денежный перевод — алименты за январь и февраль. По три с половиной тысячи рублей. Впервые за 12 лет. Авдеевы этих денег получать не стали.
Назаров также позвонил Нине Александровне — тоже впервые за двенадцать лет:
— Что, понадеялась на свою московскую опеку? Так я там уже был, они теперь мои люди! Ты меня недооцениваешь…
Он также написал заявление на имя главы администрации Каширского района:
“Прошу оказать мне помощь в освобождении от обязанностей опекуна Авдеевой Н.А. и передаче мне моей дочери… Находясь в подавленном состоянии, я не решался настаивать на ее возвращении раньше… В семье опекуна моя дочь плохо обеспечена, т.к. они материально стеснены… Я смогу дать моей дочери гораздо больше, чем то, что она имеет, — мое внимание и любовь. К тому же я хорошо обеспечен, т.к. являюсь руководителем оптовой базы, имею частный дом со всеми удобствами…”
Да, несомненно, доходы начальника оптовой базы будут побольше доходов ведущего инженера Нины Авдеевой и ее мужа, механика автоколонны. И отношения с органами власти другие…
— Что ж вы не интересовались дочерью столько лет? — поинтересовалась я у Сергея Назарова.
— Я от нее не отказывался! А что не интересовался, на то имелись причины, у меня денег не было совсем. Я только в последние годы стал предпринимателем, появилась возможность. И еще, в свое время Авдеева меня оговорила, что я жену убил, дело потом закрыли за недоказанностью. Я боялся новых провокаций с их стороны, запросто можно было снова меня упрятать...
— Чего вы боялись, если невиновны?
— Да подставить можно по-любому. Это очень просто делается. По-любому было бы сопротивление с их стороны...
Заявление Назарова из Каширы было отправлено в органы опеки “Ясенево” вместе с резолюцией Каширского комитета соцзащиты:
“Гр. Назарову сделано предупреждение о том, что он может быть лишен родительских прав, если будет продолжать уклоняться от выполнения родительских обязанностей…” Понятно? Если будет продолжать. А если не будет?
— Почему вы отказались подавать иск о лишении Назарова родительских прав? — спросила я начальницу ясеневской опеки Ларису Андрюкову.
Если вы что-нибудь поймете из ее ответа, значит, вы гений. Или государственный чиновник.
— Не мы должны подавать его, а опекун. У нас 190 человек опекаемых! К тому же папа проживает не на нашей территории. Это каширские органы опеки должны составить акт обследования его жилья, вызвать его, спросить. А мы доверенность напишем — представлять интересы органов опеки в суде. (Какие еще интересы органов опеки? — И.Ф.) Он им должен представить справку об окладе…
Н-да. Оклад, судя по всему, подходящий. Жилищные условия тоже — частный трехэтажный дом. Только речь-то совсем о другом…
— Наша позиция четкая — мы стоим на страже интересов ребенка, — рефреном повторяла Лариса Павловна. — Мы считаем, что отца надо ограничить в правах на полгода. Пусть за это время докажет, что наладил взаимоотношения, содержит девочку, и тогда будет восстановлен в родительских правах. Они должны решать, органы опеки в Кашире, они даже могут представлять наши интересы в суде. Но они, каширская опека, ничего нам не прислали, никаких бумаг… Вообще мы тут все на выборах были задействованы, времени ни минутки…
— Вам же прислали бумаги из комитета соцзащиты Каширы.
— Комитет социальной защиты для нас вообще никто. Это должны быть органы опеки.
— Но в Кашире функции органа опеки возложены на комитет социальной защиты…
— Мало ли что…
Специалист Каширского комитета соцзащиты Людмила Бодрикова объяснила мне следующее:
— В настоящее время Назарова не следует лишать родительских прав, поскольку он предупрежден и принимает меры для того, чтобы ему передали ребенка на воспитание.
— То есть, несмотря на то что он не интересовался девочкой столько лет, он будет иметь на нее право, если немного постарается?
— Знаете, у нас уже были случаи, когда мы выходили в суд с лишением родительских прав, а ответчик там же, в суде, требовал передать ему ребенка на воспитание. И суд передавал…
…Сегодня Оля Назарова боится ходить в школу, попросила родителей купить ей газовый баллончик. И написала в отдел опеки еще одно письмо:
“Мне очень горько думать о том, что больше мамы Наташи я не увижу, но для меня мама — это Авдеева Нина Александровна. Как можно меня заставить, чтобы незнакомого дядю я называла папой. Я никогда не пойду в другую семью, и никто меня не заставит это сделать. Я вам буду очень благодарна, если вы сделаете, чтобы я жила там, где я живу сейчас. Лучше я для себя не желаю”.
Комментирует юрист Службы уполномоченного по правам ребенка в Москве Марина Родман:
— Самое страшное в этой истории то, что против ребенка выступает не только Назаров, но и органы опеки — в Кашире и Москве. По закону даже шести месяцев уклонения от отцовских обязанностей достаточно, чтобы Авдеевы могли удочерить Олю без согласия Назарова. А если отец на 12 лет вычеркнул дочь из своей жизни и не по своей воле вынужден теперь о ней заботиться — это безусловное основание для лишения его родительских прав.
Сотрудники опеки “Ясенево”, которые сначала сами планировали обратиться с иском о лишении родительских прав в суд и сподвигли на это маму Оли, неожиданно натолкнулись на сопротивление Каширы, где у Назарова большие связи. И сразу пошли на попятный. Причин тому много: обычная лень, нежелание связываться с Назаровым, но главное — полное безразличие к судьбе ребенка.
Встав на формальный путь, и опека, и суд могут принять видимость выполнения отцом родительских обязанностей за истинное положение дел. Мы твердо убеждены, что этот человек должен быть лишен родительских прав и любой возможности влиять на судьбу ребенка. Поэтому сами подаем иск о лишении его родительских прав в суд.
Угроза, нависшая над Олей, действительно очень серьезна. Мне известен случай, когда отцу, вернувшемуся из тюрьмы, по его требованию вернули дочь, несколько лет воспитывавшуюся опекуном. Когда девочка отказалась, наряд милиции вместе с представителями опеки силой, несмотря на крики и рыдания, увезли ее к отцу. Правда, той девочке, если можно так выразиться, повезло. Через неделю отец снова сел за кражу, и ее вернули опекуну.
Фамилия Назаровых в этой публикации изменена — ради Оли, ради нынешней жены Сергея Васильевича и двоих ее сыновей. Но в редакции имеются все документы, связанные с этой историей. И мы будем следить за ее продолжением.
